— А теперь, Питер, я покажу тебе кое-что, — сказал Дрейк, когда они углубились в чащу и остались одни. — Только запомни: то, что ты увидишь, до тебя видело только несколько человек, и все они уже мертвы.

Питер испуганно посмотрел на адмирала. Дрейк уловил этот взгляд, улыбнулся и ласково потрепал юношу за кудри.

— Не бойся, с тобой ничего не случится, если ты будешь держать язык за зубами. Насколько я тебя знаю, ты никогда не отличался болтливостью.

Адмирал уверенно вел Питера через чащу, прорубая дорогу мечом и внимательно оглядываясь по сторонам. Питер послушно следовал за ним, хотя уже начал жалеть, что ввязался в эту авантюру. В памяти почему-то всплыли мутнеющие глаза Джона, когда Дрейк воткнул ему кинжал в сердце в своей каюте. Спина адмирала маячила впереди. Питер вдруг на какое-то мгновение почувствовал дикое желание выхватить меч и воткнуть его в эту спину, как раз между лопаток. Никто ничего не узнает, потом можно будет сказать, что на него напал гепард, что он свалился в яму и сломал себе шею. Рука машинально потянулась за рукоятью меча. Но Дрейк вдруг остановился и резко обернулся. Взгляды их встретились.

Питер не помнил, сколько они так простояли. Может, минуту, а может, час. Наконец адмирал улыбнулся и тихо сказал:

— Я смотрю, ты четко усвоил то, чему я тебя учил. Теперь ты не боишься крови и многого сможешь достичь в этой жизни. Только не гони так быстро, а то можешь сломать шею.

Губы адмирала приветливо улыбались, но глаза были холодны, как лед. Питер не выдержал этого взгляда и опустил голову.

— Ладно, пойдем быстрее, — весело сказал адмирал. — Нам еще нужно будет добыть что-нибудь к обеду, а то мне до смерти надоело питаться одной солониной.

Через час они вышли к небольшому обрыву. Внизу о скалы с шумом разбивались морские волны.

— Ну вот мы и пришли. — Адмирал устало опустился на траву. Питер огляделся по сторонам, но не увидел ничего такого, что могло бы заставить Дрейка проделать столь длинный путь сквозь дикую, непролазную чащу.

— Можешь не высматривать, — ухмыльнулся адмирал, заметив, что паж блуждает взглядом по поляне. — Ты все равно ничего не увидишь. Садись пока, передохни, а потом я покажу тебе такое место, в котором наше золото никто не сможет отыскать.

Питер лег на траву рядом с ним и запрокинул голову, глядя в ослепительно голубое небо, по которому медленно ползло одинокое белоснежное облачко, удивительно похожее на легкое белое перо.

— Красиво, не правда ли? — вздохнул адмирал. Именно в таких местах и начинаешь задумываться о бренности человеческого существования. Когда я впервые оказался тут шесть лет назад, мне просто до слез захотелось послать ко всем чертям эту проклятую королевскую службу и поселиться здесь, на острове. Выстроить себе дом над этим обрывом, мирно сидеть по вечерам на веранде и любоваться заходящим солнцем, потягивая молодое вино. И знаешь, что меня остановило?

— Что? — поинтересовался Питер, продолжая любоваться небом.

— То, что на этом острове не достать не только молодого вина, но даже дешевого прокисшего пива! — Дрейк вдруг расхохотался каким-то злым каркающим смехом. — Тут вообще ничего нет. Ни книг, ни красивых женщин, ни хорошей кухни. Только лес, море и эти противные визжащие чайки. Вот так-то, сынок. И запомни, что нет на земле такого места, где человек мог бы чувствовать себя счастливо. Так уж он устроен, что всю свою жизнь должен стремиться к чему-то большему. Если и есть на свете что-нибудь бесконечное, так это человеческие желания. Они как головы дракона — на месте одного старого вырастает два новых.

Сказав это, Дрейк встал, отряхнулся и направился к лесу.

— Пойдем со мной, Питер, хватит валяться на травке и думать о вечной благодати. Сейчас ты увидишь кое-что действительно вечное.

Вход в пещеру буйно зарос травой и кустарником, и вдобавок его загораживал огромный валун, поросший мягким зеленым мхом. Места для прохода оставалось ровно столько, сколько нужно для того, чтобы с трудом протиснулся один человек.

Внутри было холодно, темно и сыро, несмотря на то, что снаружи был жаркий солнечный день.

— У тебя есть огниво? — Многократно усиленный эхом голос адмирала показался каким-то странно неземным, нечеловеческим.

Питер сдержал дрожь в коленях и нервно сглотнул.

— Да, есть… сейчас… — ответил он шепотом и стал лихорадочно рыться в карманах.

В руке Дрейка неожиданно оказались два факела. Когда их зажгли, пещера сразу озарилась мерцающим красноватым светом.

— Иди за мной, только будь осторожен, — предупредил адмирал. — Тут очень низкие потолки и ты можешь проломить себе голову.

Пещера тянулась длинным коридором и уходила куда-то вниз, в недра острова. Питер послушно следовал за адмиралом и по пути все время натыкался на следы человеческой деятельности. Там, где коридор сужался, стены были расширены киркой и на полу валялись груды щебенки. Там, где он слишком круто шел вниз, было выдолблено некое подобие ступеней.

На одном из поворотов паж споткнулся о настоящий человеческий скелет. Пожелтевший высохший череп отскочил от его ноги и, гулко стуча, покатился по галерее. Питер вскрикнул и отшатнулся в сторону.

— Что такое? — Адмирал увидел череп, глядящий на него пустыми черными глазницами, и улыбнулся. — А, это вы, мистер Маркхэм? Давненько мы с вами не виделись. Все сторожите вход? Эй, Питер, малыш, поздоровайся с нашим старым кормчим, он очень рад встретить тебя снова.

Теперь Питер понял, куда тогда подевался кормчий с «Золотой лани», про которого говорили, будто он ночью, пьяный, свалился за борт и его сожрала акула. Дрейк наступил на череп ногой и двинулся дальше.

На одной из развилок он свернул направо, и скоро они оказались в небольшом зале. Зал этот был полностью уставлен сундуками, а на стене висело огромное золотое распятие с пустыми гнездами из-под драгоценных камней, которые когда-то украшали его.

— Вот это и есть вечное. — Дрейк с трудом поднял крышку одного из сундуков. Сундук был полон золотых украшений, усыпанных жемчугом и изумрудами. Сверху лежала большая серебряная чаша. Именно из нее адмирал шесть лет назад отмерял каждому матросу его долю.

— Пройдут века, — продолжал Дрейк, — сменятся правители и религии, переменится ландшафт. Но золото останется всегда. Всегда из-за него будет литься человеческая кровь. А казалось бы, простой металл, даже хуже железа, мягче. Пушка из золота придет в негодность после первого же выстрела.

Питеру опять стало страшно. Он понял, что адмирал не простит ему того, что он владеет его тайной. Сейчас Дрейку хочется показать кому-нибудь, что он очень богат, хочется потешить свое самолюбие. Но когда это желание пройдет — не жди пощады от этого человека.

— Ну что, нравится тебе все это? — спросил Дрейк, глядя на пажа безумными глазами.

— Скажите, зачем вы меня сюда привели, сэр? — честно спросил Питер, на всякий случай отступив к стене и незаметно положив руку на рукоять меча. — Перед Маркхэмом, вашим кормчим, вы тоже хотели похвастаться?