Мечта умерла. Или нет?

В 2013 году Марк Сири, психолог из Университета штата Нью-Йорк в Буффало, тестировал устойчивость к боли у добровольцев, набранных из студентов колледжа. Он предлагал участникам опустить руку в ледяную воду и держать там столько, сколько смогут. После чего им предстояло заполнить анкету с вопросами о неприятностях, которые случались с ними в детстве. Результаты, опубликованные в журнале Psychological Science, говорили о том, что у студентов с относительно спокойным детством отмечалась низкая устойчивость к боли. Но такой же результат демонстрировали и те участники, которых постоянно преследовали травмы в юном возрасте. Дольше всего смогли продержать руки в ледяной воде те добровольцы, чей результат находился где-то посередине.

Эти открытия не стали такой уж неожиданностью для коллег Сири. Сходные результаты были получены для явления психической устойчивости. Основа всех наших адаптационных способностей, психическая устойчивость, определяется как общая способность отвечать на испытания. Психическая устойчивость – это качество, в угрожающей ситуации достаточно долго сохраняющее личность для выработки соответствующего адаптационного навыка, позволяющего решить проблему. И, подобно устойчивости к боли, психическая устойчивость лучше всего выражена у мужчин и женщин, которым в детстве довелось пройти некоторое – но не чрезмерное – количество испытаний. Обобщая выводы из этих исследований, можно сказать, что человек, успешно сопротивляющийся боли, скорее всего, покажет повышенную устойчивость к стрессу от потери работы или онкологического диагноза и что при этом он с большой вероятностью имел опыт умеренной психологической травмы в прошлом. Судя по всему, для укрепления ментальной устойчивости нам необходимо некоторое количество трудностей и страданий, однако избыточная травма оставляет рубцы на всю жизнь.

Соревнования в спорте высших достижений неизбежно связаны с самыми суровыми вызовами, требующими от спортсменов высокого уровня устойчивости, а устойчивость, опять-таки, укрепляется испытаниями. Значит, нет ничего удивительного в том, что подавляющее большинство спортсменов высочайшего уровня составляют мужчины и женщины, пережившие психологическую травму. В своей статье The Rocky Road to the Top: Why Talent Needs Trauma («Нелегкая тропа к вершине: почему таланту нужна травма»), опубликованной в 2012 году в журнале Sports Medicine, спортивные психологи Дэйв Коллинз и Эйн Макнамара доказывают, что «знания и умения, которые извлекают спортсмены из “жизненных” травм, и их способность переносить свои уроки из прежнего контекста в новые ситуации несомненно влияют на их поступательное развитие и спортивные результаты». Если это верно, то слишком «легкая» жизнь на самом деле способна оказаться серьезным препятствием для развития спортсмена.

Некоторые эксперты предполагают, что психическая устойчивость особенно полезна в спорте на выносливость. Любой вид спорта связан с испытаниями, однако велогонка имеет гораздо больше общего со способностью удерживать руку в ледяной воде, нежели, например, баскетбольный матч. Всем атлетам приходится переживать неудачи, и с ними не справиться без психической устойчивости. Но в спорте на выносливость устойчивость атлета подвергается испытанию с каждым новым стартом, в те тяжелые моменты наибольших страданий, когда он сам себе задает вопрос: «Как сильно ты этого хочешь?»

Поражает многочисленность чемпионов в спорте на выносливость, переживших в детстве серьезные психологические травмы. Фрэнк Шортер, выигравший, выступая за команду США, олимпийский марафон в 1972 году, был жертвой бытового насилия – страдал от жестокости родного отца. Позднее, будучи взрослым, Шортер пришел к выводу, что, скорее всего, этот опыт помог ему стать таким прекрасным бегуном. В интервью 2011 года он признался: «Я обнаружил: когда ты понимаешь, что сейчас станет больно, и не только знаешь, какой будет эта боль, но и предполагаешь, сколько она продлится, то укрепляешь способность ее перенести. И я думаю, что в какой-то степени смог перенести это на свой бег».

Ученым еще предстоит узнать многое о механизме этой передачи, однако визуализирующие методы исследования мозговой активности подтолкнули их к любопытным выводам. Например, исследования, в которых участвовали выжившие после цунами и землетрясения 2011 года в Японии, показали, что симптомы посттравматического стресса гораздо слабее проявляются у личностей, отличающихся большим объемом (что означает большие функциональные способности) передней поясной зоны коры (ППК). ППК играет важную роль в ситуациях, связанных с внутренними конфликтами, вроде мысленного перетягивания каната, борьбы между желаниями замедлиться и продолжать гонку. Известно, что сами по себе тренировки на выносливость укрепляют ППК. И вполне возможно, что адаптационные навыки, приобретаемые личностью в преодолении некоторых травмирующих ситуаций, также укрепляют ППК, повышая психическую устойчивость спортсмена на выносливость.

Так или иначе, сколько бы испытаний в прошлом ни приходилось на долю того или иного чемпиона в спорте, многие из них считают себя закаленными страданиями. На Олимпиаде 2012 года психолог Мустафа Шаркар и его коллеги из Глостерширского университета обобщили данные опросов восьми чемпионов Игр. В обзоре, опубликованном ими в журнале Reflective Practice, ученые отметили, что «испытания, пройденные участниками опроса в области спорта и за ее пределами, воспринимаются ими как необходимый опыт для завоевания золотой медали, включая повторяющиеся неудачные отборочные выступления, значительные провалы в спорте, тяжелые травмы, политическую нестабильность и смерть близкого человека. В описании роли этого опыта в своем психологическом и спортивном развитии все участники особенно фокусировались на полученных ими травмах, мотивации и уроках».

Примечательно, как часто к числу таких испытаний спортсмены относят барьеры, преодолеваемые ими именно внутри спорта. Это открытие указывает на то, что им вовсе не обязательно испытывать серьезные трудности в повседневной жизни, для того чтобы развить в себе устойчивость. Спорт сам по себе – фактор, культивирующий ментальную сопротивляемость. Но также это значит, что спортсмены с относительно благополучным детством могут действительно зависеть от испытаний, связанных с занятиями спортом, чтобы у них сформировалась устойчивость настоящего элитного уровня. И таким образом, спортсмены, изначально одаренные величайшими способностями и другими достоинствами, которые могут вознести их к вершинам – тот же Кэдел Эванс, – оказываются вдвойне беспомощными там, где от них потребуется устойчивость. И это вовсе не обязательно означает их ментальную слабость – никто из тех, кто хорошо знал Кэдела, не сказал бы, что ему не хватает упорства. Но они могут быть просто недостаточно устойчивыми, чтобы продержаться до того, чтобы, например, прийти первыми, а не вторыми в гонке «Тур де Франс».

Уж не обрекает ли это таких спортсменов на вечное стояние в одной ступеньке от вершины? История утверждает, что нет. Мы знаем великое множество спортсменов, «любимчиков судьбы», которые не только проявили достаточную устойчивость, но и нашли дополнительную устойчивость перед последним шагом к победе. Фактически именно это повторяющееся убийственное отчаяние из-за ускользнувшей вожделенной цели стало той искрой, что помогла совершить прорыв атлетам, «отравленным» всеми преимуществами, имевшимися в их карьере.