– Давай так, – смотрю краем глаза на протокол, чтобы узнать имя ребенка. – Флоренс…

– Фриц… – перебивается меня постреленок.

– Прости? – удивленно поднимаю брови

– Меня зовут Фриц, – с нажимом произносит детеныш.

– Хорошо, Фриц, – тут же соглашаюсь. – Мы забываем о твоем вторжении в королевский сад, которое между прочим карается законом. – А ты с нами сотрудничаешь.

– Карайте, – упрямо вздергивает подбородок мальчик. – Максимум – вы меня посадите в тюрьму для несовершеннолетних. А если я вам солью информацию, меня прирежут в первую же секунду на улице.

– Не прирежут, Фриц, – твердо заявляю. – Ты на улицу не вернешься. Я забираю тебя себе.

Глаза мальчишки округляются как два блюдца, кажется он вот-вот упадет от изумления.

– Куда это себе? – испуганно выдавливает он.

– Ты знаешь кто я? – хитро щурюсь.

– Знаю, презрительно кривится ребенок. – Ты булл.

Ругательное название городской стражи слетает с его губ очень даже легко и непринужденно. Гневно дергается один из следователей, оскорбленный подобным высказыванием, второй оказывается более сдержанным, но тоже сжимает кулаки.

– Ты ошибаешься, малыш, –- вкрадчиво говорю, не отрывая взгляда от его глаз. – Я Рейнхард Вельф… Слышал о таком?

Лицо мальчугана удивленно вытягивается, и он сдавленно хрипит.

– Канцлер? Настоящий канцлер?

– Он самый. Так ты будешь рассказывать? – спрашиваю я, и вижу в ответ, испуганный, но исполнений благоговейного уважения и восхищения кивок.

Спустя полчаса я выхожу из допросной совершенно удрученный полученными знаниями. Что понадобилось от Веты Слепому – главарю местной бандитской шайки – остаётся под большим вопросом.

Попадаю в коттедж я значительно позже, чем рассчитывал. Пришлось отдать множество указаний по поводу своего малолетнего осведомителя, ещё и уверить оного, что милая девушка Виолетта, которая угощала его вкусными конфетами, в целости и сохранности.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В гостиной лесного домика темно, как и на кухне. Но пахнет совсем иначе, чем вчера, пахнет домом, деревом и Ветой, моей маленькой лисичкой, пахнет местом, куда хочется возвращаться снова и снова и это чувство для меня неожиданно дорого.

Моя невеста в спальне, сладко посапывает на кровати в обнимку с какой-то книгой, так и не дождавшись меня. И я, быстро сходив в душ, аккуратно ложусь рядом, прижимая к себе девочку, ставшую уже для меня удивительно близкой и родной, и сам ныряю в сон. Нужно будет за завтраком кое-что обсудить.

Цветана

Просыпаться полностью взобравшейся на Рейнхарда начинает входить у меня в привычку. Себе же я напоминаю коалу, которая руками и ногами оплела ствол эвкалипта в виде блаженно улыбающегося во сне канцлера. Как в таком положении мы умудряемся преспокойно дрыхнуть, остается тайной за семью печатями.

Потихоньку отползаю, стараясь не потревожит оборотня – видимо, бедняга вчера слишком поздно вернулся – и поднимаюсь с кровати.

На кухне меня ждет обещанный горячий ужин, который в моем случае превращается в завтрак. Хотя есть с утра суп-пюре как-то непривычно, но мне настолько хочется ощутить вкус чего-нибудь жидкого и горячего, что я незаметно для себя уплетаю целую миску, возводя мысленную хвалу предусмотрительному канцлеру, наложившему на еду заклинание стазиса. Хотя и моей “спящей красавице” остается больше половины аппетитно пахнущего блюда.

Безумно хочется кофе, но пока я не умею пользоваться плитой, и приходиться ждать пока проснется мужчина. Остатки хлеба я быстренько выбежав во двор, выкидываю прикормленным птицам, которые привели голодающие пополнение.

"Похоже я понемногу обзавожусь хозяйством…", – усмехаюсь про себя, наблюдая, как накидываются на угощение пернатые. А, когда возвращаюсь, Рейнхард уже сидит за столом и доедает остатки супа.

– Доброго утра, – смущенно улыбаюсь, одергивая подол его сорочки надетой на мне вместо туники.

– Доброе, Вета, – окидывает меня изумленным взглядом мужчина.

Ну да, выгляжу я явно необычно для этого мира. Да и для своего, чего уж тут скрывать.

– Извини, я совсем не подумал о твоей одежде. Нужно будет что-то прихватить с собой в следующий раз.

– Все в порядке, – небрежно отмахиваюсь, взбираясь на высокий стульчик у стола. – Меня тут все равно, кроме сорок, никто не видит, – на этих словах мой собеседник многозначительно покашливает, и я торопливо добавляю. – Ну, и вы конечно же.

– Все равно нужно. В таком уж точно нельзя возвращаться домой, – улыбается мужчина и встает из-за стола, чтобы поставить на плиту круглобокий, начищенный до блеска, чайник. – А то скажут, что канцлер денег жалеет на свою невесту.

– А когда мы вернемся? – тут же спрашиваю. Не то, чтобы мне тут не нравилось. Честно говоря, наоборот, в этом чудесном домике я чувствую себя удивительно спокойно и уютно. Мне даже иногда кажется, что мы с Рейнхардом обычная земная семья. Он уходит утром на работу, а я дожидаюсь его дома, занимаясь обычными для домохозяйки вещами. Вчера вот, уборку от скуки сделала.

– Нужно вначале вывести на чистую воду шпиона, который о тебе сливает информацию, – одаривает меня странным взглядом канцлер. Неужели прочел мои мысли? Смущенно опускаю ресницы. – Поэтому я объявлю во всеуслышание, что ты вернешься послезавтра. А еще пустим слух о твоем новом статусе. Это явно заставит злоумышленников нервничать, и они чем-то выдадут себя. А уж после можно и на самом деле во дворец.

План мне нравится. А вот то, что хижину так скоро придется покидать, не очень – снова придется жить в этих палатах, терпеть визиты принцессы и снисходительность Лизхен, наблюдать из окна за жизнью и не иметь возможности выйти на свежий воздух.

– А что вы еще узнали? – спрашиваю, старательно скрывая разочарование в голосе.

– А ты не могла бы ко мне обращаться менее официально? – хмыкает мой будущий муж.

– Ну, я не знаю... – растерянно хлопаю ресницами. – Это как-то неприлично…

Кто он, а кто я… "Тыкать" такому наделенному властью мужчине мне как-то неловко.