посерьезнел: – Я в курсе состояния здоровья твоего папаши, мальчик. Лучше скажи, зачем ты был у всеми уважаемого Якова Самуиловича?

«Б… он и это знает? Следит, что ли?» Стас съежился. Сейчас он казался себе ничтожным и беспомощным. Ему нужно было «поправиться», без допинга мозг работал плохо, да к тому же раскалывалась голова и мучил сушняк после вчерашней попытки залить ломку алкоголем.

– Он сам позвал, – жалко пролепетал он. – Говорил об отце, об ответственности… Бред нес, короче. Считает, что отец не выживет.

– Будем надеяться. – Голос Кира стал таким же ледяным, как и пронизывающий, немигающий взгляд. – Что ты корчишься? – вдруг спросил он. – Пустой, что ли?

Стас смог только кивнуть, чувствуя, как радостно подпрыгнуло сердце. Мало того что прямо сейчас Кир, кажется, не собирается его прикончить, так еще и даст поправиться!

– Моя доброта меня же и погубит, – проворчал Кир и обернулся к амбалу: – Принеси!

Через пару минут мир и вовсе перестал казаться Стасу ужасным. На самой границе сознания мелькнула тень какой-то гениальной мысли, но поймать ее Стас не успел.

– Ладно. Иди, – отпустил его Кир. – Я согласен подождать еще немного, но помни – твоя жизнь уже стоит меньше, чем ты мне должен.

* * *

– Женька, привет! – прокричал он, даже не думая пригасить ощущение радужной эйфории, сменившее тягостный груз страха.

Позвонить мачехе – смех да и только с этой степенью родства – он собирался два дня, но сейчас это казалось плевым делом.

– Стас… – Она замолчала.

– Что? – остановился он, едва не забыв опустить поднятую для шага ногу.

– Грише не лучше.

Судя по звукам, Женя силилась сдержать слезы.

– А что врачи? – наконец сообразил показать обеспокоенность Стас.

– Говорят, что делают все возможное.

– Все будет хорошо, Жень! – искренне заверил Стас. Умирать прямо сейчас отцу не следовало.

– Я тоже надеюсь, Стас, но мне страшно! – вдруг заплакала она.

«Тебе-то, дуре, чего бояться? Считай, райскую жизнь в лотерею выиграла», – внезапно разозлился он, но вслух сказал только:

– Держись! – И оборвал разговор.

Нужно было немедленно решать что-то с малолеткой из Малинников.

* * *

Глеб Свиридов жил в Марьиной Роще. Стас зарулил в проезд между домами и издалека увидел его потрепанную машину, припаркованную напротив подъезда.

Они были знакомы еще со школы, правда, потом их дорожки на время разошлись – Глеб остался в Москве, а Стас уехал в Лондон, – но в последнее время снова стали пересекаться.

Брезгливо покосившись на замызганную стену вокруг кнопки звонка, Стас треснул ногой в железную дверь. Она отозвалась глухим гулом.

– Кто? – поинтересовался Глеб через долгую минуту.

– Открывай давай! Дед Мороз, блин! – отозвался Стас.

– Ты запоздал, дедушка, август нынче, – заявил Глеб, пропуская его в квартиру.

Стас хохотнул и мимо хозяина потопал в комнату, из которой тянуло застоявшимся запахом табака. Глеб ковылял следом.

– Дело есть, – завалившись на продавленный диван, заявил Стас.

– Да ну? – удивился друг, неловко опускаясь в потертое кресло напротив.

На стене заливался автоматной очередью и мелькал вспышками большой телевизор – последний привет из лучших времен Глебовой жизни.

* * *

Они выехали в ночь, когда Москва ненадолго освобождается от бесконечных пробок. Рулили по очереди, но Стасу не доставляло никакого удовольствия управлять старой «маздой» Глеба, и он успел десять раз пожалеть, что перестраховался и не поехал на своей машине.

Глеб похрапывал на соседнем сиденье, а Стас щурился на фары встречных фур и, сцепив зубы, негромко матерился.

План был простой: уговорить, а если не получится, припугнуть девчонку, чтобы подписала отказ от наследства. В таком случае права на наследование ее доли должны были перейти к сыну, так как Женя – чертовски удобная мачеха! – от претензий отказалась еще два года назад!

Он покосился на приятеля. До упора отодвинув пассажирское кресло назад, чтобы вытянуть искалеченную ногу, Глеб беззаботно спал. Густая щетина черной тенью покрывала его щеки и подбородок, козырек бейсболки сполз на глаза. Руки приятель скрестил на груди, и даже в расслабленном состоянии они вызывали у Стаса невольную зависть: качайся не качайся, а такой мускулатуры ему не видать. Комплекцией не вышел. Глеб и до того, как стал ходить в горы, был парнем спортивным, а альпинизм сделал из него настоящего атлета. Не случись с ним то злосчастное падение, он был бы сейчас где-нибудь в Тибете, карабкался на Эверест.

Стас взял его для компании, а не только из-за машины. Одному было как-то… не то чтобы страшно, но даже сейчас при мысли, что все может сорваться, в животе появлялся неприятный холодок.

Он снова глянул на Глеба и невесело усмехнулся. Отец все тыкал его «целью в жизни». Ну вот. У Глеба она была. И цель, и любимое дело, и успех, и бабки. И что? Все накрылось, когда он неудачно свалился в какой-то из своих поездок в горы. Бабки и нормальная квартира уплыли к врачам. Их хватило, чтобы выжить, но не хватило на то, чтобы починить ногу. И теперь Глеб представлял собой жалкую тень себя прежнего. Спивался потихоньку в своей задрипанной однушке. На волне эйфории от кокса Стас посулил ему денег на операцию, если поможет получить отцовские бабки, и Глеб не раздумывал ни секунды.

Приятель, словно почувствовав, что думают о нем, зашевелился во сне. «Пожалуй, – подумал Стас, – денег я ему и в самом деле дам». Как-то получилось, что приятелей, желающих весело провести время, вокруг него было хоть отбавляй, а друзей, готовых помочь в трудный момент, не оказалось. Только Глеб.

* * *

Интернет проник даже в такую дыру, как Малинники. Из него Стас и узнал, где искать Веронику Бойко. Они проехали через Старый поселок около двух, и Глеб остановил машину, не доезжая до магазина, где работала девчонка.

Стас закидывался с самого утра, чтобы не спать – ведь он провел за рулем большую часть ночи.

– Пойти с тобой? – спросил Глеб.

– Не. Я только гляну на нее да жратвы какой-нибудь прикуплю – в папашиной «фазенде» лет пять никого не было, да и не достроена она. А вечером мы ее прихватим и потолкуем. Сейчас – смысла нет. Вдруг люди какие-нибудь явятся… – ответил Стас.

– Ок, ну иди тогда, – пожал плечами Глеб.

Вероника оказалась ниже ростом и симпатичнее, чем он представлял ее по фото. Она вежливо и доброжелательно обслужила Стаса, тщательно отсчитала сдачу и сама сложила покупки в большой полиэтиленовый пакет-майку.

– Не страшно одной? – прежде чем отойти от прилавка, спросил Стас. – Место какое-то глухое…

– Ну что вы? – застенчиво улыбнулась девчонка. – Я же тут всех знаю. Это в Старом поселке людей мало, а за мостом – сами увидите – почти как