Большому Треву такой поворот событий не понравился. Лицо его сделалось такого же цвета, как та красная луковица, которую я случайно съел в ресторане «Харвестер».

– Что ты там копошишься? – заорал он на Гавайскую Рубашку. – Кольцо забери у жирного, и все дела!

Гавайская Рубашка ткнул Чарли пальцем в грудь и сказал:

– Давай, жирдяй, гони кольцо.

И когда он это сказал, во мне что-то перевернулось. Никто, никто больше не посмеет обзывать Чарли! Не думая ни секунды, я запрыгнул на спину Гавайской Рубашке, крича при этом Треву:

– Он не жирный, он плотный!

Бен тоже бросился на помощь Чарли с криком:

– И солидный!

Мы повалились наземь, и вся эта куча-мала из трех мальчиков и одного громилы начала кататься по песку, врезаясь друг в друга коленями и локтями. Родители не заставили себя ждать. Два-три удара миссис Андерсон случайно достались мне, а Бен крепко получил папиным костылем. Это была настоящая бойня, и конец ей положил только страшный грохот, от которого у меня заложило уши.

Я вывернулся из-под мышки Гавайской Рубашки и увидел Большого Трева с направленным в небо пистолетом.

– Так, с меня хватит. Давайте сюда кольцо, пока я не превратил кое-кого в дуршлаг.

И он опять выстрелил в воздух.

Все застыли. Большой Трев шагнул к Чарли.

И тут произошло мое чудо номер два.

Насмерть продырявленная выстрелом чайка камнем упала на голову Большого Трева и вырубила его.

Трев рухнул как подкошенный.

Это не был удар молнии, но Большой Трев, вне всякого сомнения, был сокрушен. По полной программе.

Поскольку не каждый день видишь, как человека вырубает чайка, все мы – включая приспешников Большого Трева – сначала уставились в небо, а потом вниз, на Трева, лежавшего лицом в песке.

Мы бы, наверное, еще долго так задирали и опускали головы, если бы не появление полиции.

Две полицейские машины со скрежетом затормозили у пляжа, сирены завывали, мигали синие огни. Третья машина останавливаться не стала, а съехала по песку прямо к нам. За рулем сидела Филлис – с тем самым волевым и непреклонным выражением лица. Рядом с водительницей зажмурился и вцепился обеими руками в шлем констебль Майк, а из заднего окна высовывался Альберт и издавал вопли, напоминавшие боевой клич. Машина остановилась, Альберт выскочил с лопатой наперевес:

– Ну, у кого из вас мое наследство?

Мы все непонимающе уставились на него.

– Кольца! – заорал он. – Кольца с лебедями! Те, которые сперли у «Антикваров на колесах», потому что моя безмозглая сестрица не могла не похвастаться!

Мы все как один показали пальцами на Большого Трева, который все еще валялся на песке без сознания.

Очухавшись, Большой Трев заявил, что чувствует себя так, будто ему на голову обрушилась тонна кирпичей. Но даже самая крупная из чаек, а именно большая морская чайка, весит всего лишь одну целую и семьдесят пять сотых килограмма, а не тонну. Вот если бы на Большого Трева с неба упал морж, тогда, конечно, дело другое.

Констебль Майк и остальные полицейские быстренько арестовали Большого Трева и его подельников. (Позже мы узнали, что это был первый и единственный арест, произведенный Майком. А поскольку формально именно Майк изъял кольца и вернул их законным владельцам, то бишь Филлис и Альберту, он и получил обещанную награду в одну тысячу фунтов. Филлис взяла его в оборот и заставляет оплачивать из этих средств уроки вождения.) Когда мы спросили у Майка, как он догадался, где нас искать, а главное – откуда вообще узнал, что кольца у нас, он ответил, что у него тоже есть свои суперспособности. Чарли сперва даже на минутку в это поверил, но потом Филлис рассказала, что он просто с помощью полицейской рации перехватил радиопереговоры в такси.

Пока родители наперебой рассказывали полицейским, что произошло на пляже, мы с Беном и Чарли спустились к самой воде «печь блинчики».

Бен сказал:

– Чувак, мне жаль, что ты не нашел своего папу.

– Да все нормально. У меня уже есть папа, и вполне крутой.

А Чарли сказал:

– Но не такой крутой, как Бекки.

Я думал, Бен на него наедет. Но он не наехал, а сказал:

– Вообще-то она ничего, нормальная.

Чарли запустил в море очередной плоский камешек.

– Все, что с нами случилось за эти дни… вам верится, что это правда было?

Я улыбнулся:

– Не знаю, но одно могу сказать: прокатились мы неплохо!

В которой мы прощаемся с Бабс

Я сел на переднюю скамью рядом с папой и перевернул брошюру, в которой была расписана церемония прощания. На обложку поместили фото Бабс в голубом кардигане – том самом, который она сбросила с себя у мистера Бернли, когда играла в «Монополию» на раздевание. Именно та фотография, которую она хотела. Я передал брошюрку мистеру Бернли в конец скамьи, и он улыбнулся.

Викарий сказал очень много добрых слов о Бабс, а потом сделал такой краткий обзор ее жизни. Как в телепрограмме «Матч дня», когда рассказывают про лучшие голы сезона, только викарий говорил не о голах, а о самых лучших поступках Бабс.

О некоторых я и так знал – например о том, что в 2016 году она победила в конкурсе на лучший апельсиновый джем; еще бы мне не знать, если я перепробовал примерно три тысячи вариантов! А о некоторых не знал – например о том, что она однажды выиграла три калитки за Гемпшир. Я вообще понятия не имел, что она играла в крикет. Еще я узнал, что она перестала водить машину, потому что у нее было заболевание глаз под названием «глаукома», а не «гуакамоле», и это, конечно, логичнее, поскольку гуакамоле – это мексиканское блюдо.

Мне было приятно узнавать о ней новое, но и грустно было тоже. Я очень жалел, что так мало ее расспрашивал.

Папа, перед тем как выбраться говорить речь, сжал мое плечо. Костыли он оставил на скамье, достал из кармана листок бумаги и положил перед собой на кафедру. Как только я увидел его стоящим на своих двоих, мне захотелось плакать. Подбородок опять неудержимо затрясся, еще чуть-чуть – и слезы хлынули бы потоком, но тут Хильда перестала ковырять свой никотиновый пластырь и сжала мою руку, и мне немножко полегчало.

Хильда, конечно, не из типичных бабушек, но, между прочим, справляется она неплохо. Не скажу «блестяще», а то мало ли, вдруг Бабс услышит, а я вовсе не хочу быть сокрушенным. Мне, кстати, до сих пор кажется, что это Бабс приложила руку к истории с чайкой.