пульс, а по телу разливается приятное тепло возбуждения, когда касаюсь черной веточки, очерчиваю её по контуру.

Сосок на левой груди Александра становится упругим, твердым, почти острым, что привлекает моё внимание. Смачиваю указательный палец о кончик языка и получаю в награду стон мужчины, стоило мне влажным пальцем прикоснуться к его соску. Он дергается, и это приятно.

Он смотрит на меня с истинным голодом. Жадно делает глоток виски, наклоняется, что чувствую его горячее дыхание, отдающее смесью алкоголя, что возбуждает еще больше. Губы со вкусом виски жадно впиваются в мои и ощущаю, как в мой рот стекает горько-сладкий напиток. Пальцы Александра ласкали шею, но тут ладонь обхватывает горло, сжимая его. Не больно, но не могу проглотить алкоголь, что жжет горло, пока Александр не отстраняется, довольно ухмыляясь.

— Глотай, — произносит он тягуче, сладко, словно сироп, отнимая пальцы от моего горла. — Obéissante. ( Послушная)

— Meilleure. ( Лучшая).

Дыхание ускоряется против воли. Я остаюсь в подвешенном состоянии, ожидая их дальнейшего шага. И это ожидание более волнительно, чем сам поцелуй, чем сам секс.

Я готова играть в их игру вечно. В тоже время сгораю на месте и мечтаю быстрее прекратить. Бедра мучительно сжимаются, пытаясь унять возбуждение, и Даня чувствует это, поглаживая по ним руками. Меня резко разворачивают, и я оказываюсь лицом к нему.

— Закрой глаза, — приказывает Даниэль и без колебаний подчиняюсь.

Последнее, что вижу, прежде чем закрыть глаза, как он допивает виски друга и зажимает между зубами кусочек льда. Опираюсь телом на Александра, чувствую, как он расправляется с платьем, ведя собачку молнии вниз, и ткань соскальзывает к моим ногам.

Мужские пальцы касаются груди, когда я совсем не готова. Дергаюсь назад, но Александр обхватывает за талию, не давая пошевелиться.

И тут чувствую это...

К шее прильнул кусочек льда. От секундного холода в одной точке и горячего дыхание Даниэля следом, все тело начинает колотить. Сладкая, прожигающая боль, которую не хочется останавливать. И вот мужчина продвигает кубик льда все ниже по моему телу. Он плавится, становится меньше, прохладные капли воды быстрой струйкой бегут вниз к груди.

Смущение накрывает, но мне не дают опомниться, когда новый ледянок кубик льда начинает путь от ключицы. Комнату наполняет мой резкий короткий стон. Губы Даниэля поднимаются по холмику груди. Ледяные капли пробегают по затвердевшему соску и кажется, что они царапают нежную кожу.

Это безумно, пошло, но я точно умру, если это прекратиться. Меня колотит от ощущений, всю трясет. Я совсем голая сейчас стою меж двумя мужчин. Чувство стыда затупляет алкоголь.

Прохлада с жарким дыханием касается пупка, очерчивая его, и скатывается вниз к лобку. Не дышу, замираю, чувствую, что мужчины не останавливаются. Александр просит расставить ноги чуть шире, и я снова подчиняюсь. Хнычу против воли, извиваюсь на месте, и всё тело бьет миллионами вольт, и покрывает мурашками, когда Даниэль припадает к моему клитору губами, надавливая льдом на чувствительное место. Я стону еще громче и уже обмякаю в руках Александра.

Распахиваю глаза, не в силах больше держать их закрытыми. Комната вращается, острые ощущения обостряются, когда Саша поглаживает грудь, пальцами теребит сосок и слегка оттягивает его. Между ног мокро от растаявшего льда и моей смазки.

Пытаюсь отдышаться, унять бешено бьющееся сердце, сфокусировать взгляд. Но, видимо, еще не время, не заслужила. Даниэль грубо разводит мои колени в стороны, обнажая полностью мое лоно для него. Меня топит стыдом, наблюдая, как он жадно на меня там смотрит, почти облизывается.

— Сладкая, ты такая красивая. И я помню, что чертовски вкусная, — он говорит рвано, едва дыша, от чего мне сносит крышу. — Ты скучала по моему языку?

Пошлые слова делают только хуже. Скручивают всё, выворачивают, прогибают под своей силой.

— Да, очень, — отвечаю с придыханием.

Даниэль, стоя на коленях, пододвигается еще ближе ко мне. То жадно целует, то цепляет зубами кожу, начиная от колена и спускаясь ниже. И вот он уже проходится языком по моему лону, медленно, мучительно, горячо. И сейчас мне не хватает льда, чтобы остудить то, что сейчас горит между ног.

Впиваюсь зубами в нижнюю губу от переполняющих чувств, хочу кричать. Хватаюсь за Александра, как за спасение, где могу дотянуться, впиваюсь ноготками. Ловлю его улыбку, ему явно нравится происходящее.

— Ты сносишь мне крышу, малышка. Я же говорил, что ты сладкая, самая лучшая... Тебе хорошо, Алекса? Скажи.

— Да-аа, — выстреливает из меня протяжный стон, когда Даниэль надавливает на клитор пальцами и начинает вращать круговыми движениями. А дальше способность говорить пропадает окончательно. Просто взрывается всё и затмевает остальной мир. Я извиваюсь от желания. Даниэль надавливает языком на клитор, втягивает его и вводит в меня одновременно два пальца.

Александр хватает меня под колено, прижимает ногу, отводя её в сторону, раскрывает больше для другого мужчины, пока сам свободной рукой ласкает грудь. Бёдра дрожат в напряжении.

Кусаю губы, пытаюсь удержать себя, утихомирить наваждение, которое накрывает. Мышцы словно скручивает тугой нитью в ожидании разрядки. Тело горит, когда пальцы начинают трахать меня, превращая стон в крик.

— Не сдерживай себя, мы хотим слышать, как ты кончаешь.

А я разве сдерживаю?

Давно не контролирую ни себя, ни свои эмоции.

Откидываю голову назад, смотрю в наполненные похотливым голодом глаза Александра, пока его лучший друг доводит до оргазма пальцами и языком. Всё тело начинает неистово колотить, скручивает, что становится больно и сладко одновременно от долгожданного оргазма.

— Сладкая, я чуть сам не кончил от твоего стона, — томно произносит Даниэль, поднимаясь поцелуями к животу, тяжело вздымающееся груди.

Пытаюсь прийти в себя, почувствовать снова свое тело. И понять их вопрос, который звучит словно в прострации.

— Ты готова?

— Я … Я думала… — да ничего не думала в этот момент, не могла. — Разве это не всё? — глупый вопрос срывается с губ, пока я нахожусь за гранью реальности. Ведь мужчины не удовлетворены, а я и забыла об этом. Но, чувствуя себя сейчас морально и физически истощенный, не понимаю как смогу продолжить.

— Мой цветок, это только начало.

О, Боже.

Дело вкуса

Сексуальным отклонением можно считать только полное отсутствие секса, всё остальное — дело вкуса.

Зигмунд Фрейд

Я прижималась спиной к груди Даниэля, расслабленно откинув голову ему на плечо. Его рука обвила меня за талию и казалось, мы оба наслаждались, как синхронно