Взгляд Астеша стал совсем сумрачным.

– Сейчас же объяви, что все уволены, Хайн. В замок мы не пойдем. Это чистое самоубийство.

Хайн усмехнулся.

– Значит, завтра сюда войдет государственная стража и вас выведут насильно.

Генерал поморщился.

– До этого момента ты уже уволишь и выведешь всех слуг. Попробуем замаскировать Киару под служанку, и она уйдет с ними. Если повезет, то на какое-то время скроется.

– Сомнительный вариант, Астеш, – хмыкнул Хайн. – Ее все равно будут искать.

– У нее появится хоть какой-то шанс. Со мной уже никакого. Завтра всех выведешь.

Хайн отвернулся и, уже не смотря на генерала, произнес:

– Сахли выведет. Она знает тропы в лесу, уведет в горы. Может, там пересидят какое-то время.

Астеш бросил быстрый взгляд на начальника стражи.

– А ты?

Хайн повернулся, выпрямился.

– Для меня всегда было честью служить вам. Будет честью и умереть. Как и моим ребятам. Мы принесли вам присягу, и ни один не посрамит свое имя.

То, с какой спокойной гордостью это было сказано, заставило меня покрыться ледяными мурашками.

Я вскочила.

– Нет! Так нельзя. То есть да, слуг необходимо обезопасить. Но я никуда не пойду. Я… – На секунду смолкла, собираясь со словами. – Будущая жена лорда Астеша Райена. И это из-за меня мы оказались в таком положении. Значит, я остаюсь. Но и хоронить нас раньше времени не позволю! Нет!

– Есть другие, более жизнеутверждающие предложения? – повернулся ко мне Хайн. Астеш продолжал стоять, смотря мимо нас и заложив руки за спину.

Я молчала, тяжело дыша и старясь не зарыдать от бессилия.

– Есть. Пока Сахли будет выводить слуг, мы пойдем в замок. Это даст слугам время скрыться.

Астеш посмотрел на меня. Такого бледного лица я у него никогда не видела.

– Вы понимаете, что говорите? – сухо выдавил он. – Там вас точно без суда и следствия…

Я вскинула голову.

– Не думаю, что нас будут ждать прямо у ворот с секирами наперевес. Если бы государь желал, мы уже красовались бы без голов. Вместо этого он угодливо приглашает нас в замок. Горд не уверен, ему нужно убедиться в своих подозрениях. А это время. И откуда вам знать, что хотел бы предпринять государь, подтвердись его опасения?

В любом случае пока открытых обвинений нам не предъявлено. Если же мы сбежим или откажемся от приглашения, то, можно сказать, сами распишемся в собственной вине. И что тогда? Осада? Дадим бой? Не думаю, что мы сможем противостоять паре сотен обученных вояк с государем во главе. Даже семья Салтьер не смогла…

Сказала это и смолкла. Что-то тонкое и очень болезненное скребнуло по душе. Будто я неосознанно упомянула нечто важное и теперь не могла понять, что же так задело меня в моих собственных словах. Договаривала уже без особого пыла:

– Трое против сотни? Не завышена ли ваша самоуверенность, генерал Астеш?

– Почему же трое? – хмыкнул Хайн. – А как же мои ребята? Три десятка крепких, лично генералом и мной обученных стражников.

Я смерила Хайна насмешливым взглядом.

– Готовы положить их головы рядом с нашими?

Хайн и Астеш переглянулись. А я, хоть и неуверенно, но все же продолжала:

– А если мы сможем убедить Горда в том, что я не опасна? Там, за завесой, он сказал, что не ощущает во мне магии. Так, может, ее нет и наши опасения бессмысленны? А завеса… Может, я стихийница? Они же вполне безопасны. Их сила только и может, что взаимодействовать со стихиями. Ее даже магией нельзя назвать.

Глянула на сомневающиеся лица мужчин и уже с мольбой произнесла:

– У нас есть шанс. Крохотный, но есть!

– Шанс быть казненными на главной площади при тысячной аудитории? – усмехнулся Хайн. – Веселенький такой шанс.

– А лучше здесь? – Я разозлилась на твердолобость шаенов. – Бессмысленно и глупо, без надежды на спасение? Я же предлагаю пусть и отчаянную, но возможность избежать смерти и преследований Горда. Всего-то и нужно доказать, что я не опасная темная шаенка!

Хайн и Астеш переглянулись.

– Я иду предупредить Сахли, чтобы собирала слуг, – скупо сказал начальник стражи, направляясь к двери.

– Я иду предупредить мадам Гошри, чтобы пораньше посетила леди Киару, нужно создать ей приличествующий образ, – бросил генерал. Посмотрел на меня. – Киара, ложитесь спать.

Не выдержав, я кинулась к нему, но в шаге остановилась, не осмеливаясь прижаться, обнять. Слов у меня не было. Зато сердце билось так отчаянно, что, вероятно, мое переживание отражалось и на лице. Никогда уже я не смогу вот так смотреть в чьи-либо глаза. И никто никогда не будет смотреть так, как смотрит на меня Астеш. Шаен, который сегодня показал, что готов отдать за меня жизнь. А я поняла, что за его жизнь готова сама пойти на эшафот. И, возможно, эти два страшных желания в скором будущем исполнятся.

В глазах генерала мелькнула невысказанная нежность. Он шагнул ближе, прижал меня к себе и тихо шепнул в волосы:

– Все будет хорошо, Киара. Верь мне, моя девочка, просто верь. Ты будешь жить.

Поцеловал в висок и отстранился. Как же мне хотелось остановить этот момент! Быть рядом с ним. Но оставалось лишь смотреть, как Астеш и Хайн выходят из комнаты.

Я с трудом сдерживала готовые вырваться слезы. Нет. Дочь генерала Лавона не может рыдать в такой ситуации. Будущая жена генерала Райена не имеет права распускать нюни, она должна думать о том, как решить проблему и каким способом защитить близких и родных. Она должна…

А где-то далеко-далеко тоскливо и горестно завыли гариконы.

Я подошла к окну, прикрыла глаза, вслушиваясь в их тягучие голоса, заполонявшие мою душу неизмеримой тоской.

Гариконы. Хищные, ловкие, твари тьмы и ночи. Принявшие меня, как свою. С глазами-звездами и умными мордами. Они стоят на страже таких, как я, повинуются, слушаются. Они чувствуют меня и мое состояние.

И снова мне показалось, что откуда-то из недр сознания пытается выскользнуть некое понимание.

Таких, как я?

Гариконы!

Распахнула глаза, всматриваясь в ночную тьму.

Они защищают таких, как я!

Попыталась вспомнить рассказ Астеша о гибели семьи Салтьер. Что же там такое было… Было! Нет, наоборот. Не было. В его рассказе не упоминались гариконы. Почему они не защищали семью темных шаенов?

Не защищали, потому что…

Озарение острой молнией резануло по моему сознанию. Мысль, недавно ускользавшая, внезапно стала яркой картинкой. И мне стало жутко. Жутко настолько, что я вцепилась руками в подоконник.

И все же.

Гариконы!

Все это время бывшие рядом. Тенями ходившие в лесу и у стен замка. Они были там, в темноте ночи. Ждали меня и вслушивались в каждое движение, ощущали каждый мой шаг, слово, чувствовали ментально.

Они должны были быть с семьей Салтьер. Но их не было.

Я кинулась к выходу. Что бы там ни внушал мне Астеш, теперь я точно была уверена: мне необходимо поговорить с Дарьером.

В его комнату я вошла с высоко поднятой головой и тяжело бьющимся сердцем. Он стоял посреди комнаты, спиной