Остров (вероятно, современный Ньюфаундленд) на удивление оказался изобилен. Древесины здесь было хоть отбавляй, реки так и кишили лососем (и куда более крупным, чем викингам доводилось видеть в родных краях), а леса – дичью. Зимы, похоже, были более мягкими (по крайней мере, Лейф потом утверждал, что за все время морозы не ударили ни разу), а пастбищ хватало, чтобы содержать домашний скот, не заготавливая сено. Самым удивительным для викингов стало то, что светлое время суток в зимнюю пору здесь оказалось намного длиннее, чем в Исландии или Гренландии. Одним словом, новая земля была богатой и многообещающей.

Еще более волнующее открытие случилось уже после того, как Лейф и его люди освоились и привыкли к новому ритму жизни. Однажды вечером Тиркер, приемный отец Лейфа, оторвался от своей группы и заблудился. Лейф немедленно собрал поисковый отряд из двенадцати человек, но не успели они выступить в дорогу, как Тиркер объявился сам – причем в отличном расположении духа. Как выяснилось, он нашел на острове какую-то разновидность дикой пшеницы, а затем наткнулся на некие «винные ягоды». Слово, которое он использовал, традиционно переводилось как «виноград», что привело к путанице, поскольку так далеко на севере виноград не растет. Но на самом деле викинги называли все ягоды «винными». Должно быть, Тиркеру попалась клюква или крыжовник. Так или иначе, скандинавы тут же принялись сбраживать их, а когда получилось крепкое вино, напились от души, поздравляя друг друга с прекрасной находкой.

После этого случая викинги сосредоточились на сборе припасов для возвращения домой. Разведывательные походы прекратились: теперь одна группа собирала ягоды, а другая рубила лес и загружала его на корабль. Новая земля, которую Лейф назвал Винландом – в честь тех самых «винных ягод», – далеко превосходила Гренландию и даже Исландию. Остров был не только очень богат ресурсами, но и явно необитаем. Загрузив корабль под завязку древесиной, а лодку (которую теперь тянули на буксире) – ягодами, викинги выступили в обратный путь. Несколько дней они уверенно шли под попутным ветром, а уже у самых берегов Гренландии заметили на скалах нескольких человек, которые цеплялись за камни. Подойдя ближе, Лейв узнал, что это были исландские моряки: они по ошибке прошли мимо Гренландии и потерпели крушение на скалах. Каким-то чудом он разместил на борту пятнадцать уцелевших моряков и даже ухитрился спасти остатки груза с погибшего судна.

Эти моряки наверняка уже потеряли всякую надежду на спасение – учитывая, что население Гренландии было совсем невелико, а в том направлении, где разбился исландский корабль, никто обычно не плавал, да и трудно было представить, что кто-то заметит крошечную скалу, до которой им удалось добраться. Поэтому Лейфа, который чудом пришел им на выручку, благодарные исландцы прозвали «Счастливым», и вскоре история об этом разлетелась по всей Гренландии.

Лейф намеревался вернуться в Винланд и основать колонию, но такой возможности ему не представилось. За время его плавания – вероятно, зимой – умер его отец, Эрик Рыжий. Причина не вполне ясна, но в 1002 году несколько новых колонистов из Исландии принесли с собой чуму, и Эрик, вероятно, стал одним из многих, кто погиб от болезни. Теперь гренландской колонии требовался новый предводитель, и выбор естественным образом пал на Лейфа. Новые обязанности не позволяли Лейфу покидать Гренландию надолго, так что в Северную Америку он так и не вернулся. Ответственность за дальнейшие исследования и колонизацию легла на его братьев.

Лейф отдал свой корабль своему брату Торвальду, и тот собрал добровольцев, чтобы основать колонию в Винланде. Торвальд был не так харизматичен, как его отец или брат, и за ним пошло всего около сотни человек, но все они были преисполнены больших надежд.

Поначалу все шло хорошо. Торвальд без труда отыскал старый лагерь Лейфа и провел там зиму, занимаясь рыбной ловлей и заготовкой леса. Весной он снарядил лодку и начал исследовать западное побережье, тщательно отмечая в своих записях возможные места для поселения. Но на одном из островов недалеко от берега он обнаружил деревянный домик, по-видимому, служивший для хранения зерна. Было очевидно, что построили его не викинги, но никаких других признаков человеческого жилья вокруг не было, так что Торвальд и его люди вернулись в лагерь. Эта находка их насторожила. Стало ясно, что кто-то открыл эту землю еще до них. Но остались ли эти первооткрыватели где-то поблизости или нет – неизвестно.

Ответ был получен следующим летом, когда Торвальд отправился изучать побережье в противоположном направлении. Внезапный шквал ветра выбросил корабль на берег, повредив киль. Тогда викинги двинулись вдоль побережья пешком и вскоре заметили подходящую гавань. Место было достаточно приятным, и Торвальд решил, что оно идеально подходит для поселения. Но, возвращаясь к кораблю, они заметили на берегу три холмика, которых раньше не было. Подойдя ближе, они поняли, что это перевернутые лодки, а точнее, каноэ, под каждым из которых пряталось три человека очень странного вида. После короткой стычки восьмерых незнакомцев викинги захватили в плен, но одному удалось спастись на каноэ.

Никто из пленников не понимал по-скандинавски, так что викинги прозвали их скрелингами, то есть «крикунами», из-за странных звуков, которые те издавали[128]. Перебив пленных, Торвальд и его люди поднялись на ближайший высокий холм, огляделись вокруг и увидели вдалеке небольшое поселение.

Пока викинги изучали окрестности, сбежавший скрелинг вернулся, приведя с собой «несметное множество каноэ». Обе стороны бросились друг на друга, но после первого же столкновения скрелинги обратились в бегство. Единственной жертвой среди викингов стал Торвальд, раненный стрелой в подмышку. Стрелу удалось вытащить, но рана оказалась смертельной, и Торвальда похоронили на том самом берегу, где он собирался основать колонию.

В целом экспедиция была достаточно успешной, но гибель Торвальда (приобретшего сомнительную славу первого европейца, погибшего насильственной смертью в Северной Америке) подорвала моральный дух его товарищей. Викинги провели зиму, собирая дрова и ягоды, но как только позволила погода, отправились обратно в Гренландию, чтобы сообщить о случившемся.

Вскоре стало очевидно, что вся удача в этой семье досталась на долю Эрика и Лейфа: остальным везло куда меньше. Мысль о том, что тело Торвальда осталось гнить на далеком берегу, показалась его землякам нестерпимой, и младший из братьев, Торстейн, решил его вернуть. Он отправился в плавание с командой из двадцати пяти человек, но почти сразу безнадежно заблудился и около месяца дрейфовал без цели. С началом зимы корабль, наконец, вынесло на сушу, и Торстейн понял, что все это время скитался у берегов Гренландии, добравшись лишь до Западного поселения.

Участников экспедиции приютили местные поселенцы, но Торстейн с женой решил перезимовать на борту своего корабля, и этот суровый опыт стоил ему жизни. После смерти Торстейна уже не нашлось никого, кто захотел бы продолжить его дело. Но если спасение тела Торвальда и потеряло свою привлекательность, то сам Винланд все еще манил викингов богатством и новыми возможностями. Гренландские колонисты нуждались в пастбищах, древесине и других ресурсах, а западная земля обещала простое и быстрое решение всех этих проблем. Так что летом 1009 года Лейф дал добро на еще одну попытку колонизации.