Оба войска неудержимо втянулись в сражение. Рыцари топтали латников конями, поляки рубили рыцарей секирами, кнехты сшибались со шляхтой. Сеча перемалывала людей целыми кучами, словно медведь лапами загребал малину. Над бранным полем метались птицы, оглушённые звоном железа, лошадиным ржанием и рёвом тысяч людей. Верховный маршал Фридрих фон Валленроде смял фланг поляков. Упала алая хоругвь Ягайло с коронованным белым орлом. Казалось, что полякам конец. Но князь Витовт ответил ударом на удар, и литовское копьё пронзило маршала фон Валленроде – потомка проклятого магистра Конрада. Ярость поляков утроилась: по кровавым травам и мёртвым телам воевода Зындрам, вздымая хоругви, начал теснить тевтонцев. Окружённый врагами, рухнул Великий комтур Куно фон Лихтенштейн.

Орден ещё мог переломить ход сражения. Молодой рыцарь Хубберт был рядом с магистром Ульрихом и слышал, как тот приказал рыцарскому резерву идти в прорыв на шатёр короля. Но среди рыцарей словно из-под земли вдруг появился вражеский воин. Выставив копьё, он сквозь войско полетел прямо на магистра. Хубберт навек запомнил лицо этого ратника – ясное и страшное, как сама смерть. Копьё вышвырнуло магистра из седла, будто стенобитное орудие.

Без магистра битва была проиграна. Это произошло 15 июля 1410 года.

Старый Хубберт точил оружие в темноте, но по его суровому лицу словно пробегали пятна июльского солнца – отсветы того давнего дня.

Он отплатил дьяволу за гибель магистра. И его плата не запоздала. После разгрома Ордена комтур Генрих фон Плауэн собирал уцелевших рыцарей, чтобы оборонять Мариенбург. Дьявол выдал себя за воина из танненбергской битвы и таким образом проник в замок. Хубберт случайно встретил его на стене у Воробьиной башни – и тотчас узнал. Они смотрели друг на друга всего одно мгновение, а потом оба выхватили мечи. И молодой Хубберт оказался быстрее. Он первым вогнал сталь в горло врага. Дьявол рухнул на колени, с изумлением глядя на победителя, и почти беззвучно произнёс странные слова:

– Сто лет прошло?..

Тотчас его тело начало истлевать и разваливаться, словно трупу и вправду было сто лет. И вскоре в упавшей кольчуге остались только гнилые кости.

Хубберт был уверен, что убил дьявола. Оказалось – лишь изгнал.

Он ковылял по тёмным подвалам замка – эти каморы, залы и переходы, ступени и сводчатые проёмы Хубберт знал так, как знают разве что крысы. В темноте он безошибочно добрался до винтовой лесенки и поднялся в галерею клуатра, а оттуда прошёл в нижний ярус бургфрида. Здесь сидел караульный. Из отверстия в потолке спускалась верёвка, привязанная к рычагу колокола на верхнем ярусе. В нужное время караульный дёргал за верёвку, отбивая часы.

– Не спи, мерзавец! – Хубберт пихнул сторожа. – Кто в башне?

– Никого, брат! – испуганно ответил мальчишка-конверс. – Я не сплю!

Слепота обострила все чувства Хубберта. В верхнем помещении он сразу понял, что морозные потоки воздуха из оконных арок ещё не потревожены. Он медленно измерил камору шагами, запоминая пространство для предстоящей схватки. Он не сомневался, что уловит даже самый лёгкий шорох врага, идущего вверх по лестнице. Ладонь чутко лежала на мизерикорде.

Дьявол возник ниоткуда – будто висел под потолком рядом с колоколом, как нетопырь. Он тяжко рухнул Хубберту на плечи, огромный и непонятный в движениях, словно был окутан жёсткими плащами, но старый рыцарь успел припасть на одно колено и в развороте всё же всадил мизерикорд во врага.

– Сдохни! – прохрипел Хубберт.

Беспощадный удар отшвырнул его к простенку между окон. Оглушённый Хубберт зашарил руками по кирпичам, пытаясь найти опору и встать.

– Хороший нож, пригодится. – Хубберт услышал, что дьявол усмехается.

– Однажды я уже сразил тебя!.. – Хубберт еле шептал.

– Это был инкуб, у которого истёк его срок. Ты много возомнил о себе.

Но Хубберт ничего не хотел узнавать о своём былом промахе.

– Убей меня! – с ненавистью выдохнул он. – Сверни мне шею!

– И не надейся, дурень! – глумливо ответил дьявол. – Ты мне нужен живым! Я унесу тебя, и ты покажешь таборитам подземный ход в замок.

– Не покажу! – в ужасе замотал головой Хубберт.

– Покажешь, – уверенно заявил дьявол. – Под пыткой не смолчишь.

Хубберт застонал от невыносимой досады. У него теперь не было даже кинжала, чтобы воткнуть себе в сердце! А могучая сила внезапно подняла его и легко выдернула из башни сквозь оконный проём прямо в стылую пустоту. Хлопнули, расправляясь, просторные пепельные крылья.

В бездне полночного неба на гранях звёздных изломов сияла нагая луна, окружённая бледным кольцом. Внизу на острых башнях, наклонных кровлях и отвесных стенах замка лежали плоские треугольники света, словно луна болезненно вывихнула мрак и удвоила замок перекошенным отражением. Крылатый демон нёс по воздуху старого рыцаря, а рыцарь отчаянно бился в цепких когтях, пытаясь освободиться, потому что плен был страшнее смерти.

Демона с его непокорной ношей потянуло в сторону собора, где в арке на выпуклости пресвитерия стояла огромная статуя Девы Марии. Библейские очи Девы зажглись багровым и гневным огнём. Двойная молния полыхнула в инфернальной тьме и хлестнула по демону, словно кнутом по бешеной собаке. В беззвучии зимних небес раздался треск и взвился вопль; запорхали тлеющие перья. Обожжённый демон метнулся куда-то назад и от боли разжал когти.

Старый рыцарь полетел сначала вверх, а потом вниз и плашмя упал на кровлю оборонной стены. Уже мёртвый, он съехал по скату и как тряпичная кукла свалился в снег перед усыпальницей магистров Тевтонского ордена.

Клиховский прекрасно знал историю Тринадцатилетней войны, когда прусские города во главе с Данцигом восстали против Тевтонского ордена. Знал, как табориты осадили замок Мальборка. Но дядя Леось, доктор Леон Козловский, рассказал совсем другой сюжет – о рыцаре Хубберте и армариусе Рето. Сюжет о шляхтиче Каетане, который сговорился с дьяволом и поднял из могилы суккуба. Здесь, в кафе под Журавом, Винцент впервые услышал о библейском мече. Отец не открыл тайну рода никому из трёх своих сыновей.

– Он просто не верил, – пояснил дядя Леось. – А тебе надо верить, Вицек.

С Теодором Клиховским, отцом Винцента, дядя Леось дружил с далёких двадцатых годов. Оба они, Леось и Теось, при Львовском университете занимались археологией энеолита. На раскопках древних поселений Покутья, сидя ночью у костра на берегу Черемоша, Теось рассказал другу предание о проклятии рода Клиховских. Рассказал как забаву, как шутку.

Мальчишек Теодора Леон водил на рыбалку и в кино. Отцовскую стезю выбрал только Вицек, младший сын. Его увлекла история Тевтонского ордена, и дядя Леось помог Вицеку получить место научного сотрудника при Высшей политехнической школе Данцига. В Политехнике Вольного города работали лучшие специалисты по изучению Ордена. Ректор Политехники прислушался к рекомендациям профессора Козловского – премьер-министра Польши.