Я дождалась, пока он сядет, подошла и обняла сзади за шею:

– Неужели ты не понимаешь? Неужели не видишь?

– Вижу. Понимаю, – спокойно ответил Акела, не пошевелившись. – Но и ты пойми – мы не сможем быть вместе.

– Почему?!

– Аля, твой отец никогда не позволит.

– А я думала, что ты мужик! – в отчаянии закричала я. – А ты – как все! Только и думаете, как бы отец вам причинное место не отстрелил! Ко мне даже байкеры озабоченные и те никогда не приставали, боялись!

– Дело не в том, – по-прежнему спокойно произнес он. – Будь я на его месте – еще не то сделал бы.

– Но почему – если я тебя люблю?! – Я чувствовала, как подступают предательские слезы, и очень боялась – не хватало еще разреветься тут! Роковая женщина!

Акела встал и развернул меня к себе, прижал и заговорил, поглаживая по волосам:

– А потому, малыш, что каждый отец хочет своей дочери другого мужчину. Другого – кем бы ни был избранник. «Ты не годишься для нее» – и неважно, кто ты при этом. Я бы тоже не хотел, чтобы моя девочка связала жизнь с человеком неопределенной и опасной профессии. Кто я? Не спортсмен, не преподаватель, не телохранитель – просто бандит, если разобраться. Наемник.

– Мне неважно… – но он не дал договорить:

– Тебе, может, и неважно. Но твоему отцу – очень даже.

Я попыталась вырваться из его рук, но не тут-то было. Акела еще сильнее прижал меня к себе и не отпускал:

– Ты ведешь себя, как капризная девочка – дай, хочу, немедленно! Ножкой топаешь… Того и гляди на пол упадешь, заколотишься в истерике – игрушку не купили.

– Игрушку?! Это ты-то – игрушка, которую можно купить?!

– Права. Я – не игрушка. И мне очень льстит внимание такой молодой девушки. Ты очень красивая, Саша… – Он вдруг наклонился и поцеловал меня, и я даже растерялась сперва.

– Не зови меня так, мне не нравится, – попросила я, когда Акела чуть ослабил хватку. – Мне больше нравится, как ты раньше меня называл.

– Аля?

– Да.

– Как хочешь.

Я смотрела на него и не знала, что делать дальше. Как поступают в таких ситуациях, я понятия не имела – откуда? Опыта в отношениях у меня не было никакого, а тут – взрослый мужчина, перевидавший множество женщин. Мне казалось, что он сам должен проявить какую-то инициативу, но он тоже медлил.

– Ты хорошо подумала? Жалеть не будешь? Еще не поздно остановиться, – сказал Акела тихо, все еще держа меня в объятиях. – Ты можешь сказать – нет, и ничего не будет. Мы допьем чай, и я отвезу тебя домой. Все останется, как раньше.

Как он не понимает, что «как раньше» уже невозможно?! Я не смогу вести себя так, словно ничего не произошло, не было того обжигающего поцелуя, вот этих рук, прижимающих меня к себе. Я никогда не поворачиваю назад – даже когда однажды вылетела на встречку и неслась в лоб грузовику, и то не я повернула в кювет, а водитель. Сейчас я снова ощущала себя на встречной полосе. Акела – огромный «КамАЗ», водителя которого я заставлю свернуть с трассы и подчиниться моей воле.

– Я хорошо подумала. Жалеть не буду. Останавливаться поздно, – деревянным голосом выговорила я.

Акела гладил меня по спине, скользил ладонями по ногам, задирая халат. Я же, не отрываясь, смотрела ему в лицо, стараясь не замечать черного кружка на месте левого глаза. Мне хотелось поцеловать его в губы – и я решилась, нагнулась и поцеловала. Это оказалось еще более сильное ощущение – твердые теплые губы, к которым так приятно приникать. У меня уже шумело в голове от всего этого…

Не знаю, как именно, но я почувствовала, что он сдерживает рвущееся желание. Меня саму колотило как в лихорадке, наверное, даже щеки горели.

– Где у тебя ванная? – прошептала я, и он повел меня туда сам, за руку.

И вот там-то перед зеркалом меня и охватила паника – я совершенно забыла о шраме на шее. Что, если сейчас, увидев его, Акела замрет от отвращения?

Как же плохо я его знала все-таки… Именно этот шрам стал его любимым местом, эрогенной зоной, впоследствии всегда возбуждавшей в моем муже желание. В ту первую ночь – вернее, утро – он показал мне, как бывает между влюбленными людьми. Я не испытывала ни страха, ни отвращения – я получила то, о чем мечтала с того момента, как впервые увидела Акелу в нашем доме. Он оказался удивительно нежным, каким-то трогательно-заботливым и внимательным к каждой мелочи. Несколько раз я засыпала у него в руках и просыпалась от прикосновений и поцелуев. Мне казалось, что я умерла и попала в рай, и вот он – мой персональный ангел.

– Откуда у тебя этот шрам? – спросил Акела, отвалившись от меня в очередной раз.

– В семь лет «финкой» порезали.

– Кто?

– Были люди… Семен сильно повздорил с сыном одного тут… ну, вот и…

– А ты-то как там очутилась? – удивился он, водя пальцем по шраму вверх-вниз.

– Слава в школу меня вел, а Семен уже в бегах был. Нас в школьном дворе и встретили. Драка завязалась, а меня один из этих схватил. Рука у него дрогнула, он меня по горлу и чиркнул.

Акела сел и обхватил руками голову. Я удивилась – неужели такая давняя история, о которой уже почти и забыли-то все, могла его расстроить? Сев сзади, я обвила ногами его талию и зашептала, прижимаясь к татуированной спине:

– Ну что ты… Это было десять лет назад – какая теперь разница. Папа сказал – когда исполнится восемнадцать, он меня отправит пластику делать, сейчас такое запросто убирают.

– Не надо.

– Почему? – удивилась я – мне казалось вполне естественным, чтобы мужчина хотел видеть свою женщину без изъянов, тем более таких уродующих, как у меня.

– Потому что я люблю тебя такой. Не надо ничего менять.

– Хорошо. Как скажешь.

С этого дня у нас начался бурный, хоть и тайный, роман. Акела пробирался ночами в мою комнату, а уходил под утро. Он находил любой повод, чтобы побыть со мной, поговорить, поцеловать. К счастью, нам никто не мешал – папа в санатории, Галя слишком занята по хозяйству, а больше в доме никого. Эти летние месяцы казались мне самыми счастливыми в жизни – тепло, любовь, невыразимая нежность и любимый мужчина рядом. Я готовилась к экзамену, Акела привозил мне фрукты с рынка, молоко и творог, которые я очень любила. Жаркими летними вечерами мы сидели на балконе моей комнаты – я в плетеном кресле, он – на полу у моих ног, и я вслух читала нуднейшие параграфы по биологии, ботанике и генетике. В голове, разумеется, совершенно другое. Но Акела категорически заявил, что прекратит наши отношения, если я не буду готовиться, и я подчинилась, понимая, что он не шутит.

В институт я поступила легко – на экзамене медалистов гоняли сильнее, чем остальных, но я оказалась прекрасно подготовлена благодаря репетитору и собственной отличной памяти, а потому никаких проблем. Я понимала уже, что зачислена, а два дополнительных вопроса мне задают просто «для галочки». Особенно позабавил последний, заданный преподавателем с серьезным лицом: