– Ага, – кивнул Илья Никитич, – буянит, домой просится. Нет,шучу, конечно. С Анисимовым все нормально. Просто я его устроил отдохнуть поблату. Зав. отделением – мой старинный знакомый. Все-таки там у них значительнолучше, чем в камере, особенно если не лечат, а просто так держат.

– А вы уверены, что убийца пойдет на такой риск? Логичней,если он сейчас исчезнет, затаится. Он ведь не дурак.

– Да уж, этот плечистый тяжеловес совсем не дурак. Он всеотлично придумал, и, вероятно, ему кажется, что ни одной мелочи не упустил. Онсобой чрезвычайно доволен, и если узнает, что его гениальная конструкция далаздоровенную трещину, разозлится ужасно и может сгоряча наделать глупостей. Впринципе он ведь мог просто дождаться Бутейко во дворе и застрелить, как этоделается в большинстве случаев. Но ему понадобилась хитрая инсценировка.Знаешь, что из этого следует?

– Он заранее предвидел, что мог бы стать в первые рядыподозреваемых?

– Нет, Ваня. Из этого следует, что ему надо было подставитьименно Анисимова. Почему, пока не знаю. Бутейко и Анисимов – одноклассники,знакомы много лет, и связывает их многое, так что в какой-то временной точкевполне могли пересечься интересы всех троих, включая Тяжеловеса. Но в любомслучае, если мы сейчас отпускаем Анисимова, он сразу превращается в опаснейшегосвидетеля. Тяжеловес потратил столько умственной энергии, чтобы не было вообщеникакого следствия, а оказывается, оно идет, и ищут уже непосредственно его.

– Но есть еще свидетель. Сообщник, который запускал петарды,а перед этим похитил пистолет у Анисимова.

– Это совсем другое. Давай уж тогда по порядку. Я своипирожки уже съел, так что можно и о делах поговорить. Смотри, что мы имеем насегодня. Анисимова пригласили в ресторан, добавили в водку или в вино наркотик,потом спящего доволокли до машины, привезли к дому Бутейко, положили возлелестницы, отпечатали пальцы на пистолете. Тяжеловес знал, в котором часу уБутейко заканчивается эфир, рассчитал все довольно точно по времени. Но он незнал, что делать с выстрелом. Нa «Вальтере» нет нарезки для глушителя. Акустикана лестничной клетке отличная и, хотя была ночь, кто-то мог не спать,моментально среагировать на звук, выглянуть если не в дверь, то в двернойглазок. Вот тут начинается самое интересное – трюк с петардами. Если во дворе,под окнами, звучит канонада, то хлопок выстрела в подъезде вряд ли кто-тоуслышит. Но при всей своей оригинальности, именно звуковой трюк оказался той ниточкой,за которую можно потянуть и распутать весь клубок. Кстати, инсценировка, дажесамая гениальная, всегда имеет свои слабые стороны. Приходится продумывать иучитывать слишком много деталей. Сообщник, который устроил салют во дворе,запомнился сразу троим свидетелям. Если бы не эти петарды, Анисимов, возможно,так и остался бы единственным нашим фигурантом.

– Ну хорошо, а пистолет? – спросил капитан. – Ведьэкспертиза показала, что ни в одном из карманов Анисимова не осталось следоворужейной смазки.

– Ерунда, – поморщился Илья Никитич, – о том, что Анисимовне прикасался к пистолету, известно со слов его самого и его жены. А они оба,как ты понимаешь, в данном случае не свидетели. Отпечатки на оружии есть. Аследы смазки совсем не обязательно попадают на ткань.

Иван отхлебнул наконец остывшего чаю и принялся за пирожок скапустой, который одиноко лежал на тарелке. Илья Никитич хоть и говорил больше,чем капитан, но успел и чай выпить, и съесть свой • пирожок с печенью вместе спарой бутербродов.

– А если бы у Анисимова не возникло амнезии, если бы онвспомнил, с кем пил в ресторане? – спросил капитан, закуривая.

– Ну и что? Мало ли с кем он ужинал перед убийством? Ушел изресторана первым, поймал такси и – привет. Откуда его приятели знают, куда онпоехал и что делал дальше? Как минимум час он находился без сознания, поднаркотиком. Если точно рассчитать время, можно все успеть, и самого главного онвспомнить не сможет. Так оно и произошло.

– Но подождите, Илья Никитич, вы сказали, возможно, Анисимови убийца тоже знакомы? Известно, что в ресторан его пригласил Мухин. Вторымчеловеком был Тяжеловес. Если они раньше встречались, Анисимов должен знатьубийцу.

– Наверняка знает, – кивнул Илья Никитич.

– Ну и как же?

– Анисимов шел в ресторан на деловую встречу с человеком,которого раньше якобы никогда не видел. Он был настроен на то, чтобыпонравиться немецкому бизнесмену Эрнесту Климову и договориться осотрудничестве, а вовсе не на то, чтобы мучительно вспоминать: где же я раньшемог его видеть? К тому же встречаться они могли давно и мельком, свет в залебыл наверняка не яркий, убийца мог изменить внешность, ну и так далее.

– То есть вы считаете, что от Анисимова мы не сумеемполучить никакой конкретной информации об этом Климове-тяжеловесе? Ну хорошо, аМухин? Его ведь можно хоть сейчас брать по двести тринадцатой. Поступила жалобаот жильцов дома, это же в самом деле хулиганство – пускать петарды ночью. Апотом мы получим его пальчики, они наверняка совпадут с теми, что остались вквартире Анисимовых на шкатулке и на ящике письменного стола, в котором лежалпистолет, и у нас уже будет сто пятьдесят восьмая.

– Слушай, капитан, ты с кем собираешься в прятки играть? –улыбнулся Илья Никитич. – Тоже мне, хитрый опер.

– А почему нет? Вы же сами сказали, он слабак, этот Мухин.Он моментально расколется и выведет нас на убийцу…

– …которого придется искать еще лет десять. Если мы отпустимАнисимова и возьмем Мухина, мы спугнем и разозлим убийцу. Он станет совершеннонепредсказуем. К тому же я не удивлюсь, если Эрнеста Климова зовут как-тоиначе, и никакой он не бизнесмен из Германии.

На это Иван возразить ничего не мог. Вполне возможно, Myхинзнает только вымышленное имя и вымышленную биографию этого удачливого «немца».Розыск может растянуться на годы, а убийца, загнанный в угол, иногда становитсянепредсказуемым. Может убить Анисимова вместе с женой и даже с ребенком, можетраствориться в пространстве, а потом возникнуть в другом облике. Пусть онсчитает, что никто на его след еще не вышел и единственным подозреваемымостается пока Анисимов.

Капитан допил чай, загасил сигарету.

– Да, а чем кончилась история с НЛО над городом Томском?Оператор добился взаимности?

– Нет, – покачал головой Илья Никитич, – слишком строга быладама-историк. Не дрогнуло ее сердце даже от ночной канонады. Кстати, знаешь,как ее звали? Беляева Елизавета Павловна.

– Беляева? Та самая? Ну вообще-то ради такой женщины можноустроить салют.

– Да, конечно… А ты знаешь, что три года назад Бутейкодовелось крепко схлестнуться с этой дамой в теледебатах в прямом эфире? –задумчиво произнес Илья Никитич.