Это было самое трудное путешествие, какое только довелось пережить команде. Матросы еле успевали справляться с работой и под вечер просто валились с ног.

Адмиралу тоже пришлось туго. Теперь он вынужден был напрочь забыть о такой привычной вещи, как слуга и личный повар. Более того, он сам вынужден был чистить себе сапоги, чинить камзол, пока однажды не додумался обшарить все офицерские каюты и запастись одеждой. Но более всего его мучило то, что матросы теперь относились к нему с меньшим почтением, чем раньше. Наверно, это произошло потому, что теперь вокруг Дрейка не было такого количества офицеров и некому было поддерживать дисциплину, а возможно, из-за того, что они считали его своим, ведь он был с ними в сговоре.

Иногда Дрейк вдруг начинал бояться, что матросы вдруг решат убить его и все деньги забрать себе. В такие дни он становился подозрительным, никого не подпускал к себе ближе, чем на десять ярдов, вдруг начинал требовать должного почтения, как в былые времена. Он даже перетащил к себе в каюту одиннадцать мушкетов и держал их заряженными. А у остальных посворачивал замки, чтобы матросы не могли ими воспользоваться.

Дрейк понимал, что с ним ничего не сделают, по крайней мере до тех пор, пока не вернутся к английским берегам. Ведь он один знал навигацию, мог ориентироваться по звездам и пользоваться секстантом. Но тем не менее эти дикие вспышки подозрительности наступали все чаще и становились все заметнее.

Единственным человеком, кому Дрейк мог доверять, был Питер. Адмирал знал, что паж просто боготворит его, предан ему, как верный пес. Ведь Дрейк вытащил его из простых юнг, сделал богатым, научил грамоте, математике, морскому делу. Порой сэр Френсис даже жалел, что Питер — не его сын. Будь это так, было бы кому оставить наследство.

На третьей неделе пути на горизонте показался остров. Это был первый клочок суши, который они увидели за многие и многие дни. Хоть Дрейк и приказал не приближаться к острову и как можно быстрее пройти мимо, настроение у команды резко поднялось. Люди как будто получили лишнее подтверждение, что есть еще земля, никуда не пропала и никуда не пропадет. В этот вечер адмирал смилостивился даже до того, что подарил матросам еще один бочонок вина — ведь путешествие подходило к концу, осталось всего каких-нибудь пять-шесть дней пути.

С этого дня Дрейк нес вахту на мостике сам. Острова стали появляться все чаще и чаще, но адмирал упорно обходил их, постоянно сверяясь с картой.

Наконец однажды, ранним утром, ровно через месяц после того дня, когда он и десять его матросов пришвартовали свой бот к корме испанского галлона, с мостика раздалась команда:

— Свистать всех наверх! Фок и грот убрать! Приготовиться отдать якорь!

На палубу высыпали все, даже те, кто только что сменился с вахты. Матросы дружно бросились на мачты, карабкаясь на них, как дрессированные обезьяны. Галеон медленно входил в бухту какого-то необитаемого атолла.

— Мы остановимся тут, сэр?! — радостно воскликнул Питер, мигом влетев на мостик.

— Да, мой мальчик, — устало улыбнулся Дрейк. — Узнаешь этот остров?

— Нет, сэр. — Питер посмотрел на бухту, на песчаную отмель, на тропический лес, покрывший всю поверхность атолла. — Нет, я его не знаю.

Дрейк вздохнул.

— А помнишь наше путешествие на «Золотой лани»? Мы еще тянули на буксире галеон, когда шли обратно.

— Конечно, помню. — Лицо Питера на миг помрачнело. — После этого вы сделали меня своим пажом.

— Правильно! — обрадовался адмирал. — На этом острове мы в последний раз вытащили «Золотую лань» на берег, чтоб почистить дно. А галеон затопили вон за тем мысом. Теперь вспомнил?

— Ну конечно! — воскликнул Питер. — Мы тогда вытащили корабль вон на тот пляж.

— Я рад, что ты вспомнил.

Дрейк повернулся и закричал:

— Отдать якорь! Спустить на воду шлюпку!

Громко затарахтела якорная цепь, огромный тяжелый якорь бултыхнулся в голубую морскую воду.

— Все паруса долой! Приготовиться к высадке!

Давно матросы не выполняли команд своего капитана так охотно, как теперь. Они просто летали по снастям, рискуя свалиться вниз и свернуть себе шею. Через полчаса все было сделано и все десять человек сидели на веслах.

— Ну что, ребята, устроим себе несколько дней отдыха? — спросил Дрейк, последним спустившись в шлюпку. — Думаю, мы вполне заслужили его.

— Устроим! Ура! — обрадовались матросы.

— Ну и отлично. За эти несколько дней мы хорошенько обследуем этот гостеприимный остров и подыщем местечко, где сможем оставить свои сбережения. Вечером во время прилива подведем корабль поближе и посадим его на мель, чтобы легче было разгружать сундуки. А потом я хочу, чтобы вы хорошенько напились за здоровье своего адмирала. Можете попытаться поймать какую-нибудь дичь и приготовить себе свежего мяса. Только мушкеты я вам не дам, а то вы перестреляете друг друга из-за денег. А теперь навались на весла. Уж очень мне не терпится потрогать руками вон тот желтый песочек.

Матросы дружно налегли на весла, и шлюпка полетела по водной глади, как чайка. Она неслась с такой большой скоростью, что почти врезалась в берег. Матросы тут же выскочили из нее и стали, весело носясь по пляжу, бросаться песком и толкать друг друга в воду. Потом все, как один, ринулись в лес и принялись карабкаться на деревья.

— Ей-богу, как малые дети… — сказал адмирал, глядя на здоровых мужиков, которые швыряли друг в друга прошлогодней листвой.

Ему вдруг и самому захотелось броситься на этот золотистый песок и кататься по нему, как молодая собака по первому снегу. Но он просто не мог позволить себе сделать это прямо на глазах у своих подчиненных.

На галеон вернулись только под вечер, перед приливом. Кому-то удалось поймать птицу, отдаленно напоминающую фазана, и ее тут же преподнесли в подарок адмиралу. Ночевать было решено на корабле, чтобы в случае шторма не потерять его вместе с грузом.

Несмотря на усталость и кучу впечатлений, полученных за день, никто не спал этой ночью. Матросы выкатили бочонок с вином на палубу и бродили по ней, изредка перекидываясь парой фраз и подливая себе в кружки. Каждый норовил оказаться поближе к трюму, в котором было золото. Но трюм был закрыт на три замка и вдобавок, по приказу Дрейка, заколочен.

Дрейк тоже не спал этой ночью. До самого рассвета он просидел в углу каюты с мушкетом в руках, готовый в любую минуту отразить нападение своих вероломных подданных. Только с первыми лучами солнца ему удалось забыться тяжелым тревожным сном.

Наутро адмирал построил людей и разбил их на три группы. Четверо должны были остаться на корабле и начать потихоньку поднимать сундуки из трюма на палубу, шестеро высаживались на берег рубить деревья и вязать плоты, а Питер и сам Дрейк отправлялись осматривать остров в поисках надежного укрытия.