Его палец скользил по карте, нарезая спираль вокруг Минкульта.

— Интересует, кто и в какое время был в какой точке в очках, не видел ли чего-то странного. Второй вопрос: то же самое, но ночью в среду, около часа. И последний. Сегодня рано утром кто-нибудь проходил у третьего дома по Медвежьему? Не наблюдал странного горбящегося долговязого парня с капюшоном на голове? Или что-либо необычное?

— Рано утром — это когда? — спросил Паша.

— Восьми не было, — подсказал я.

— Это ночь ещё, — веско сказал Паша. — Я сплю.

Судя по взглядам и кивкам, это было общее мнение.

— Тогда сосредоточимся на понедельнике и среде, — решил Виталий Антонович. — Возьмите карту. Сделайте копии, в кафе есть сканер. И все хорошенько подумайте над своими экземплярами. Отмечайте точки и время, где находились, примерно с десяти вечера и до полуночи. Если что-то странное припомните — подойдите, расскажите.

— Вроде долговязого парня? — спросила Таня, одна из наших девчонок-сёрчеров.

Виталий Антонович глянул на меня, я ответил:

— Очень долговязого. Ну или если померещилась какая-то немыслимая хрень, вроде ожившего спецэффекта из кино — тоже.

Вопросов, как ни странно, больше не последовало. Только лица стали сосредоточеннее. У нас всё-таки неплохая компания.

Таня взяла карту и пошла в помещение кафе. Остальные разошлись по столикам, поглядывая на нас.

— Я-то в понедельник как раз к десяти подошёл, — сказал Виталий Антонович. — Мы ещё встретились, помнишь? И потом сидел тут часов до двух. Надо было тебе ко мне подойти… тоже мне, герой-одиночка.

— В ту ночь всё уже случилось, — сказал я старшему. — И… я ведь не знал, что у вас есть личные обстоятельства.

Он смолчал, только сжал зубы. Потом продолжил:

— А вот в среду ночью я как раз работал по району. С десяти и примерно до двух. К Гнезду не подходил, правда. Сейчас постараюсь точный маршрут нарисовать. Ну и позвоню кое-кому… Идите, отсыпайтесь. Дайте и мне поработать.

— Точно помощь не нужна? — спросил я.

— Вам с другом, — вот далась же ему эта ирония! — лучше отоспаться. Идите!

Мы с Миланой переглянулись.

— Девушка может остаться, — сказал Виталий Антонович, искоса глядя на меня и усмехаясь уголками губ. — Если хочет, конечно.

— Тьфу на вас, старший, — сказал я. — Пойдём, Милана?

И мы ушли.

Врать не стану, когда снимаешь с себя хотя бы часть забот, становится гораздо легче. Будто разделил тяжелый груз.

Глава шестая

Мы с Миланой легли спать вместе. Но — только спать. И утром она встала первой, тихо ушла умываться, оделась и принялась готовить завтрак. Спали мы допоздна, было уже одиннадцать. Я тоже умылся, вышел на кухню, сказал Милане «привет», но не прикоснулся к ней.

Что-то изменилось.

Я подумал, что наш вчерашний секс был последним. Поймал себя… нет, ни на облегчении, которое бывает, когда расстаёшься с подругой, потому что вам уже неинтересно вместе. На ощущении того, что всё правильно. И то, что было. И то, как стало.

Мы прошли какой-то этап наших отношений. Они кончились не потому, что мы неприятны друг другу, да они вообще не кончились, стали другими. Не лучше и не хуже.

Совсем другими.

Никогда всерьёз не думал, что можно встречаться с девушкой, а потом остаться настоящими друзьями.

— В институт не идёшь? — спросил я.

— Суббота сегодня.

Милана нашла у меня пакет гречки и сварила кашу. С молоком. Странно, какая-то детская еда, но мне понравилось.

— Если ваш главный найдёт, где прячется монстр, я пойду с вами, — сказала Милана. — Но ждать буду в стороне. Не обидишься?

— Ничуть, — ответил я. — Но он не главный, у нас главных нет. Он старший.

— Плохо то, что всё это полумеры, — сказала Милана. — Если на Земле есть другие пришельцы и они хотят разрушить Гнёзда, то атаки продолжатся.

— Им важно именно это Гнездо, — твёрдо сказал я. — У меня есть догадки, но они такие… странные.

— Ну?

— То, чего в Гнезде не было, — пояснил я. — Накануне первого нападения должны были привезти трёх детей. Но мать одной никак не могла решиться, их привезли позже. Может быть, кто-то из этих детей важен?

— Чем? — Милана нахмурилась.

— Мы думаем, что Изменённым всё равно, кто в кого превратится. А если нет? У кого-то потенциал только на жницу или стражу. У кого-то на монаха, у кого-то на мать. Дарина не может стать матерью Гнезда, а Наська может. Зато Дарина может быть хранителем. Это всё особые роли и особые мутации. С монстром на равных они тоже не способны сражаться, будто он специально против них создан… кстати, а ведь вполне возможно! А я смог, даже без мутаций, Гнездо как-то меня подстегнуло.

— То есть задача монстра и этих… партизан… уничтожить какого-то конкретного ребёнка?

— Уже не ребёнка, уже Изменённого, — вздохнул я. — Ты спросишь, почему не в больнице, не дома? Не знаю. Может, не хотят втягивать людей. Может, боятся, что про них все узнают.

— Если бы мы знали, кто…

— И что бы сделали? Отдали его монстру? Дарина не пойдёт на это.

— Они вроде как довольно холодно друг к другу относятся… — осторожно сказала Милана.

Я покачал головой.

— Нет. Они не показывают эмоций, но это как семья. С братьями-сёстрами можешь и не обниматься при каждой встрече, но они свои.

Мы выпили чай, потом я достал пистолет и принялся его чистить. Милана с любопытством наблюдала, взяла и подержала в руках, но отказалась даже щёлкнуть вхолостую спусковым крючком.

Кстати, пришлось ей объяснить, что «эта вот штучка» называется вовсе не «курком», а «спусковым крючком» или «спуском». Может, это только у сёрчеров на руках немало оружия, студенты — люди более законопослушные?

Потом мы сели над картой (я вчера тоже взял экземпляр) и попытались вычислить логово монстров.

Получалось так себе.

В Москве, конечно, много чего порушено, мы не Лондон или Париж. Но всё-таки в центре полно старых небольших зданий, в которых расположены мелкие конторы и магазины. Подвалы, чердаки, пристройки… Метро и прочие подземные помещения. Обычные квартиры, в конце концов. И улочек, переулков, тупиков хватает.

Чем больше я размышлял, тем призрачнее становилась надежда найти логово. И когда в дверь позвонили, я шестым чувством понял — это старший. Но был уверен, что Виталий Антонович мрачно разведёт руками: «всё впустую».

Но в глазок я всё-таки глянул.