Алекс застыл, как будто в сердце ударила вражеская пуля. Но тут уже и Ирен обратила внимание на душевные терзания сына.

– А почему ты спросил? – забеспокоилась она.

– Просто спросил, – буркнул Алекс.

– Та-ак, – Ирен склонилась над сыном, – ну-ка посмотри мне в глаза.

Алекс отвел взгляд, но мать и без этого обо всем догадалась.

– А я-то думаю, почему в ее присутствии ты такой вечно смущенный и скованный! Надеюсь, она еще ни о чем не догадывается?

– Нет, конечно.

– Смотри, сын. Она всего лишь красивая стерва, причем глупая и наивная, хотя считает себя мастером интриги. Но я двадцать пять лет вынуждена посещать всевозможные светские салоны, которые почище любого террариума будут. Твою Гелену там сожрали бы мгновенно.

– Ну, так не ходи в эти салоны. – Алекс попытался увести разговор в сторону, но неудачно.

– Не могу, положение обязывает. Но речь сейчас не обо мне. Я уже боюсь за твое будущее. Если сейчас ты вернешься в столицу, то какая-нибудь охотница за мужьями окрутит тебя за четверть часа.

– Не волнуйся, не окрутит.

– Как же мне не волноваться? Сначала эта Мари, из-за которой ты оказался здесь, теперь еще и Гелена, которая на пятнадцать лет старше, с мужем и детьми!

– Мари – всего лишь пустышка, хоть и красивая.

– Очень рада, что ты это понял наконец. Надеюсь, с Геленой ты глупостей не наделаешь.

– Обещаю, не наделаю.

– Поклянись, – потребовала мать, – моим здоровьем.

– Клянусь, мама.

Ирен склонилась над сыном и припала к его лбу долгим поцелуем.

– Я бы очень хотела, чтобы ты был счастлив в браке, как мы с отцом. Но ты почему-то выбираешь не тех женщин.

– Я их не выбираю, мама.

С лазаретной койки лейтенант Магу встал под хруст своего разбитого сердца.

– Алекс, обещай мне, что ты не будешь рисковать без нужды.

– Конечно, мама, моя голова мне же еще пригодится. А тебе уже пора, карета ждет.

Ирен в последний раз обняла сына, оперлась на его руку и, приподняв подол длинной дорожной юбки, взобралась в карету. Кучер тронул лошадей.

– До свидания, сынок.

Лейтенант молча помахал рукой вслед. Не успела осесть поднятая колесами пыль, как он обернулся к ограде дома госпожи Сетниковой.

– Фелонов!

– Здесь я! – Унтер выбрался из-за ограды, где просидел битых полчаса, дожидаясь, пока члены семейства Магу наконец распрощаются друг с другом.

– Все готово?

– Так точно, господин лейтенант, можем выступать. А может, мы сами?

– Отставить! И хватит ржать, на гауптвахте сгною! Забыл, что у самого мать тоже есть!

Гауптвахтой Фелонова не напугаешь, он там немало времени провел, но виновато-покаянное выражение унтер на рожу все-таки натянул.

– Виноват, господин лейтенант, исправлюсь!

– Ну что замер, пошли, бандиты ждать не будут.

Через Темерюк переправились ночью. На этот раз Алекс учел предыдущий опыт, никаких сигнальных костров. С наступлением темноты лодочники должны были следить за оговоренным местом, а сигнал о начале переправы должен будет подаваться специальным керосиновым фонарем.

К утру охотники уже вышли к дому Толстого Межида. Фелонов внимательно рассмотрел двор в оптику, подозрительно напоминающую половинку бинокля, спасшего жизнь лейтенанту Магу.

– Там он, – удовлетворенно констатировал унтер, – есть сигнал. Успели.

– Тогда, ждем, – решил Алекс.

– А может, сами навестим? – предложил новоиспеченный ефрейтор Ивасов.

– Нет, Межид нам еще может пригодиться. По сути, он наш единственный агент на правом берегу.

– А если он там неделю будет сидеть?

– Значит, будем ждать неделю, – отрезал лейтенант.

Здесь еще не горы, только предгорья, но ночи уже существенно холоднее, чем в том же Текуле. Мерзнуть и грызть сухари пришлось двое суток. На третьи прибежал оставленный наблюдателем молоденький, но очень шустрый солдатик.

– Хозяин оставил дверь сарая открытой!

– Выступаем, – принял решение лейтенант.

Засаду устроили верстах в десяти от дома Межида. Здесь дорога после пологого, но затяжного подъема делала крутой поворот. С одной стороны пропасть, с другой – скала. Назад не убежать, пуля все равно быстрее. Ждать пришлось долго, лейтенант уже начал беспокоиться, но Фелонов был само спокойствие.

– Никуда он не денется. В горы с семьей он не пойдет, а дорога здесь только одна.

Унтер оказался прав, буквально через четверть часа наблюдатели доложили:

– Идут.

Мудрить не стали, солдаты просто вышли на небольшую площадку и перекрыли дорогу. Вскоре на ту же площадку поднялся бородатый горец, ведущий в поводу вьючную лошадь, увидел солдат и от неожиданности замер. Следом на площадку поднялись женщина и две девочки. Алекс сделал шаг вперед.

– Вот мы и встретились, Мантасур.

Горец зыркнул по сторонам – направленные на него и семью стволы солдатских «шапсо» не оставляли шансов на побег. Самому хвататься за штуцер – глупо, все равно не успеть.

– Что оглядываешься? Пришла пора платить по старым долгам.

– Я ничего не должен тебе! Это ты убил моего сына!

– А ты мне солгал, – Алекс был демонстративно спокоен. – Ладно, время дорого, скажи своим, чтобы отошли к той скале. И сам оружие положи, только медленно.

И тут Мантасур сломался.

– Пощади моих девочек, офицер, я скажу тебе, кто продал тебя Хамиди-бею. Это большой, очень большой человек. Он и сейчас продает ваших другим беям. Обещай, что отпустишь хотя бы дочек, и я назову тебе его имя.

– Я и так знаю, кто это сделал.

Лейтенант повернулся к солдатам:

– Кончайте их.

Выстрелы ударили вразнобой, потом тесаками проверили, не осталось ли живых. Оружие подобрали, трупы бросили прямо на дороге – пусть все знают, чем кончают личные враги лейтенанта Магу.

На обратном пути Фелонов осторожно поинтересовался:

– Господин лейтенант, а вы и в самом деле знаете, кто вас продал?

– Догадываюсь.

– Тогда почему вы не узнали его имя у Мантасура?

– Зачем? Он ведь правды не скажет. А если и скажет, то что значит слово бандита против заслуженного и всеми уважаемого офицера? Ничего. Все равно придется проверять и искать доказательства.

– А доказательства вы еще не нашли?

– Нет, но скоро они у меня будут.