– Восьмой брат, вчера ты долго сидел на коленях у могилы матушки, а сегодня вновь скорбишь, едва обуздывая печаль. Матушка видит тебя оттуда и точно не желает, чтобы ты так вредил себе.

Помолчав немного, восьмой принц тяжело вздохнул и произнес:

– Пойдем!

Звук их шагов постепенно растаял вдали, и вновь стало тихо. Повернувшись лицом к воротам, я долго стояла, не произнося ни слова, а затем медленно побрела назад.

Зацвели сливы, и на дворе плавно и неспешно воцарился пятьдесят третий год[31] эры Канси.

Как раз в тот момент, когда я раздавала указания двум евнухам с топорами и тесаками в руках, подошел четырнадцатый принц, и все мы поприветствовали его.

– Чем ты тут занимаешься? – с улыбкой поинтересовался он. – Развернула целое действо.

– Хочу срезать веточку сливы, – ответила я.

– А я уж было решил, что ты собралась сливовое дерево срубить, – насмешливо произнес принц.

Велев евнухам поставить лестницу, я повернулась к нему со словами:

– Ты мыслишь чересчур поверхностно. Обычно веточкой сливы можно украсить лишь письменный стол: настолько позволяет размер вазы. Моя нынешняя ваза, однако, очень большая. Как иначе я могла бы подобрать для нее подходящую ветку, если не срубив ту, что побольше?

– Большие вазы выглядят громоздко и неуклюже, так что навряд ли в них можно ставить цветущую сливу, – возразил четырнадцатый принц.

– А как насчет той пары ваз, что в конце прошлого года преподнесли послы с Рюкю? – улыбнувшись, спросила я.

Ненадолго задумавшись, принц ответил со смешком:

– Подойдут. Хотя те вазы довольно большие, но обладают изящной формой и украшены яркой росписью. Они так понравились царственному отцу, что, едва получив в дар, он тут же поставил их у себя и любуется ими каждый день. Идея царственного отца поставить в них веточки сливы поистине свежа и необычна.

– Эта идея принадлежит не Его Величеству, а мне, – улыбнулась я.

С этими словами я сложила из пальцев прямоугольную рамку, оглядела сквозь нее ветви и, найдя подходящую, долго объясняла жестами евнухам, какую именно имею в виду. Поняв, о какой я говорила, евнухи быстро срубили ее.

Затем мы отправились на поиски другого дерева с подходящей веткой. Осматривая одно из деревьев, я спросила у четырнадцатого принца, который все это время следовал за нами:

– У тебя нет никаких неотложных дел?

– Нет, – ответил тот. – Я зашел поприветствовать царственного отца, так что нам по пути. Пойдем вместе, когда закончишь. Вот только внутренние покои не так велики: одной ветки достаточно, две уже будут смотреться некрасиво.

– Вторую я собираюсь поднести госпоже вдовствующей императрице, – пояснила я. – Несколько дней назад Его Величество упомянул о том, что «одну из ваз следует отнести во дворец его матери Ниншоугун». Разве не будет прекрасно, если вазу пришлют вместе с веточкой сливы?

И, указав на одну из ветвей, я сказала:

– Вот эта ничего, не находишь?

– Лучше та, что позади, – возразил принц, всмотревшись.

Повернув голову, я некоторое время разглядывала ветки, после чего заключила:

– Та потоньше, что спереди, разветвляется и потому выглядит более утонченно. Но та одиночная, что позади, прямая, будто кисть, и кажется более крепкой.

В конце концов, поколебавшись, я решила:

– Пусть будет задняя!

И, улыбнувшись, добавила:

– Я не знала, как выбрать вторую веточку, поэтому решилась затруднить господина четырнадцатого принца просьбой помочь мне сделать выбор.

Он лишь улыбнулся в ответ, молчаливо разглядывая ветвь, после чего дал евнухам указания, как именно ее следует срубить.

Евнухи следовали за нами до самого зала Цяньцингун, неся каждый по ветке сливы на плече. Подойдя к дверям, я велела им ждать снаружи, а сама проследовала за четырнадцатым принцем во внутренние покои.

Когда мы оба поприветствовали императора Канси, я с поклоном обратилась к нему:

– Ваша покорная служанка велела срубить две ветви красной сливы, желая поместить их в эти вазы, чтобы Ваше Величество, устав от чтения докладов, могли полюбоваться не только красотой ваз, но и цветущей сливой. Ведь вместе они составят прекрасное сочетание.

Бросив взгляд, император одобрил:

– Хорошо!

Отвесив поклон, я отправилась приказывать евнухам наполнить их водой и поставить в них сливовые ветви.

Император Канси поднялся со своего места, медленно подошел к вазам и принялся их разглядывать.

– Обе ветви недурно подобраны, однако нам больше по душе эта, – сказал Его Величество, указывая на левую.

Четырнадцатый принц с улыбкой покосился на меня, и я со смешком призналась:

– Ваша покорная служанка не смеет присвоить чужую заслугу. Эта веточка была выбрана четырнадцатым принцем.

Покосившись на принца, император Канси заметил:

– Однако эти две ветви сливы в одной комнате создают ощущение тесноты, и это портит впечатление от красоты цветов.

– Царственная бабушка тоже любит цветы сливы. Может быть, стоит преподнести ей одну из ваз? – предложил четырнадцатый принц.

– Мы забыли об этом, – вздохнул император. – Да, в этом есть смысл.

Ли Дэцюань стоял рядом. Услышав слова Его Величества, он тут же позвал слуг и велел им подготовить подставку для переноски. Затем, поклонившись, спросил у императора:

– Ваше Величество, какую из ваз следует преподнести?

Улыбаясь, император Канси указал на ту, в которой торчала выбранная мной ветка, и Ли Дэцюань поспешно велел слугам вынести ее из комнаты.

Император взял со стола одну из докладных записок, передал ее Ли Дэцюаню и, обращаясь к четырнадцатому принцу, сказал:

– Прочти.

Приняв документ, принц прочел его и передал обратно Ли Дэцюаню.

– Стоит одобрить это решение или же отклонить его? – спросил Его Величество.

– Ваш сын полагает, что в выводе из обихода мелкой монеты, о котором просит палата финансов, нет необходимости, – ответил принц. – Если народ сам посчитает, что мелкие монеты неудобны, то их и так перестанут использовать. Однако если народ пользуется ими, то от любых, пусть законных, но принудительных мер не будет никакой пользы.

Император одобрительно кивнул: