— Ромео, как мне жаль, что ты Ромео! — не растерялась Ирина, оглядываясь на Алексея и как бы спрашивая глазами: «Кто это?»

— Это Михаил Владимирович Шубский, тот самый… — успел прошептать Ирине Алексей и широко улыбнулся продюсеру, который не только раскраснелся от своей пробежки, но и тяжело дышал.

Все, кто был рядом, наградили Невельскую и Шубского аплодисментами. Мужчина приблизился к Ирине, поцеловал руку.

— Мотя Шубский таки не верит своим глаˊзонькам, он ослеплен красотой мадам Невельской! Если бы ти знала, как долго я искал свою звезду… Ти мне делаешь сердцебиение своим присутствием! Вот бежал с одышкой через весь зал, слышишь, как стучит сердце? — резко переходя на «ты», спросил Михаил Владимирович, схватил руку Ирины и прижал к своей груди.

— Здравствуйте, рада вас видеть, Михаил Владимирович! — с обворожительной улыбкой ответила Ирина, несколько удивленная манерами Шубского, который, однако, пока не облобызал обе руки Ирины аж до локтя, не успокоился.

А потом он еще долго удерживал одну руку Ирины у своей груди, чтобы та слышала биение его сердца. Только после этого шоу он смог спокойно говорить о делах.

— Я же говорил этому твоему бывшему чиканутому Изе, шо у мине есть до тебя сценарий! Это просто фаршированная риба с цимесом на одном блюде. Ти представляешь? И один гешефтмайхер готов выложить капусту. Но только под тебя, голдовая наша Невельская! Он до твоего таланта неровно дышит, как, впрочем, и твой покорный слуга Мотя. — Шубский поднял вверх указательный палец. — А этот Изя мне такую шкоду подложил, хорошо, что сроки терпят, но об этом потом.

— Что нужно делать, Михаил Владимирович?

— Ирочка, бери того умного парнишу, шо привел тебя сюда, и сделаем нам уединение для общего финансового удовольствия.

Так что пока главный редактор и другие сотрудники журнала говорили сами себе приятные слова под вспышки фотокамер и огоньки видео, Ирина ненадолго удалилась вместе со спутниками в небольшой кабинет недалеко от банкетного зала. Шубский прекрасно ориентировался в ресторане. Продюсер держал в своих пухлых пальцах все нити и всегда знал, что надо делать и когда. Вот, например, информация об этой вечеринке с фотографиями Невельской и его собственными попадет в ведущие СМИ. Вся страна вспомнит свою любимую актрису, ну и заодно полюбуется на Мотю.

— Так вот, я этому шлимазлу дэбильному, твоему бывшему, Изе пообещал, что сделаю себе на время поисков несравненной Невельской склэроз на его долг. Но только на время! А он обманул, шо ти отказалась встречаться. Ну, таки я рассердился! Сейчас Изя коптит небо, наверное, где-нибудь в Чертанове. Ему пришлось продать за долги свою халабуду на Цветном Бульваре… Так шо извините, шо поведал грюстную историю, — не унимался Шубский, настроение у которого было явно приподнятым.

— Итак, Михаил Владимирович! — уверенно сказала Ирина и посмотрела на Шубского. — Расскажите, что за картина.

— Да подожди ти, дорогуша, не занудствуй! Ты совсем не умеешь делать жизнь! Дай я налюбуюсь на тебя: ты таки вблизи лучше, чем в любом из сериалов! Будем снимать шикарную картину о ведьмаках и ведуньях. Ну шо скажешь? — спросил довольный Мотя и зычно захохотал.

— Михаил Владимирович, я не совсем понимаю: на какую роль я могу претендовать в вашем проекте? — спросила Ирина, не привыкшая обсуждать дела столь бурно.

— Так ти — грамотная дама, Ирина Николаевна! «Тени забытых предков» видела? То-то же… У нас есть сценарий о народах Российской Федерации: мордва, чуваши и другие… Фильм будэ об их верованиях и обрядах. Так вот, нам на главную роль нужна такая шикарная дама, как ти. И больше никто! Я понятно сказал до твоих ушей? — уточнил Мотя.

— А это точно полнометражный фильм? — уточнила Невельская. — Или сериал?

— Ти меня обижаешь! Таки да! Полнометражней не бывает. А снимать мы будем знаешь где?

— Ума не приложу.

— Я сам пока не знаю… — ответил довольный произведенным эффектом Михаил Владимирович. — Ну-таки, моя несравненная! Ты можешь предложить свой вариант натуры, у нас все демократично. У нас уже съемочная группа почти сформирована. Ждем тебя, Иришечка.

— Не спорю, предложение очень интересное, — ответила Ирина. — И если я соглашусь, то могу предложить для съемок Мордовию, раз уж это о мордве и чувашах… Я оттуда родом, знаю самые выгодные для съемок места.

— Интэрэсно, интэрэсно, — пробормотал продюсер и быстро схватил с подноса проходящего мимо официанта бокал с белым вином. — Мы обменяемся с Алексеем контактами. — Шубский засмеялся. — Теперь надо возвращаться-таки в этот вертеп, который я сам замутил для любимого журнала.

— Михаил Владимирович! У меня такое правило: сначала я читаю сценарий. Обязательно.

— Таки разве это проблема? Будет тебе сценарий! — заверил Шубский, пребывавший в возбужденном состоянии из-за излишнего количества выпитого спиртного.

Гости в зале поднимали за юбилей журнала бокалы шампанского и вели непринужденные светские беседы, но Невельская теперь думала только об одном: о съемках фильма…

— Леша, мне нужно все обдумать, а здесь поклонницы и любопытствующие не дадут сосредоточиться. У меня от улыбок уже сводит челюсти.

Асмолов вывел Ирину через вход для администрации.

Через полчаса Ирина была уже дома. Позвонила Алика, сообщила, что у нее после занятий в Академии назначен урок английского, поэтому она не сможет заглянуть к матери вечером, как собиралась.

— Жаль, что я тебя сегодня не увижу. Хотелось поделиться…

— Что-то случилось? — испуганно спросила дочь.

— Случилось, но на этот раз хорошее. Я сегодня была на одном светском мероприятии. Так вот: меня приглашают сниматься в кино. Полнометражном! — с гордостью сообщила Ирина дочери.

— Я так за тебя рада, мамочка! Ты уже дала согласие?

— Пока нет, но соглашусь. Это же моя мечта.

— До встречи, мамочка, я загляну на днях. С наступающим Новым годом!

— И тебя!

Ну вот, дочка вылетела из гнезда…

* * *

Господин Хене не торопился напоминать о себе. Иван тоже занял выжидательную позицию.

Приближались Новый год и Рождество, нужно было думать о подарках, о поздравлениях партнеров. Иван уже сделал вывод, что мимолетный визит Алекса Хене не принесет ему ровным счетом ничего конструктивного. К тому же требуемая сумма зашкаливала.

И вдруг неожиданно, что, вероятно, было в привычке Александра Робертовича, он позвонил.

— Добрый день, — излишне сладко проговорил Хене. «Так… — подумал Иван, — начинается… Постараюсь прикинуться валенком». А голос в трубке продолжал умасливать:

— О! Дорогой мой человек! Я хотел бы увидеться с вами лично, если можно — сегодня.

— А у нас есть какие-то нерешенные вопросы? — как можно тупее спросил Иван.