Взгляды матери и сына встретились, как две шпаги. После недолгой борьбы женщина отвела глаза.

– Пусть будет по-твоему, только я должна убедиться, что с тобой все будет в порядке.

– Конечно, мама, – улыбнулся лейтенант.

Когда все точки были расставлены, Ирен положила револьвер обратно под подушку и взяла деловой тон.

– Я вижу, о тебе тут и так неплохо заботятся, даже не знаю, как проявить свою материнскую заботу.

– Я подскажу, мама. Попроси отца выписать мне новый бинокль.

– И это все, что тебе нужно?

– Ты права, мама, лучше выписать два. Эти бинокли оказались весьма хрупкой штукой.

Губы Ирен Магу тронула грустная улыбка.

– Не стоит отвлекать отца, я выпишу их сама.

То ли появление матери подействовало благотворно, то ли молодой организм начал справляться самостоятельно, но Алекс почувствовал себя намного лучше и несколько дней спустя уже весьма уверенно мог владеть правой рукой. Вопреки ожиданиям Ирен Магу поселилась не в отеле, а в комнатах госпожи Сетниковой. На следующий день она похвалила сына:

– Я была весьма удивлена порядком в твоей комнате. Рада, что армия приучила тебя к нему.

О том, что образцовый порядок в комнате офицера – результат стараний горничной, Алекс предпочел не распространяться.

Подозрительно быстро Ирен сошлась с хозяйкой, хотя между вдовой провинциального купчика и женой столичного банкира была огромная пропасть, но забота о раненом офицере стала их совместным делом. Каждый день обе заявлялись в лазарет с тяжелыми сумками, и Алекс всерьез начал беспокоиться, сумеет ли он влезть в мундир после выздоровления или придется шить новый.

К тому же банкирша буквально очаровала полкового лекаря, искусством нравиться окружающим людям Ирен Магу владела в совершенстве. И не только благодаря внешности. В ее присутствии Золич-Феоб просто млел и таял. Алексу даже стало жалко его, и он намекнул ему на некоторые обстоятельства.

– Ах, оставьте свои намеки, лейтенант, – отмахнулся лекарь. – Все я прекрасно понимаю, к женским чарам я уже давно не восприимчив, здесь другое. В наших краях не встретишь такой умной и образованной женщиной, с которой приятно просто поговорить. – Доктор как-то разом погрустнел, будто комедиант, с которого сдернули маску веселья. – Что вы так удивленно смотрите на меня, молодой человек? Мы ведь с вами в чем-то похожи. Я с отличием закончил столичную медицинскую академию, был вторым в выпуске. Мне прочили блестящую карьеру, большое будущее, а потом я был рад вакансии младшего лекаря в этом самом лазарете.

– Любовная история?

– Скорее, комедия для нее и трагедия для меня.

Откровения лекаря длились недолго, после чего он опять натянул привычную маску жизнерадостного весельчака, за которой скрывалась его жизненная драма.

Еще один сюрприз преподнесли мама с Аврелией Архиловной, когда заявились в лазарет в компании Гелены Кавелиной. Вот уж кого Алекс не ожидал увидеть в своей палате, так это жену начальника штаба. Когда эта стройная высокая брюнетка с ним поздоровалась, он догадался ответить, только поймав слегка удивленный взгляд матери.

Жаль, что легкое пальто скрывало намного больше, чем открытое бальное платье, но воображение лейтенанта без труда дорисовывало то, что скрывала грубая материя. А она что-то говорила ему, а он отвечал, втайне любуясь ею, наслаждаясь звучанием ее голоса. Вот она подошла ближе, и он ощутил ее духи, те же самые, что и на балу. Плавный поворот головы, она о чем-то заговорила с Ирен, Алекс с трудом понял, о чем именно. Ах да, его собираются кормить.

– Давайте выйдем и не будем его смущать, – предложила Гелена.

– Я думаю, Аврелия Архиловна с этой задачей справится, – поддержала ее мать. – Пойдемте, Гелена.

И они вышли. В общении с Алексом Гелена выбрала роль доброй тетушки, благо разница в возрасте почти позволяла, а ему хотелось совсем иного. Проглотив обед, Алекс не смог вспомнить, что именно он ел.

А потом она появилась еще раз. И еще. Все время в компании матери и госпожи Сетниковой. К ее посещениям он привык и такого шока от ее появления уже не испытывал, научился справляться с эмоциями в ее присутствии, но свое волнение в момент первого появления помнил прекрасно. Где-то в глубине души родилась надежда, что однажды она придет одна и они смогут поговорить более откровенно. Может, он даже скажет ей… А если не придет? Тогда он изыщет способ поговорить с ней после того, как выйдет из лазарета. И предупредит ее по поводу мужа…

Вместо Гелены пришел старший лекарь Золич-Феоб и все разрушил. Доктор заявился почти сразу после ухода женщин. Помялся возле двери, задал дежурные вопросы о самочувствии пациента, с озабоченным видом подвигал какие-то медицинские склянки, наконец, решился:

– Я бы предупредить хотел вас, точнее маму вашу… Да, хотел предупредить… Ну насчет…

– Доктор, – не выдержал Алекс, – говорите уже. О чем вы хотели нас предупредить?

– Я о госпоже Кавелиной, вы бы поосторожнее с ней. – И тут Золич выдал такое, от чего у лейтенанта потемнело в глазах. – Более хладнокровной и расчетливой стервы среди наших полковых дам не сыскать. Ради карьеры мужа на все пойдет. Вот и к маме вашей она не просто так присосалась. До этого ее в лазарете ни разу не видать было, а тут ходит, как на службу.

Алекс пожалел, что под рукой нет ничего тяжелого, что могло бы долететь до лекарской головы. Пока он приходил в себя, Золич вышел из палаты, после чего лейтенант вспомнил про револьвер под подушкой, но дверь уже была закрыта.

Некоторое время спустя к Алексу вернулась возможность здраво размышлять. Он, как мог, попробовал проанализировать ситуацию, но получалось плохо. Образ Гелены постоянно стоял перед глазами. Вот она подарила ему взгляд, едва заметно улыбнулась, чуть склонив голову, волосы, уложенные в сложную прическу, качнулись, будто черная блестящая корона… Неужели?! Нет, не может быть! Лекаришка врет, он хочет опорочить ее! Вот только зачем ему все это нужно? Так и не придя к конкретным выводам, измученный душевными терзаниями Алекс уснул далеко за полночь.

Утром пришли мать и Аврелия Архиловна.

– Алекс, сынок, у тебя красные глаза. Ты плохо спал? Тебе было больно?

– Нет, нет, мама, не волнуйся, мне уже лучше.

Тем не менее Ирен вызвала лекаря, который, понятно, ничего у раненого не нашел. После чего Алекса наконец-то накормили. Он с трудом дождался момента, когда госпожа Сетникова оставила их вдвоем.

– Сегодня другие посетители не ожидаются?

– Ты о ком? О Кавелиной?

– Да, мама.

– Видишь ли, сынок, мы с ней, как бы это сказать, больше встречаться не будем.

– Почему? – удивился Алекс.

– Она слишком настойчиво стала добиваться содействия в переводе ее мужа в столицу. С повышением, разумеется.