Только что к столику опять подошёл официант.

Медленно, давая рассмотреть себя со всех сторон, – они ж любуются собой. «Графинчик кипячёной водички, сударь?» – «Спасибо, я же сказал – больше не надо». Этот Брэд Питт, словно вынутый из грёз уснувшего в каменоломне пьяного дворника, произносит фразу ужасно наигранно… Не хочется вспоминать, но честное слово, в порно лучше играют. У нас в сериалы набирают студентов Щукинского училища, причём первокурсников, ну как эта синеглазая кукла из «Обитаемого острова». Они забывают слова, излишне пафосно произносят фразы, и, наверное, самый последний уличный бомж сыграет талантливее. Рядом спотыкается парень (с лицом Светлакова) и падает лицом в салат. Брызги пластмассового «цезаря» летят в разные стороны. Все хором закатываются ненатуральным смехом, широко раскрыв рты. В углу чувак с грохотом катится с лестницы – тоже взрыв хохота. А там девушка поскользнулась и шлёпнулась так, что видны трусы. О да, вообще животики надорвёшь. Это наш юмор в недорогом кино: денег на спецэффекты нет, так пусть все падают, как Чаплин, нового не придумано. Пожалуй, самое страшное в Городе Дешёвых Фильмов – встретить приглашённых звёзд. Это несчастные люди вроде Жанны Фриске или Геннадия Хазанова, получившие роль с двумя фразами в стиле «Кушать подано». Да, многие жители кинематографических городов обладают возможностью впоследствии расширить словарный запас, научиться новым выражениям и даже поддерживать беседу. Но эти актёры – словно несчастные великовозрастные дебилы, не в состоянии выучить что-то иное, как уже упомянутая мной полубезмолвная массовка в фильмах про немцев. Ну, представьте, подходите вы заговорить с Верой Брежневой:

– Не правда ли, сегодня прекрасная погода?

– Кушать подано.

– Может, выпьем по стаканчику винца?

– Кушать подано.

– Да иди ты на хер!

– Кушать подано.

Старожилы Города Дешёвых Фильмов из уст в уста пересказывают легенду. Дескать, в тридевятом царстве, в тридесятом государстве, высоко в горах, окружённый густыми лесами, рвами и реками, за огромной стеной со снайперами, колючей проволокой и электрической изгородью, в ограждении минных полей стоит Город Обалденного Кино. Он очень маленький, состоит всего из нескольких переулков. Один называется «О чём говорят мужчины», другой – «День выборов», третий – «Утомлённые солнцем»… Первая часть, само собой разумеется. Там живёт мало людей, но все они счастливы, интеллектуальны и довольны друг другом – даже те, кто сыграл отвратительных злодеев. Город Обалденного Кино перевоспитывает, прививает великолепный вкус, заставляет относиться к жизни с оттенком юмора и лёгкого пофигизма. Девушки в Городе живые, а не бездушные пластмассовые куклы, мужчины умеют легко и непритязательно шутить, без проблем покоряют собеседника беседой, показав ему в минутном разговоре целый мир. Многие актёры из Города Дешёвых Фильмов пытались проникнуть внутрь легенды, но бесследно сгинули от пуль охраны, захлебнулись в бурных водах рек, подорвались на минах, с ужасными криками рухнули в пропасть. Красота должна защищаться, иначе её поглотит говно, – это известно с доисторических времён. Так и тут: местные жители сооружают каждый год экспедиции с неумёхами, куклами, убожествами и звёздами, оглашающими окрестности воплями «кушать подано», и дружно отправляются на поиски удачи. Как знать, может, кому-то хоть однажды повезло? Оттуда никто не вернулся. Они либо погибли по дороге, либо уяснили, в какой помойке снимаются, и убили себя об стену. Так, если Город Российских Мультфильмов наткнётся на Диснейленд, то персонажи совершат харакири просто без рассуждений. Вообще вот интересно. Водку мы делать умеем, танки тоже, одежду вроде шьём нормальную, бабы у нас самые красивые. А как возьмёмся за что-то вроде автомобилей или кино, так полный пиздец. Это наша кара.

Батарейка ноута почти иссякла.

Это хорошо, я должен заканчивать. Наш новый знакомый вместе с Жанной уже наверняка на подходе. Он объяснил мне, почему мы должны объединиться. Оказывается, Жанна – метиска. Так здесь называют людей, родившихся от связи с пришельцами из нашего мира. Она своеобразный ключ между обеими реальностями и при правильном подходе способна открывать портал перемещения. О боги, если б я только знал! Я бы уже попробовал раньше. К сожалению, и здесь не обойтись без артефактов. Человек в маске ушёл искать район «Тёмного мира» – копеечную смесь майеровских «Сумерек» (только без вампиров), приблатнённого фэнтези и совершенно нестрашной мистики с ужасными (в плохом смысле) актёрами. Выбора нет – только там водятся колдуньи хоть с каким-то набором порошков и артефактов для открывания портала. Правда, незнакомец предупреждает: мы снова можем попасть в другой фильм… Что ж, втроём даже веселее. После порно мне уже ничего не страшно. О, я прямо сейчас вижу их через окно. Они подходят сюда – незнакомец и Жанна. Кстати, совсем забыл упомянуть: перед выходом в «Тёмный мир» чужак снял маску – в Городе Дешёвых Фильмов можно ни от кого не прятаться, маскарад не нужен, патрули не проверяют на каждом шагу документы, как в одержимом шпиономанией Сталинграде. И что? Этот человек оказался вовсе не монстром с клыками, а вполне культурным, дружелюбным парнем, причём совсем юным. Он до сих пор извиняется, что так напугал нас с Жанной, – ему стыдно и неудобно. Вот он идёт, болтает с девушкой и улыбается. В руке у него большой фирменный пакет с изображением черепа. Судя по настроению, с артефактами нет проблем. Спешно дописываю последние строчки, батарея почти на нуле. Надеюсь, в этот раз всё получи…»

Человек за столиком закрывает погасший ноутбук. В кафе входят двое, мужчина и женщина, их показывают со спины. Герой фильма встаёт, протягивает руку – мужчина крепко пожимает её. Он ставит пакет на стол и оживлённо жестикулирует. Камера перемещается вбок: у незнакомца светлые волосы, он дружелюбно улыбается, но рассмотреть его полностью мешают особенности съёмки, очертания расплывчаты. Девушка с короткой стрижкой смотрит на часы, показывает в сторону выхода. Оба её собеседника кивают и, захватив пакет, покидают кафе. Официант что-то злобно кричит с другого конца зала. Мужчина с пакетом хлопает себя по лбу, возвращается и кладёт деньги на край стола. Спустя секунду камера крупным планом показывает его лицо, и женщины в зрительном зале издают характерный общий вздох: перед ними стоит… Художник.

Вот только на этот раз он совсем не улыбается.

(Лима, Перу, 1 ноября 1931 года)

…Грохот барабанов не прекращался ни на минуту. Михаил чувствовал себя так, словно музыканты всем скопом переселились к нему в голову и стучали палочками прямо в мозг. По улице неподалёку от Плаза де Армас шла километровая процессия танцоров в бело-синих накидках с пышными чёрными крыльями, в штанах, имитирующих мохнатые козлиные ноги, – и, само собой, напяливших на лица маски. Мигель ничем не выделялся из толпы, заранее облачившись в красный средневековый камзол, бархатные алые панталоны, вычурные башмаки из кожи альпаки и «личину». Что такое «личина»? Это главный элемент «дьяблады». Торчащие в обе стороны уши цвета малины, витые длиннющие рога (такие, что на них можно вешать одежду), выпученные глаза, нос в виде свиного пятачка и зелёная змея, обвивающая торчащие из середины лба шипы. Бесподобный красавчик. Напоминает китайского демона, хотя уже вряд ли поймёшь, азиатское это влияние либо латиноамериканское. По местным меркам, Михаил ещё оделся без изысков (!), а какая вакханалия творится рядом! Вышитые золотом скелеты, нагрудные пластины, символизирующие древнеинкские доспехи, пояса из звенящих монет, громаднейшие оранжевые плащи. Всё это гремело, кричало, танцевало… да, что и говорить, настоящий ад на Земле. Рядом разорвалась «водяная бомба», и Мигель нервно вздрогнул: разрази гром местные традиции кидаться баночками со святой водой! Сверху с балконов сыплются лепестки цветов (он не удивлён, чувствуя запах магнолии), поют, тряся бёдрами, женщины, средневековые пушки стреляют лоскутиками разноцветной материи. Diablada в разгаре. Облачение крайне тяжёлое, и Михаил взмок от пота, а вот люди вокруг не чувствуют усталости – они продолжают танцевать, полностью отдаваясь чувству ритма. Подумать только: ещё три дня назад все они были в ужасе от творимых Художником зверств, улицы вечерами пустели, горожане прятались по домам. А сейчас, ночью, они заполнили проспекты и плевать хотели на де ла муэрте[32]. Мимо прошёл танцор в чёрной маске с рисунком двух пальм. Мартинес слегка кивнул ему, качнув рогами, и получил в ответ уважительный поклон. Полицейский. Михаилу помогает около пятидесяти человек, которых он попросил присутствовать на «дьябладе», что называется, для непредвиденных случаев. Точная формулировка, предвидеть ничего нельзя. Всё случилось, как он и предполагал, сидя за стаканом в дешёвой портовой таверне Кальяо, – Алехандро де Кастильеро и Родриго Фуэгос бесследно исчезли.