«Только не Тимур», – подумала Кристина, а в голове тихо зазвучала вчерашняя музыка.

Чистая, нежная, хрустальная, проникающая в потаенные уголки души и выпускающая на свет… Злобного алабая, которого без табуретки не затолкать обратно в будку. Или нет? Кристине вдруг стало очень стыдно за свое вчерашнее поведение.

Кристина никогда не позволяла настроению оказывать влияние на свою работоспособность, а потому, выпив чашку кофе с бутербродом, мысленно приказала себе встряхнуться и взбодриться. Результат получился так себе.

Улица встретила ее прохладно. Низко опустившиеся тучи грозили вот-вот разразиться противным серым дождем. Припаркованный возле подъезда «Киа» с надеждой застоявшегося коня посмотрел на хозяйку своими раскосыми глазами. В голове промелькнула было мысль, что неплохо бы по случаю непогоды отправиться на работу не на общественном транспорте, а на личном, но тут же была изгнана как упадническая. «Нормальные герои всегда идут пешком», – мысленно пропела Кристина и побежала на маршрутку.

Придя в «Плазу», она обнаружила, что сегодня с плохим настроением на работу пришла не только она. Наташа, новоиспеченный директор «Веселого ветра», сидела за столом и с мрачным видом рассматривала какую-то официальную бумагу. Рядом, на столе, лежал надорванный конверт.

– Доброе утро. – Кристина сняла пиджак и повесила его на спинку кресла.

– Доброе! – кислым голосом отозвалась Наташа и оторвала взгляд от письма, чтобы поприветствовать Кристину. Ее глаза при этом подозрительно блеснули.

– Что пишут? – спросила Кристина, подходя ближе.

– Вот. – Наташа протянула ей листок. – Претензия от «Сити-Тура». Они расторгают с нами договор, и, если мы не заплатим до конца месяца три миллиона, подадут на нас в суд.

– Так до конца месяца еще почти две недели! Может, наберем нужную сумму!

– Ты не понимаешь! «Сити-Тур» – последние, кто с нами работал. Там у Глеба Васильевича какие-то то ли друзья, то ли одноклассники. Раз договор расторгнут – нет туров. Нет туров – нет денег. Нет денег… – И тут Наташино лицо скривилось, рот превратился в перевернутую подковку, а щеки сделались мокрыми. Она еще что-то добавила, но из-за судорожных всхлипов слов было абсолютно не разобрать.

– Деньги можно найти.

Наверное, голос Кристины прозвучал настолько уверенно, что всхлипы затихли. Красные глаза Наташи с недоверием уставились на сотрудницу.

– Как найти? Где?

– Ну где все находят? Займ, кредит. Я могу составить бизнес-план…

Набросок бизнес-плана у Кристины уже был, но нельзя было сразу признаться Наташе, что команда «Кайроса» в курсе плачевного состояния финансов «Веселого ветра»

– Кредит? – Глаза у Наташи наполнились ужасом. Впрочем, Кристина заметила в них и отблески радости. – Но кто нам его даст? И потом, мне кажется, я не имею таких полномочий.

– А кто имеет? – спросила Кристина, проходя на свое место и открывая ежедневник. – Киры нет…

– А Глеб Васильевич?

– Глеб Васильевич в больнице, и неизвестно, когда придет в себя. А действовать нужно прямо сейчас. Ты же понимаешь?

– Понимаю, – неуверенно произнесла Наташа. – Но я… Нет, я не могу! Нет! А что, если… Если поговорить с Викторией Александровной? Она же… Давай поговорим с Викторией Александровной?

– Давай, – вздохнула Кристина.

На месте Наташи она хотя бы поинтересовалась бизнес-планом.

– Я включу на громкую связь? – спросила Наташа, набирая номер.

– Давай!

В трубке пошли гудки, а затем недовольный голос произнес:

– Слушаю!

– Виктория Александровна! Нам письмо пришло… Претензия… От «Сити-Тура»… Они требуют деньги… Три миллиона… Иначе не будут с нами работать… Кристина говорит – кредит. У нее есть бизнес-план… Или почти есть… Иначе нам конец…

– Так! Стоп! – остановила словесный поток Виктория Александровна. – Дайте-ка трубку Кристине!

От этих жестких слов вся кровь отлила от лица Наташи, но ослушаться приказа она не посмела и протянула телефон Кристине.

– Здравствуйте, Виктория Александровна, – поприветствовала она работодательницу. – Понимаю, что это вовсе не телефонный разговор. Не могли бы вы сегодня к нам заехать? Положение сложное, меры нужны безотлагательные.

– Нет, – отрезала женщина. – Об этом не может быть и речи. Разбирайтесь сами.

– Хорошо, – невозмутимым тоном ответила Кристина и уже было положила трубку, как услышала, что собеседница продолжает говорить:

– …Только сами, без Наташи. Мне только этого нытья не хватало!

– Извините, повторите, пожалуйста, – нисколько не смущаясь, попросила Кристина.

– Я в больнице. У Глеба. Приезжайте сюда. Сейчас. С бумагами.

– Поедешь? – спросила Наташа, когда Кристина медленно отняла трубку от уха.

Поездка в больницу ставила под угрозу весь план команды «Кайроса». Сейчас Глеб увидит Кристину, и на этом расследование истории с доппельгангерами можно считать закрытым – абсолютно иррациональное, противоречащее главному закону экономики, согласно которому основой любой деятельности является получение прибыли. Расследование, цель которого видит разве что только Ася. Для Кристины оно – попытка реабилитировать «Кайрос» в глазах Глеба Ермолаева. Попытка, надо сказать, бессмысленная, потому что независимо от ее исхода они не приобретут нового клиента в лице ермолаевской фирмы. С другой стороны, положение «Кайроса» довольно устойчивое, и даже если Ермолаев предпримет какие-то шаги по очернению деловой репутации агентства, вряд ли это приведет к большому оттоку клиентов.

И все-таки, когда, узнав у секретарши Глеба, в какой больнице он находится, Кристина выскочила из такси на стоянке возле большого семиэтажного здания, она волновалась перед встречей, как перед экзаменом. И, как оказалось, зря.

Медсестра в столе справок на первом этаже отправила ее в нейрохирургию на шестом.

«Странно, – думала Кристина, поднимаясь по лестнице, – я считала, что у него проблемы с сердцем. Почему же лежит в нейрохирургии?»

Переведя дух на площадке шестого этажа, Кристина открыла дверь с надписью «Нейрохирургическое отделение» и оказалась в небольшом помещении без окон с еще одной дверью, на которой висела табличка «Вход строго воспрещен».

Кристина обернулась. Позади нее, вдоль стен, стояли черные дерматиновые диванчики. На одном из них, низко опустив голову и поджав под себя ноги, сидела Виктория Александровна. Руки ее вцепились в край диванчика с такой силой, что костяшки пальцев побелели. У Кристины сердце замерло при виде такой обреченной позы. Неужели Глебу совсем плохо? Видела его Кристина всего один раз, и нельзя сказать, что он произвел на нее положительное впечатление. Впрочем, учитывая, что он только что похоронил жену, можно простить ему излишнюю импульсивность. Но в этот момент сочувствовала она ему искренне, видя неподдельную скорбь матери.