сложенный вчетверо листок бумаги. Встав, он развернул его и прочитал. Это была листовка.

«Стань хозяином жизни!

Пока король и его прихвостни считают кристаллы, ты живёшь в нищете. Пока ты не можешь оплатить лечение своих детей, дворяне получают лучших целителей. Пока ты боишься открыто говорить, они поносят тебя, прикрываясь силой и властью.

Помни — нас больше, мы сильнее, мы везде.

Свобода — в наших сердцах!»

Далее была нарисована рука сжимающая кровоточащее сердце.

— Что там? — заглянул собеседник со спины. — А, эта листовка. Мы как раз хотели ему запретить их развешивать, но парню снесло крышу.

Марк отдал агитку лысому и сказал, что пойдёт поможет товарищам.

— Давай, малой. Иди и учись хорошо, — подбодрил его Пит.

— Ты что в папашки записался? — съязвил менее терпимый насуко.

Марк отошёл достаточно далеко, но всё равно услышал.

— У меня сын примерно его возраста…

Пожар уже потушили подоспевшие маги из спасательного корпуса и сейчас убирали завалы, высвобождая людей. Марк нашёл Ар-Хаанга и Пабло в подавленном состоянии. Для них всё навалилось слишком быстро. Великан сидел прислонившись к стене и оттирал кровь попавшую на руки, хоть её там давно уже не было.

Пабло хмуро смотрел как снуют туда-сюда маги в жёлтых куртках с увесистыми барсетками по бокам. Кто-то потоком воды смывал кровь, кто-то грузил обломки и мусор в подоспевшие телеги, целители занимались пострадавшими. Царила мрачная и подавленная атмосфера.

— Ладно, идём, — похлопал по плечу Ар-Хаанга Марк. — Ты сделал всё что мог, не надо себя накручивать, — но великан ещё долго не приходил в себя. Даже заснул в тот день позже всех и то после того, как Марк дал ему зелёный шарик успокоительного.

На следующий день всех собрали перед зданием академии и сообщили о теракте и начале войны с антимонархистами. С этого дня меры по противодействию с ними усиливались. Королевство не могло простить оппозиционерам семнадцать убитых и тридцать пострадавших граждан.

Было решено сделать вчерашний день памятным и на неделю отменили все увеселительные мероприятия, чтобы почтить погибших. Опасаясь массовой истерии, государство усилило охрану улиц и сейчас полицейские встречались на каждом шагу.

Целительское крыло было приведено в боевую готовность. На днях им ускоренно должны были открыть первое откровение на случай неожиданной гражданской войны. Остальным целительским рангам тоже расширили полномочия.

Кровавая бойня вызвала широкий резонанс. Подробности обрастали слухами и количество жертв с каждым пересказом росло, а методы расправы становились всё страшнее и безжалостнее.

Не этого Марк ожидал от друзей Ли Праста. Он, конечно, понимал, что маг спалился, но зачем убивать столько гражданских?

В их честь возвели мемориал, куда стекался народ с цветами и деньгами для родственников погибших. Король лично выделил каждой семье по сотне фалеров. Примерно полугодовой заработок ремесленника с хорошей профессией. Марк тоже немного пожертвовал, чувствуя укол вины за происходящее.

К тому же, именно его станком была отпечатана революционная листовка — источник конфликта. Если бы не она, то кто знает, попался бы данный маг в руки насуко или нет? Иррационально взваливать на себя подобную вину, но он ничего не мог с этим поделать.

Теперь Марк воочию увидел насколько расколото и неравно это общество. Если один человек с достаточным количеством маны способен такое провернуть, то не трудно представить, что чувствовали рядовые жители Рилгана в своей ежедневной рутине. Неудивителен сам факт возникновения сопростивления сложившемуся порядку. Противники короля как раз и играли на утраченном чувстве свободы.

Но самым страшным была неопределённость: сделали это сторонники Праста или случившееся — спланированная диверсия с целью эскалации конфликта? Такие мысли закрадывались от неестественной кровожадности террориста. Если это второй вариант, то у Марка большие проблемы. Подобная беспринципность намекала о скорой расправе над заговорщиками.

Даже если бы он захотел, то заднюю уже не даст. Слишком поздно. Любая причастнсть к антимонархистам сейчас приравнивается смерти. На волне народного гнева пройдутся по всем в поисках жертвенной коровы.

Он уже написал Бефальту не ввязываться на время в сомнительные предприятия, какой бы барыш они не сулили. Нужно переждать смуту.

А если к этому причастны друзья Праста, то придётся думать как убить бывшего учителя фехтования. Иначе Марк попадёт в сети шантажа и под угрозой раскрытия причастности к сторонникам республики будет плясать под дудку однорукого пьянчуги.

Что так, что так — дерьмо. Когда Марк зашёл в комнату общежития, возвращаясь с библиотеки, то увидел склонившегося над записями Ар-Хаанга. Тот делал домашку. А вот Пабло сидел на кровати и задумчиво пялился на маленький огненный шарик, парящий в ладони.

Марк устало приземлился в кровать и раскинул руки. Приглушённо слышались шаги соседей по общежитию и редкий звук пера опускаемого в чернильницу.

— А ты никогда не думал, откуда оно берётся? — вдруг выдал Пабло. Марк повернул в его сторону голову и наблюдал за тем, как в глазах подростка отражается синтезированное пламя.

— Это процесс окисления с выделением тепловой энергии, — устало ответил ему Марк.

— Процесс отупения с выделением пердёжной энергии, — пробубнил Пабло. Повисла небольшая пауза. — Я вот всё думаю, откуда ты такой взялся? — Ар-Хаанг остановил свои письменные изыскания. — Пока мы с Хаангом возились с повозкой ты куда-то пропал…

— Я же говорил — пытался спасти падающих, — вставил Марк.

— … а потом вернулся как ни в чём ни бывало, — продолжил рассуждать аристократ из семейства Клод. — Трупиков много, а ему всё равно, — хихикнул подросток.

— Пабло… — вмешался низким голосом Ар-Хаанг.

— Всё нормально. Да, Гург? — оторвавшись от огня он посмотрел на Марка. Они встретились взглядом.

— Нет. Мне не всё равно, Пабло, — и не став вдаваться в детали, Марк отвернулся на бок и положил голову на подушку.

Снова раздался скрип пера.

— Ну, откуда-то же оно берётся?

* * *

Через неделю их допустили к первому откровению. Связь «пациент-лекарь». Под зданием целительского крыла было ещё несколько этажей. Сейчас их группу вели на минус третий.

Они вышли в длинный коридор, освещённый многочисленными лампами. Хоть всё и было отчётливо видно, но тускловато. Каждому выделили комнату, где уже сидел голюдь. Им сообщили, что это злостные преступники, которые приговорены к смертной казни, либо часто нарушающие порядки пенитенциарного учреждения в Ваабисе. Их специально этапировали оттуда для академии.

Марк не ожидал, что доступ к низшему целительству примет такой оборот. Он открыл дверь в выделенную для него комнату и зашёл внутрь. Там на кровати сидел довольно рослый мужчина и нервно стучал ногой по полу, позвякивая цепью. Марка предупредили, что с узника слили всю ману.

Пациент больше смахивал на человека. Таких высоких голюдей он ещё не