– Кайл… это уже слишком. А что, если эта дрянь появится в моей квартире? Ты об этом думал? Поверить не могу, что ты собрался туда, где они друг друга поубивали. После всего этого?

– Дэн…

– Это предупреждение! – Дэн ткнул пальцем в сторону коридора. – Ты вообще меня слышишь? Предупреждение! – Он посмотрел на свои ладони и глотнул виски. – А то существо на Кларендон-роуд? Я все время о нем думаю. Это тебе не пятно на стене и не сон.

– Какой-нибудь наркоман. Или бездомный, – быстро сказал Кайл, очень надеясь, что вышло правдоподобно.

– Откуда ты знаешь? Он местами просвечивал. И где он прятался? Ты об этом думал? Мы ведь все осмотрели.

– Антресоли мы не трогали. Он мог быть там.

– Ну может быть. Но мы бы услышали, как он спускается. Может, это голограмма? И Макс над нами издевается?

– Хрен знает. Но, если… если там правда что-то было, мы такой материал не бросим ни при каких обстоятельствах. Давай. Собирайся.

– А Макс что говорит?

– Он хочет посмотреть на американские съемки, а потом подумать. Ему пришлось ехать на похороны Сьюзан.

– Удобно. Думаешь, он врет?

– Сложно сказать.

– Почему он хотел, чтобы мы основной упор сделали именно на паранормальные явления? Может, он думал, что мы что-нибудь найдем? И вот пожалуйста – странностей столько, что голова взрывается.

Кайл видел, как Дэну страшно. Он снова поколебал хрупкую уверенность друга. Не стоило показывать ему эту штуку в шкафу или тогда, в Кане. Правда, обманывать его тоже было плохо, хотя такая мысль приходила Кайлу в голову. Он попытался разрядить обстановку:

– Ну вообще-то это же наша тема. Мы – спецы по странностям. Так что смысл есть. Если подумать.

– Так Макс мог бы сказать. А мы лезем во что-то очень стремное, и…

– Надо делать больше дневников, – перебил его Кайл. – Про то, что творится вне съемок. Про то, как мы случайно оказались внутри истории из-за того, что раскопали реально странный материал. Макс этого не увидит до финальной версии. Так безопаснее.

– Я сегодня перечитывал контракт. Он вообще не хочет упоминания своего имени. Использует псевдоним. Дорожит репутацией? Попахивает разводкой, на мой взгляд. Или подставой.

– Именно поэтому наш исполнительный продюсер тоже примет участие в фильме, но не так, как рассчитывает.

Дэн кивнул, но снова сделал нервный глоток. Кайл натужно улыбнулся:

– Круто же. Будет у нас сюжет внутри сюжета. Второй слой. Про Макса и нас.

– И о том, что мы вытаскиваем на свет божий. Ты об этом подумал?

– И это еще одна причина, по которой этот фильм слишком хорош, чтобы просто взять и слиться. Да одна сцена в Холланд-парке принесет нам кучу просмотров! Мы, может, даже в кинотеатры попадем. В кинотеатры, понимаешь?

Вернуть Дэну энтузиазм у него не получилось.

– Я закрою все долги, если мы все сделаем. А ты сможешь бросить свои свадьбы.

Друг неуверенно кивнул.

– Четыре дня. И все. Четыре жалких дня. В Америке! И все. Тридцать штук твои. Мы с Маусом доделаем фильм. А ты можешь забыть о нем до премьеры. До фестивалей. Канны. Сандэнс. Они бегать за нами будут.

Дэн упорно смотрел куда-то себе под ноги.

– Слушай… Я… я просто не смогу.

– Ну шикарно, – Кайл кивнул, – потому что без тебя не смогу я.

– Пожалуйста, Кайл. Забей ты на этот фильм.

– Ты – гениальный оператор, Дэн. Я рядом с тобой ничего не стою. И это мое будущее. Прямо сейчас. Если я упущу эту возможность, лучше мне повеситься прямо сейчас.

Четырнадцать

Медная шахта «Блю Оук», пустыня Сонора, Аризона. 19 июня 2011 года. 14.00

– Мне кажется, что я на другой планете. Здесь все чужое. Растения, цвета, небо, скалы, даже воздух. Сегодня тридцать восемь градусов по Цельсию. Самая жаркая часть дня миновала, но я все еще чувствую, как из меня испаряется вода. А ведь еще только июнь. В разгар лета тут будет сорок три градуса. Возникает вопрос: кто может по собственной воле здесь поселиться? 311 000 квадратных километров, одна из самых больших пустынь Северной Америки. Тут можно разместить всю Великобританию, и у вас еще останется сто тысяч квадратных километров песка.

Сонора занимает огромные территории Мексики, Калифорнии, Аризоны и Нью-Мексико. Здесь один из самых уединенных уголков во всей Америке. Здесь за вами никто не следит. Возможно, именно поэтому сестра Катерина перенесла сюда Храм Судных дней в начале 1973 года.

После пятимесячных скитаний по Калифорнии она объявила, что ей было второе видение о новом убежище для Храма: заброшенной медной шахте в пустыне. Считается, что об этом ей рассказал один из байкеров, у которых секта покупала наркотики в Лос-Анджелесе. В этом районе банды контрабандой вывозили из Мексики наркотики и нелегальных мигрантов. Это пограничная зона.

Дэн оторвался от видоискателя:

– Чувак, извини, но крыша очень сильно отсвечивает. Нужно камеру передвинуть. Примерно на шесть футов правее. Давай быстрее. Свет сейчас дает такой красноватый оттенок на ту стену, и это круто. Шевели задницей!

– Тут?

– Отлично. Продолжай про границу или про что там. А я пока небо сниму.

Кайл вернулся к сценарию, валявшемуся в песке, и продолжил наговаривать текст, пока Дэн брал крупные планы сохранившихся зданий.

– Ага. Так. Это пограничная зона. Место, где перевозят необычные грузы, незадекларированные, где идет неучтенный трафик, а к северу отсюда очень не любят гостей. А еще это место, где за последние сто лет забросили множество городов и предприятий. От них остались одни руины. Как эти, например: «Блю Оук». В тридцати километрах к востоку от Юмы, в стороне от трассы номер 8, в местечке Фортуна Футхиллс стоит заброшенная медная шахта. Последний раз ее использовали по назначению в сорок шестом году. До семьдесят третьего года она пустовала. А потом в ней появились новые люди. Странные люди. Таких странных тут не видели ни до, ни, наверное, после.

Первые адепты Храма Судных дней заняли эти развалины зимой семьдесят третьего года. Из первоначального состава с сестрой Катериной остались лишь четыре человека. Но за следующие несколько лет к ним пришли многие – она искала людей по всему Лос-Анджелесу. В момент расцвета секты, в начале семьдесят четвертого, в этом уединенном уголке мира жили более сорока мужчин, женщин и детей. Именно тогда тут появились и ранее судимые братья Белиал, Молох и Ваал, ставшие ядром новой ячейки Семерых. Их имена, как и имя их предводительницы, теперь покрыты позором. То же, что случилось с другими последователями культа в 1975 году, привлекло внимание всего мира к «Блю Оук»…