Издания, вышедшие из типографии Лопухина или «тайной», были собственностью не лично Новикова, но всего розенкрейцерского кружка. Неопределенные юридически отношения членов кружка сильно тяготили Новикова.

«Наиискреннейше признаваясь» Шрёдеру, «что сие страдание, как наказание он действительно заслужил» своей первоначальной типографской самодеятельностью, Новиков вместе с тем оговаривал, что типографское дело кружка «распространилось весьма обширно» и «силы одного человека не могут объимать его». «Свидетельствуюсь совестью, — писал Новиков своему начальнику, — что сие бремя удручает меня, и я с крайним нетерпением ожидаю того, чтобы я при сем деле был только поверенный, что по действительному учреждению Компании исполниться может».

«Типографическая Компания в Москве» официально была «составлена» 1 сентября 1784 года. Учредителями ее были исключительно розенкрейцеры. При этом в капитал Компании двое братьев Новиковых внесли свой пай «на несколько тысяч книгами и дом, что в 5-й части» (на Никольской ул.); двое братьев кн. Трубецких, А. М. Кутузов, бар. Шрёдер, А.Ф. Лодыженский, двое братьев Лопухиных, кн. А. А. Черкасский, И. П. Тургенев и В. В. Чулков — вложили в Компанию различные денежные суммы (от 3 до 10 тысяч каждый); С. И. Гамалея и кн. К. М. Енгалычев приняты были «без капитала».

В 1785 году некоторые книги, изданные «иждивением Компании», печатались еще в Университетской типографии (например, «Новая Киропедия» Рамсея), другие — в типографии Лопухина («О заблуждениях и истине» Сен-Мартена) и лишь меньшая часть — в компанейской («Начальные основания деятельного христианства… для детского чтения»), которая, очевидно, не вполне была оборудована. Начиная с 1786 года издания Компании сосредоточиваются в ее собственной типографии в 20 станов, в доме Гендрикова (ныне Спасские казармы). Гендриковский дом послужил поводом к значительным недоразумениям в среде членов Компании.

В 1785 году Шрёдер приторговал этот дом для нужд ордена, дал задаток и уехал за остальными деньгами в Мекленбург, получать наследство «от весьма богатого дяди». Надежда на дядю не оправдалась; Шрёдер вместо денег прислал в Москву письмо с советом продать дом. Так как в доме уже произведена была значительная перестройка и затрачены немалые суммы на оборудование аптеки, то по настоянию Новикова «сей бедственный дом» не продали, а взяли в собственность Типографической Компании. Шрёдер, вернувшись в Москву, выдал на имя Компании и купчую.

Вслед за тем он пожелал выделиться из Компании и потребовал немедленной выдачи наличными деньгами не только внесенной части стоимости дома, но и всего капитала, положенного им в общую кассу. Это притязание Шрёдера было отвергнуто вследствие доводов Новикова, указавшего, что общее имущество Компании состояло не в деньгах только, а в товарах, книгах, домах и что барон может получить не то, что он когда-то вносил, а лишь пропорциональную этому сумму из всего имущества Компании. Получив пропорциональную сумму вместо реальной, Шрёдер с тех пор возненавидел Новикова.

«В начале следующего (1786) года, — показывал Новиков, — барон Шрёдер, быв недоволен мною за то, что я по беспрестанным почти моим болезненным припадкам и по типографским делам и заботам давно уже не делал собраний с порученными моему начальству, и, подозревая меня в холодности и нехотении, взял из-под моего начальства (под тем видом, что он сам с ними будет упражняться) Тургенева, Кутузова, Гамалею; у меня остались Багрянский, находившийся в Лейпциге, и брат мой».

К внутренним неурядицам присоединились внешние. Типографическая Компания ордена, служившая внешним проявлением, как бы юридическим лицом розенкрейцерского ордена, неминуемо подвергалась преследованиям, которые сыпались Екатериной на московский масонский кружок с конца 1784 года.

23 декабря 1785 года Екатерина подписала указы архиепископу Платону и Московскому главнокомандующему гр. Брюсу — «как самого Новикова испытать в законе нашем, так и книги его типографии освидетельствовать». Уже 31 декабря московский губернский прокурор А.А.Тейльс составил роспись книг, продававшихся у Новикова, и отослал ее к архиепископу.

После первого ознакомления с книгами Платон разделил их все на три разряда: 1) собственно литературные, 2) мистические («которых не понимаю, а потому не могу судить оных», — добавлял архиепископ) и 3) «гнусные и юродивые порождения так называемых энциклопедистов»[217].

По получении письма Платона императрица 23 января 1786 года подписала указ о воспрещении печатать в светских типографиях книги, «до святости касающияся». Тогда же повелено было гр. Брюсу объявить Новикову, что типографии заведены для печатания полезных книг, а не сочинений, «наполненных новым расколом, для обмана и уловления невежд».

В феврале московскому губернатору Лопухину предписано было запечатать в типографии и книжной лавке Новикова книги, находящиеся на рассмотрении архиепископа Платона.

К концу февраля Платон составил список новиковских книг, по его мнению «сумнительных и могущих служить к разным вольным мудрованиям, а потому к заблуждениям и разгорячению умов». После этого Новиков обратился к гр. Безбородко с ходатайством о разрешении торговать теми книгами, которые не попали в список «сумнительных».

27 марта, указом на имя Брюса, Екатерина согласилась распечатать и пустить в продажу все книги, кроме шести. Подвергшиеся запрету шесть книг выбраны были из реестра Платона (куда всего вошло 22 названия): 1) «Апология, или Защищение ордена вольных каменщиков», 1784 год; 2) «Братские увещания», 1784 год; 3) «Карманная книжка для В. К.», 1783 год; 4) «О заблуждениях и истине», 1785 год; 5) «Химическая псалтырь», 1784 год; 6) «Хризомандер», 1783 год.

Взятые при следствии экземпляры этих шести книг были переданы в Московскую управу благочиния и впоследствии сожжены. Те же экземпляры, которые следствием обнаружены не были, Новиков, невзирая на запрещение, сталь продавать через Кольчугина.

27 июля 1787 года разразился главный удар над издательской работой Новикова и Компании. Подтверждая свое запрещение (от 23 января 1786 года) печатать в светских типографиях духовные книги, Екатерина, указом на имя нового московского главнокомандующего Еропкина, распространила запрет на духовные книги, ранее уже изданные: с этого числа нельзя было не только печатать, но и продавать все книги, «до святости относящиеся, кроме тех, которые напечатаны в синодской или других духовных типографиях, под ведомством синода состоящих, или же от комиссии народных училищ с дозволения высочайшего изданы или впредь издаваемы будут».

Так как подавляющее большинство продававшихся Новиковым и Компанией мистических книг несомненно «относилось до святости», то указ 27 июля 1787 года приостанавливал всю деятельность Компании. После его появления ей почти невозможно было продолжать существование. Список ее изданий с 1787 года заполнен преимущественно книгами исторического характера (в числе которых второе издание «Древней российской вивлиофики»)[218].