— Ты так и не ответила на мой вопрос.

— Ну, ты же меня замуж не зовешь, — безразлично пожимаю плечами. Уже давно уяснила для себя, что лучший способ убедительней соврать — сказать правду.

Он усмехается. Вот только взгляд серьезный, оценивающий и какой-то виноватый.

— Поверь, не стоит. Я точно не тот, кто тебе нужен. Бегать на задних лапках, вилять хвостом и петь серенады я не умею.

— Выдохни, Стельмах, это была шутка.

— Просто предупреждаю. Лучше бы тебе от меня и таких, как я, держаться подальше.

— Напомнить, что это ты увязался за мной в кафе? — ехидно напоминаю.

— Да не стоит. Я прекрасно помню. Но раз у меня с головой беда, хоть один из нас двоих должен быть с мозгами.

— О чем ты? — я потеряла нить разговора напрочь, попадая под влияние его обжигающего зеленого взгляда.

— Забудь. Мысли вслух.

После ужина мы прогуливаемся по центру города, который преображается в ночи. И уже в начале одиннадцатого возвращаемся, как оказалось, в «наш» отель. Хотя почему-то я не очень удивлена такому стечению обстоятельств.

Мы замираем в холле, и Артем нажимает кнопку лифта. В большом зале относительная тишина, а у меня в груди стремительно просыпается вопиющее чувство несправедливости. Все естество протестует, требуя продолжения «банкета», но мозг вовремя воспроизводит в голове подкинутые матерью слова о благоразумии.

— Так и не скажешь мне в каком номере остановилась? — нарушает тишину Артём.

— А чем тебе утренний вариант не понравился?

— Я спросил у администратора, к сожалению, она сказала, что в их отеле такого нет, — ухмыляется Стельмах, поглядывая на наручные часы.

— Зачем тебе номер?

— На кофе зайду.

— А не поздновато для кофе?

Пиликающий сигнал сообщает о прибытии лифта. Артём учтиво пропускает меня вперед и заходит следом. Замираю у дальней стенки с зеркалом, разворачиваюсь и с ужасом понимаю, что благодаря дурацкому стечению обстоятельств, мы остаемся в этой железной коробочке одни. Только сейчас доходит, как сглупила и сама загнала себя в ловушку. Двери, словно с издевкой, медленно закрываются, отрезая нас от внешнего мира, и кабина стоит, потому что никто из нас не решается нажать кнопку.

— Какой этаж? — спрашивает мужчина, спрятав руки в карманах брюк. А я смотрю на Артёма и не могу и слова выдавить из себя.

— Не скажу… — отчего-то продолжаю упрямиться, понимая, что, узнай он номер комнаты, преград не останется вовсе. Прикусываю губу и замечаю, как тяжело сглатывает Стельмах.

— Алия, — голос мужчины просел. Он дергает воротник джемпера, словно тот давит, и, как загипнотизированный, делает шаг ко мне, вжатой в стенку лифта. Мужчина смотрит на мои искусанные от нетерпения, слегка приоткрытые губы, и его взгляд темнеет. Воздух в кабине словно заряжен. Разряды тока почти осязаемо трещат между нами. А в оглушительной тишине слышно только наше тяжелое дыхание.

— Лия… — шепчет Артём и мучительно медленно подходит ко мне, сокращая и до того небольшое расстояние. Зарывается одной ладонью в волосах, сдавливая затылок и подается чуть вперед, замирая в миллиметрах от моих поджатых губ, не сводя с меня своего потемневшего от желания взгляда. Не могу, не хочу я ему сопротивляться, однако упорно сжимаю руки в кулаки и завожу за спину, обхватывая перила. Вцепилась в железяку с такой силой, что, возможно, вмятины останутся и отель предъявит счет.

— Не думаю, что это хорошая идея, — выдавливаю из своих сжавшихся легких сиплым голосом. — Тут камеры…

— Теперь, кажется, ты спасовала? — усмехается мужчина, и я чувствую, как вторая его рука лезет под кофту, касаясь голой поясницы, отправляя волны тепла вдоль позвоночника. Вместе с движением его ловких пальцев по моей спине по коже разбегаются мурашки. Легкие сжимаются, и становится катастрофически мало воздуха. Когда Стельмах запускает ладонь под застежку кружевного бюстгальтера, тело непроизвольно выгибается, а с губ срывается его имя, больше похожее на тихий стон.

— Артем…

— Хватит уже, — легкий поцелуй в уголок губ и тихий грудной стон мужчины, как отдельный вид пытки. — Доигрались, — выдыхает Стельмах мне в приоткрытые губы, обдавая горячим дыханием и уверенно впивается жестким поцелуем. Тело отмирает, оно, в отличие от разума, не готово сопротивляться мужчине. Губы открываются под напором его языка, поддаваясь и признавая поражение. Артем ближе прижимает меня к себе, углубляя поцелуй и одним резким движением собирает мои распущенные локоны, наматывая на кулак. Слегка оттягивает, заставляя меня привстать на носочки, вжимает в стену. Я вцепляюсь дрожащими от желания пальцами в его джемпер и тихо постанываю от жара внизу живота. Свожу бедра от ноющей боли между ног и таю от его уверенных, ведущих в этой «игре» прикосновений. Кровь стучит в висках, а сердце бежит так быстро, что, кажется, выпадает из груди. Губы мужчины грубые, не терпящие отказала. Слегка посасывая и прикусывая, влажный язык мужчины напирает, заставляя выгибаться и отвечать с не меньшим рвением и желанием. Одной рукой Артем по-прежнему держит за затылок, а вторая бродит вдоль всего тела, изучая, лаская, спускаясь к пятой точке. Ладонь сжимает ягодицу и притягивает меня к мужскому телу, давая ощутить внушительную эрекцию у него в штанах.

— Ты сводишь меня с ума, Лий… — шепчет он, всего на считанные секунды отстраняясь, позволяя вдохнуть.

Чисто инстинкттвно я прижимаюсь ближе, закидывая одну ногу ему на бедра, изнывая от охватившего вожделения и похоти, проклиная тот момент, когда двери лифта отрезали нас от внешней жизни. С трудом сглатываю, когда его губы прокладывают дорожку из поцелуев вдоль скул и он прикусывает нежную кожу за ушком, начиная своё путешествие вдоль шеи.

— Нам надо в номер… — шепчу я, обхватывая ладонями лицо мужчины, зарываясь пальцами в его волосах. Собирая растекающийся лужицей разум, пытаюсь начать мыслить здраво. Получается едва-едва, потому что смачный засос на ключице снова вышибает из колеи. Зажмуриваю глаза и откидываю голову на холодное зеркало за моей спиной. Никакие фантазии и близко не идут с реальными и вполне ощутимыми прикосновениями его умелых рук, он определённо знает, как доставить девушке удовольствие.

— М-м-м… — неприлично громко постанываю, когда мужская ладонь накрывает грудь и сильно сжимает сквозь кофту. — В номер, Стельмах… пятнадцатый этаж. Пять двенадцать! — Уже не говорю, а кричу. Как бы оно ни было, но к сексу в лифте, куда в любой момент могут зайти, я не готова.

Но он словно не слышит, его руки уже под кофтой, стягивают кружевной бюстгальтер с налившейся груди, пальцы нежно теребят набухшие соски, слегка оттягивая и дразня. В этот момент понимаю — плевать. Даже если нас застукают, нет мочи терпеть.

Не успеваю опомниться, как его рука проникает под молнию джинсов и уверенно подбирается к трусикам, слегка надавливая сверху; вышибая скоп искр из глаз, слегка оттягивает кружевную ткань, и я чувствую прикосновение его пальцев там как раз в тот момент, когда двери лифта пиликают и… разъезжаются. Разгоряченное тело даже не успевает среагировать, а стыд проснуться.