– Большое спасибо, на этом пока всё, – сказала госпожа Ночтайн кому-то невидимому, а затем обратилась к гостям. – Пожалуйста, угощайтесь. Обычно на стол подаёт Флорентина, моя домовая, но рядом с атлантийцами ей не по себе. Домовые не выносят соль, знаете ли.

После того как все взяли напитки – не считая Мекриза, который пробурчал, что предпочёл бы добрый глоток виски любому пойлу типа чая, – госпожа Ночтайн откинулась в кресле и посмотрела по очереди на Нерлиса и Лиа.

– У меня на языке вертится множество вопросов, – призналась директриса. – И меня не покидает подозрение, что многое прояснится само собой, если мы пригласим в наш круг ещё одного гостя.

Она повела рукой по воздуху, и появилась старомодная перьевая ручка фиолетового цвета. Её чернильный кончик подрагивал от нетерпения.

– Пожалуйста, отправь записку берестяным стражам, пусть немедленно доставят ко мне Серафину Синеблеск, – распорядилась госпожа Ночтайн.

«Пуф-ф-ф!» – и ручка исчезла.

Лиа от изумления забыла подуть на свой чай, над которым ещё поднимался пар, и, глотнув, тут же обожгла язык – а прямо перед ней уже стояла Серафина. Явно сбитая с толку, ундина уставилась на Лиа.

– Эм-м, – произнесла Серафина. – Вот только что в комнате будто из ниоткуда появилась стражница (из тех, берестяных) и сказала: «Тебя ожидают, достопочтенная». Я хотела спросить, кто, но… вот я уже здесь. С каких это пор ты гоняешь стражей с поручениями, Лиа Златогром? – она задрала подбородок. – Это что, особая привилегия принцессы? Если так, то позволь сказать тебе, что мне до этого нет никакого дела. Ни до твоих особых привилегий, ни до того, чтобы внезапно оказаться в другом месте, хотя я об этом и не просила.

– Это была не я, – пожала плечами Лиа. – За тобой послала госпожа Ночтайн.

Серафина втянула голову в плечи, прежде чем развернуться и увидеть остальных участников чаепития.

Госпожа Ночтайн радушно улыбнулась ей:

– Добро пожаловать в потайную гостиную.

– Спасибо, очень приятно, – вежливо сказала Серафина.

Ундина ещё ни разу не осмеливалась дерзить директрисе. И всё же в следующий миг госпожа Ночтайн была забыта, потому что взгляд Серафины остановился на Нерлисе.

– Я сплю в своей кровати и вижу сон, – проговорила она.

Нерлис указал на цепочку на шее, где внутри кулона плавал Аурус, Даритель дыхания.

– Прежде чем я отправлюсь в путь, я хотел бы вернуть тебе Ауруса. Мне кажется неправильным оставлять его у себя. Неважно, что ты говорила. Подарок есть подарок, Серафина.

В чёрных глазах ундины показались слёзы:

– Я ведь уже говорила: единственное, о чём я тебя прошу, – держись от меня подальше. Наша дружба в прошлом – и, если бы я могла повернуть время вспять, её никогда и не было бы, это было бы к лучшему и для нас, и для наших семей.

Прежде чем Нерлис успел что-нибудь возразить, Лиа вскочила с дивана и выпалила:

– Ты же говоришь так только потому, что эта подлая врунья Олигана обманула тебя! Она втюрилась в Нерлиса и хотела заполучить его!

Лицо Серафины позеленело, будто она прямо сейчас упадёт в обморок.

– Откуда ты знаешь про Олигану? Я никому не рассказывала о нашем разговоре, ни единой живой душе.

Лиа отмахнулась:

– Сейчас это неважно. Единственное, что имеет значение, это что Олигана скормила тебе наглую ложь. Она утверждала, что отец Нерлиса выгонит сына, если тот будет по-прежнему с тобой встречаться, а это означало бы для твоего друга верную смерть.

– Клянусь всеми богами глубин, мой отец никогда не сделал бы ничего подобного! – разгневанный Нерлис вскочил на ноги. – Он был зол на меня, потому что я завёл тайную дружбу с ундиной. Сделал то, чего он мне никогда не позволил бы. И наверняка было бы немало крупных ссор, и наказания посыпались бы градом, потому что я не собираюсь позволять ему диктовать, кого мне можно любить, а кого нельзя. Кстати, многие из нас, молодых атлантийцев, смотрят на это так же. То, что сказала тебе Олигана, оскорбительно не только для моего отца (пусть даже он довольно старомоден), но и для меня. Неужели я бы так легко отступился от тебя, Серафина! Как она могла! Я знаю её с младенчества и всегда считал её милой.

– Быть милой Олигане мало, потому что она – ещё раз, по буквам, Нерлис: за-па-ла на тебя. Крепко запала, судя по тому, что натворила. Это ясно даже мне, уж на что я не специалист в любовных делах, – сказала Лиа.

Хотя муки любви были ещё не знакомы Лиа, она всё же могла представить, что Олигана не знала, как ещё помочь себе, кроме как состряпать для Серафины эту грубую ложь. Чему тут удивляться, ведь Нерлис был самым симпатичным эльфийским юношей из тех, кого Лиа довелось увидеть. К тому же у него, наверное, был чудесный характер – пустоголовый мальчик-одуванчик не заинтересовал бы Серафину. Он приложил все усилия, чтобы снова увидеться со своей подругой, и даже вопреки холодному поведению Серафины не стал обиженно отступаться от неё, это определённо говорило в его пользу. Да, Нерлис – просто огонь. Вернее, просто соль, как наверняка сказали бы морские эльфы-подростки. Лиа ощутила небольшую вялость в животе. Романтические чувства, видимо, здорово всё усложняют.

– Значит, Олигана действительно меня обманула, и твой отец не прогнал бы тебя из-за нашей дружбы? – уточнила Серафина.

Нерлис покачал головой, на что рыбки в аквариуме откликнулись помахиванием плавников:

– Никогда.

– Но он мог бы отстранить мою маму от присмотра за Коралловыми садами и прогнать мою семью из владений народа Атлантис, – сказала Серафина, которая, похоже, ещё не привыкла к мысли, что у их с Нерлисом дружбы может быть будущее.

– Многие из нас, атлантийцев, в самом деле держатся так, будто вы, ундины, стоите ниже нас, потому что умеете подчинять себе магию Моря не так хорошо, как мы. Но это всего лишь дурацкое чванство, и наверняка скоро всё изменится. По правде говоря, твоя семья и все её умения слишком важны для Храма, чтобы мой отец просто выставил вас за порог. И уж точно это не произошло бы из-за якобы неподобающего поведения его сына. Нам нужно было просто держаться рядом и сопротивляться. Вдвоём, как это делают друзья, Серафина. Тогда бы мы справились, прошли бы через это вместе. А ты просто исчезла.

– Потому что я хотела защитить тебя и свою семью. Это было самым трудным решением, которое мне когда-либо приходилось принимать, – голос Серафины, обычно такой уверенный и сильный, звучал сейчас не громче шёпота.

Фло всхлипнула и быстро закрыла лицо руками, чтобы никто не увидел, что из глаз воинственной пикси покатились слёзы. У Лиа же будто ком застрял в горле, и ей срочно понадобилось поправить тиару.

Нерлис подошёл к Серафине и протянул ей руку. На мгновение показалось, что Серафина отвернётся и убежит, но она приняла руку атлантийца.

– Ты упрямее всех ундин, которые мне когда-либо попадались, – сказал Нерлис. – Самая твёрдая устрица из всех.