— Я никогда не набивал себе тату, — начал нашу опасную игру Даниэль, ведь все мы поняли, во что она должна перейти.

Александр сделал глоток.

Я прикусила нижнюю губу, останавливая саму себя в попытке попросить показать татуировку. Интересно, какая она? Выполнена цветными или чёрными чернилами? А каких размеров? И какой рисунок и где заслужил место на его теле?

— Я никогда не сходил с ума от ласк партнера в лесу, — опасный и победный блеск промелькнул в глазах Александра, когда я потянулась губами к напитку.

И бабочки в животе заплясали танго, когда увидела, что он тоже сделал глоток. Секундное чувство эйфории накрыло от того, что от наших поцелуев в заснеженном лесу было жарко не мне одной.

— Я никогда не танцевала стриптиз, — и о… да-а … Они оба отпили из своих бокалов.

Чувством маленькой победы смогла насладиться не больше минуты, пока разливались остатки вина Даниэль не произнес свою фразу.

— Я никогда не… — хитрая ухмылка, — желал двух мужчин одновременно.

Ток пробежал по позвоночнику. Он играл не честно, и его слова могли касаться только моих желаний. И он знал, черт возьми, что желала, жаждала каждой частичной этих мужчин. По отдельности и одновременно.

Даниэль снова читал мои мысли, мог добраться до самых потаенных комнат души, где хранились записи с моими эротическими фантазиями.

Без зазрения совести я выпиваю всё до последней капли. Провокационно и дико опасно.

— Сладкая, ты проиграла, — Даниэль довольно допил вино и поставил уже пустой бокал на стеклянный столик. — Саш, и что же загадаем нашей девочке?

— Я думаю, что нам стоит уровнять действия. Раз мы с Данилом уже танцевали стриптиз, то остается станцевать его тебе.

Меня затопило жаром, а по телу забегали мурашки, то ли от предвкушения, то ли от страха.

Я при своём бывшем парне не смогла станцевать стриптиз, когда он просил, а тут их сразу двое, и они явно трезвей меня. Но, наблюдая затем, как: их зрачки расширяются и темнеют, Даниэль проводит медленно языком по нижней губе, Александр садится поудобнее на диване, а его грудная клетка стала подниматься выше и чаще от возбуждения, когда я только начала подниматься медленно с пола на своих трясущихся ногах — всё это действует на меня не хуже самого мощного афродизиака.

— Но мне нужна музыка, — шепчу и наблюдаю, как Александр молниеносно хватает телефон, почти не отрываясь от меня, что-то на нём набирает и уже через секунду из динамиков саундбара разносятся стремительно первые басы трека "Bishop Briggs — River", наполняя ими комнату.

Бедра сами задвигались в такт музыке, соблазнительно покачиваясь из стороны в сторону. Пальцы хватают ткань платья, комкая еë и приподнимая с каждым движением выше. Впившиеся в меня взгляды мужчин смущали и, закрыв глаза, полностью начала растворяться в музыке, отдаваясь ей по полной. Откинув голову назад, открывая обзор на шею, мои пальчики стали ласкать тело, начиная от обнаженных ключиц, спускаясь ниже к грудям, заканчивая бедрами.

Когда я услышала хриплое «Я так долго не выдержу», то почувствовала себя дико сексуальной и, наверное, в меня именно в этот момент вселился похотливый дух. Иначе объяснить нельзя, откуда во мне появилось столько решимости. Или моя необузданная страсть решила вырваться на свободу.

В крови чистый адреналин, неконтролируемый, дикий. И уже бедра наращивают амплитуду, и пальцы игриво сжимают то бедра, то горло, что почти стону, представляя, как будут ласкать мужские руки.

Как Даниэль без капли смущения протянет пальцы к моей груди. Проведёт по полушариям, от чего всё внутри задрожит. Как под его касаниями затвердеют соски. Он не будет медлить, не станет нежничать. Прикоснётся грубо, сильно. А Александр будет другим. Ласковым, нежным, но властным. Почему-то я в этом уверена. Он легко проведёт кончиками пальцев по контуру губ, изучая их. Надавит и скользнёт глубже.

Резко сажусь, открывая глаза, и наблюдаю невероятный восторг и вожделение на лицах мужчин. Развожу колени в стороны, но самое пикантное место осталось закрытым длинной юбкой. Даниэль тяжело вздыхает, у Александра сжата челюсть до предела. Но мне мало, хочу сильнее их спровоцировать, подлить масла в огонь.

Палец в моём рту помогает мне в этом. Я его облизываю, причмокивая, и медленно встаю, прогибаясь в спине. Гортанный стон слышу от кого-то из них и в душе горжусь собой, получая чистый кайф от своих движений. Разворачиваюсь спиной к мужчинам, не прекращая покачивать бёдрами, и тянусь к застежке платья сбоку.

Не успеваю расстегнуть и половину молнии, как ко мне прижимается каменные бёдра Даниэля, упираясь своим возбуждением. Александр вальяжной походкой появляется из-за спины, держа к руке бокал, наполненный на половину янтарной жидкостью и льдом.

— Сладкая, ты хотела увидеть татуировку Саши? — шепчет мой змей искуситель, пока я глаз не могу отвести от его друга, который начинает длинными пальцами расстёгивать свою рубашку.

Одна пуговица, вторая и вот уже участок подкаченной груди показался.

— Ты можешь её увидеть, — Александр становится передо мной так близко, что могу коснуться его, стоит только приподнять руку.

Он взглядом указывает на рубашку, призывая продолжить обнажать тело. Неуверенными пальцами тянусь к пуговицам и медленно расправляюсь с ними, задевая подушечками горячую кожу. Александр с интересом наблюдает за мной, попивая виски. И когда с проклятыми пуговицами покончено, стряхиваю с него рубашку и не могу не насладиться прекрасным видом передо мной. Чётко очерченные кубики пресса, идеальные косые мышцы. Да, его мускулатура была не так хорошо развита, как у Даниэля, тем не менее, я с удовольствием сканировала каждый лакомый кусочек, пытаясь запечатлеть всё в малейших деталях в своей памяти.

Во рту скопилась слюна. Надо бы сглотнуть, но хочется приберечь, облизывая каждый сантиметр его тела. Глаза заходят заветную татуировку. Небольшая веточка оливы огибала его подкаченную левую грудь. Пальцы начало покалывать от желания дотронуться до неё.

— Я могу? — наверное мой вопрос прозвучал странно.

И даже не знаю, у кого я спрашивала разрешения. У Александра или у себя самой. Он впечатался грудью в меня, выбивая громкий выдох из лёгких. Я снова оказалась зажата между двумя разгоряченными мужскими телами.

— Ma fleur, тебе не нужно спрашивать. Ты можешь делать с нами всё, что угодно и касаться везде, где хочется и как хочется.

Его слова действуют как красная тряпка для быка. В голове вакуум. В висках стучит