– Люйу стояла на коленях у ворот моего поместья, моля о помощи, – тихо проговорил принц.

– Я знаю! – воскликнула я. – Мы с Люйу стремились хоть немного облегчить жизнь тринадцатому принцу, ты же хотел добиться, чтобы в один прекрасный день его отпустили на свободу. Мы преследовали разные цели и вели себя по-разному. Ради далеко идущих замыслов остается лишь пожертвовать тем, что имеешь.

– С тех пор как тринадцатый брат попал в темницу, я ни разу не навещал его семью.

– «Когда нет осторожности в малых делах, это вредит большим замыслам»[24], - процитировала я. – Если сейчас ты сделаешь неверный шаг, может статься, что он до конца жизни не увидит жену и детей. Остается лишь ждать и быть начеку. Возможно, в будущем они снова смогут жить единой семьей.

Мы оба замолчали. Четвертый принц не спускал глаз с желтой хризантемы. Его руки были вытянуты вдоль тела, а кулаки сжаты. Я вновь заговорила:

– Как раз потому, что вы были близки с тринадцатым принцем и он якобы совершил преступление от твоего имени, тебе следует избегать малейших подозрений. Также тринадцатый брат признался в том, что творил подобное за твоей спиной, имея целью выставить тебя беспринципным и бесчестным, и это повергло всех в ужас. С чего это вдруг тебе внезапно радостно его прощать и мчаться заботиться о его семье? Боюсь, даже мудрецам древности такое великодушие было бы не под силу.

С этими словами я повернулась, намереваясь уходить, но он крикнул:

– Погоди!

Протянув руку, принц схватил за стебель ту самую желтую хризантему, что я так и не решилась срезать, сорвал ее и сунул в мою корзину.

– Я очень быстро смогу обо всем забыть! – холодно произнес он и зашагал прочь.

– Я тоже! – сказала я, глядя ему в спину, и тут же, развернувшись, быстро направилась в противоположную сторону.

Лишь отойдя достаточно далеко, замедлила шаг, чувствуя растерянность. Медленно идя вперед, снова и снова втолковывала себе: я обязательно смогу забыть!

Хризантемы начали увядать. Стоя посреди цветочной клумбы, я глядела на их осыпающиеся лепестки, с ужасом понимая, что уже глубокая осень.

Император Канси созвал всех принцев на тренировочный полигон для упражнений в стрельбе из лука, и здесь также развернулось поле для ожесточенной борьбы. Мне не нужно было быть на службе и присоединяться ко всеобщему веселью тоже не хотелось. Я намеревалась нарвать еще хризантем, но рвать было уже нечего, и не в настроении я пошла обратно.

Рассеянно ступая по дорожке, внезапно заметила десятую госпожу, которая шла мне навстречу. Скрыться я уже не успевала, поэтому торопливо отошла в сторону и склонилась в поклоне. Десятая госпожа прошла мимо, и я вздохнула было с облегчением, но тут она обернулась и, подойдя ко мне, встала рядом. Некоторое время она разглядывала меня, после чего произнесла:

– Поднимись!

Я медленно выпрямилась.

– Иди за мной, – сказала десятая госпожа и двинулась вперед. Мне оставалось лишь следовать за ней, держась чуть позади.

Через некоторое время она остановилась под ветвями большой софоры со стволом настолько широким, что обхватить его смогли бы лишь четверо или пятеро людей, взявшись за руки. Опустив ладонь на ствол дерева, десятая госпожа рассеянно обошла вокруг дерева, и я тоже описала круг, следуя за ней. Прошло немало времени, прежде чем она внезапно остановилась и рассмеялась. Прислонившись боком к стволу софоры, десятая госпожа с улыбкой проговорила:

– За всю свою жизнь я дралась лишь однажды, и это был тот самый раз. А что насчет тебя?

Я вспомнила те времена. До чего же спокойной и радостной была жизнь тогда!

– Дралась немало, – ответила я, тоже улыбаясь.

Десятая госпожа изумленно воззрилась на меня, и я со смехом добавила:

– В те времена, когда жила на северо-западе.

Десятая госпожа кивнула:

– Я давно наслышана о дерзости людей с северо-запада, однако… – Она окинула меня взглядом с ног до головы. – Твоя сестра совсем не похожа на тебя.

Я только улыбнулась в ответ.

– Тогда я до смерти ненавидела тебя, – продолжала она, – но сейчас, вспоминая тот день, думаю, что это было действительно весело. Поверить не могу, что каталась с тобой по земле, отвечая ударом на удар. Тогда я дралась впервые, но, сравнивая с тобой, опытной в подобном, можно считать, что я не так уж и плохо проявила себя.

– В те годы я была чересчур импульсивна, – засмеялась я.

– И я была не лучше, – с улыбкой покачала головой десятая госпожа. – Говорила ужасные вещи, не подумав.

– Мне следует попросить у тебя прощения.

– Принимаю извинения! – ответила она. – Мы обе вели себя так из-за своих сестер, и нельзя сказать, кто из нас был прав, а кто виноват. Наши точки зрения различались, только и всего.

Стоило ей упомянуть о сестрах, как я, не удержавшись, тихонько вздохнула. Десятая госпожа тоже испустила тяжелый вздох. Переглянувшись, мы обе горько рассмеялись.

– На первый взгляд может показаться, будто моя сестра занимает наиболее выигрышную позицию, – сказала десятая госпожа. – Однако на деле ее занимает именно твоя сестра. Она не сделала ровным счетом ничего, однако восьмой господин всегда весьма внимателен к ней и никогда о жене не забывает.

– Какую выигрышную позицию она может занимать? – вздохнула я. – Подушку в молитвенном зале, где она читает сутры?

Десятая госпожа тоже вздохнула.

– Моя сестра с детства отличалась умом, не лезла за словом в карман и ни в чем не уступала мужчинам, поэтому дедушка горячо любил ее. Обсуждая государственные дела, он часто сажал ее к себе на колени, позволяя ей слушать. Сестра в свою очередь оправдывала ожидания деда и порой в частных беседах произносила удивительные, мудрые речи. Именно дедушка изменил ее имя на Минхуэй, что означает «ясная и мудрая». Он выбрал эти иероглифы в память о высказывании, которое встречал в сутрах: «Ясно понимай, что истинно, а что ложно, и твердо делай выбор. Мудрость бессмертна, и она всегда видит ложь». В былые времена весь Запретный город знал Минхуэй-гэгэ, и ее слава «ясной и мудрой» была заслуженной.

Взглянув на меня, она добавила:

– Твоя сестра действительно потрясающе ездит верхом, но ты не видела, как это делала моя сестра. Если бы ты могла это увидеть, то поняла бы, что по сравнению с ее искусством умения твоей сестры не так уж и значительны. Да, она изящна и красива, но ей не хватает силы!

Я недоверчиво приподняла брови.