От украинских или «городовых» казаков, проводивших жизнь оседлую и семейную, надобно отличать тех, которые обитали далее к югу, в низовьях Днепра, и носили название «низовых» или «запорожских». Последние хотя и причислялись к Польскому государству, но в сущности составляли сословие совершенно вольное и не подчинялись никакой посторонней власти. Это была колыбель и рассадник настоящего казачества.

К югу от Самарского устья, посреди глухих степей, Днепр на пространстве нескольких десятков верст отчасти запружен рядами огромных камней (порогов), которые скрываются под водою или чернеют над ее поверхностью, отчасти стеснен в своем течении крутыми берегами и множеством каменистых островов. Пробившись сквозь каменные теснины, река вступает в широкое русло с ровными отлогими берегами к плавно, тихо течет потом до самого лимана; на этом течения она усеяна архипелагом низменных островов, покрытых густым высоким камышом. Эти-то косматые, тинистые острова служили для казацкой вольницы самым лучшим убежищем. Одни только плоскодонные челны запорожцев могли ходить по неглубоким протекам между островами, где они скрывали награбленную добычу. Запорожцы мало-помалу образовали род военного братства, имевшего свои оригинальные уставы и обычаи. На одном из островов обыкновенно располагался главный притон запорожцев или Сечь (особенно на острове Хортице). Она имела вид укрепленного лагеря. Верховная власть находилась в руках казацкого веча или рады. Рада избирала главного («кошевого») атамана, который во время похода пользовался неограниченной властью над войском. Сечь разделялась «на курени», которые выбирали себе куренных атаманов. Запорожцы жили в шалашах («коливах»), сплетенных из хвороста, и сходились обедать за общественные столы. Число запорожских казаков не было определено: в Сечь принимался всякий пришелец православной веры; он оставался здесь столько времени, сколько хотел. Запорожцы вели жизнь холостую, и женщины в Сечь не допускались под страхом смертной казни.

Запорожье наполнялось обыкновенно людьми самого беспокойного, воинственного характера; сюда уходили из соседних польских и московских областей те, которые не хотели сносить угнетение в отечестве или отыскивали простора для своей деятельности. Запорожцы находились в тесной связи с донскими и малороссийскими казаками. Вместе с теми и другими они нередко на своих легких челнах («чайках») выплывали в Черное море и грабили турецкие берега; а в соседних степях происходили постоянные стычки запорожских отрядов с татарскими наездниками[72].

Польское правительство, побуждаемое угрозами турецкого султана, старалось силою удерживать казаков от походов в Черное море и строило крепости около порогов, ко такие меры только усиливали дух неудовольствия в казацком сословии. Когда же к этим метам присоединились введение унии в Западной России, гонение на православие и угнетение народа от панов, тогда открылся целый ряд казацких восстаний на Украине. Из вождей казацких (в эпоху от 1592 до 1638 года) особенно прославились борьбою с поляками Нализайко, Тарас, Павлгак и Остраница. Только один из малороссийских гетманов этой эпохи, Конашевич Сагайдачный, оставаясь усердным приверженцем православия, умел приобрести уважение польского правительства и ужиться в мире с дворянской партией. (Он умер в 1622 году.) Восстания казаков сопровождались страшной жестокостью с обеих сторон, причем во владениях польских панов преимущественно свирепствовали мелкие шайки холопов или так называемых гайдамаков. Но мало-помалу дворянская партия обыкновенно при помощи наемных регулярных войск брала верх над толпами мятежников; начальники восстаний подвергались лютым казням, и Малороссия подпадала еще более тяжкому гнету, чем прежде. После неудачного восстания под начальством Гуни и Остраницы, в 1638 году, казалось, силы казаков были сломлены и Украина затихла, но спустя десять лет чрезмерный гнет вызвал уже восстание всего народа (при Хмельницком).

Итак, обе унии, политическая и религиозная, не достигли своей цели, т. е. окончательного отделения Западной Руси от Восточной и слияния с Польшею в одно государство, в одну нацию. Напротив, они породили жестокую борьбу между двумя религиями и двумя народностями. Эта борьба пробудила в Юго-Западной Руси стремление к воссоединению с Северо-Восточной и приготовила падение Польши.

В июле 1613 года совершилось в Москве царское венчание Михаила Феодоровича. Во время этого торжества, по обычаю, объявлены разные милости: князь Пожарский, бывший прежде стольником, получил сан боярина, а Кузьма Минин пожалован в думные дворяне и награжден поместьем. Но правительство не могло наградить жалованьем ратных людей или предоставить народу льготы от податей, потому что казна была совершенно пуста. От имени царя, духовенства и всего Земского собора посланы были в главные города (между прочим, к богатым купцам Строгановым) грамоты с просьбою о присылке в Москву денег, хлеба и разных запасов на жалованье войску. Последнему предстояло еще много дела, потому что внешние и внутренние враги продолжали пользоваться расстроенным состоянием государства. Новгородская область находилась в руках шведов, Смоленскую занимали поляки, Псковскую разоряли наездники Лисовского, на юго-востоке господствовал атаман Заруцкий, а внутри на всем протяжении государства, от южных пределов и до самых северных, свирепствовали казацкие шайки. Казанские, ногайские татары и волжские черемисы также бунтовали и грабили русских жителей.

Первые усилия правительства были обращены против Заруцкого, который вместе с Мариною Мнишек засел в Астрахани и заставлял народ присягать ее маленькому сыну (от Лжедимитрия II), объявляя себя правителем государства. Он созывал к себе на службу казаков, ногайских татар и просил помощи у персидского шаха. Но еще прежде, нежели подоспел с войском князь Одоевский, отправленный из Москвы, астраханские жители восстали против Заруцкого и прогнали его с помощью терских казаков. Заруцкий бежал на Яик (Урал), но здесь настигли его стрельцы, посланные Одоевским, и взяли его в плен (1614). Заруцкий и сын Марины подверглись позорной казни, а сама Марина умерла в тюрьме[73]. К концу того же года и северная часть государства была очищена от казацких шаек; успешным преследованием этих шаек отличился князь Лыков; недалеко от Москвы он разбил главные толпы казаков и взял в плен наиболее свирепого из атаманов, Баловня.