Но… терпел фиаско. Надо мной и моей скрипкой смеялись, дразнили и никак не собирались услышать и вдохновиться.

Через много лет во время работы в филармонии, выходя из автобуса, в котором мы ездили по деревням во время ежегодного фестиваля «Мастера искусств — труженикам села», я прятал футляр со скрипкой под плащом. Ведь афиши во время сельского фестиваля были глухими (без обозначения программы и содержания концерта). Прятал, чтобы раньше времени не отпугнуть наших слушателей «симфониями и филармониями». На афишах было написано: «Большой концерт артистов». Мы называли наши дышащие на ладан автобусы с длинными моторами «фурцвагенами», по фамилии тогдашнего министра культуры Фурцевой. Эти автобусы вечно были простужены: чихали, кашляли, а моторы постоянно глохли.

Я знал, что после того, как я выйду на сцену без скрипки и поговорю с сельскими слушателями 20–30 минут, я смогу неожиданно вынести скрипку и сыграть на ней красивые мелодии. Я завоевывал доверие и право играть «Лебедя» Сен-Санса, мазурки Венявского, «Венгерские танцы» Брамса и другую популярную классику.

По мере роста моего ораторского мастерства и силы воздействия моего слова, я постепенно стал разнообразить репертуар. И люди воспринимали мою музыку, а также музыку, которую пели певцы и певицы из моей «бригады». Да-да, так и называли: «бригада Казиника». Певцы любили ездить со мной по деревням, потому что они имели возможность петь не популярные тогда песни, а классику для аудитории, которую я настраивал на восприятие.

Мне удалось привести к классической музыке немало людей.

Но… возвращаюсь к теории поцелуя — удара. Итак, гений, поцелованный Богом, отправляется на Землю для того, чтобы родиться, вырасти и проявить свой Дар божественного поцелуя.

Но вот какая странность! Растет на Земле поцелованный Бетховен. Уже и музыку сочиняет. Но… что-то не то. Музыка не хуже (но и не лучше) многих других (нецелованных) композиторов. Нет! Неплохая музыка. Порой даже очень приятная. Но… это не то, о чем мыслил Целующий. У Бетховена был поцелуй и задание: написать музыку великого совершенства, радости и печали, выстроить на Земле музыкальное здание необычайной красоты и совершенного смысла, стать невиданным до сих пор музыкальным архитектором. Он должен «высекать огонь из людских сердец» (фраза позднего Бетховена). Но… никакой огонь не высекается. Сидят, слушают, в меру аплодируют. Ничего особенного не происходит. Приличная музыка. Не хуже, чем у других. А можно и без нее. Звезд с неба не хватает. Нужно что-то делать. Придется ударить. Поцелуя оказалось мало. А удар нужен для того, чтобы завести невиданный творческий процесс, разжечь огонь. А что, если композитора оглушить? Чтобы слышал все хуже и хуже. А в конце концов оглох окончательно. Случится одно из двух. Либо покончит жизнь самоубийством (что за жизнь глухому композитору!), либо произойдет что-то невероятное. Преодолел суицид (хотя даже завещание написал), и… началось гениальное Творчество. Бог подумал, что одной глухоты мало, решил устроить жизнь Бетховена так, чтобы он ни от кого не получил ответа на свои любовные чувства. Устроил! Ни от кого и никогда не получил! Одинокий, глохнущий… Да еще характер такой, что мало кто из друзей выдерживал. Некоторые терпели из-за гениальной музыки. Но результат… Все симфонии (9) гениальны, все фортепианные сонаты (32) феноменальны, и скрипичные (10) непревзойденны, все фортепианные концерты (5) — шедевры, единственный скрипичный концерт — величайшее из всего, что написано в этом жанре, объект молитв и поклонения для всех, кто чувствует музыку, все увертюры («Эгмонт», «Кориолан», «Леонора» № 3) — абсолютные образцы бессмертной музыки. Более того: чем хуже Бетховен слышал, тем сильнее разгорался его творческий дар. А в полной глухоте он написал музыку, которую и сегодня трудно оценить, ибо она говорит напрямую с Творческим Духом.

Все его творчество — «Я схвачу Судьбу за глотку», «От мрака к свету, через борьбу к победе» (знаменитые бетховенские фразы). Схватил! Привел к Свету! Создал грандиозные Божественные построения. И всего-то нужно было поцелованного ударить глухотой и вдобавок одиночеством.

Возьмем еще одного гения — Иоганна Себастьяна Баха. Нет таких слов, чтобы описать место его музыки в истории всей музыкальной культуры. Представляю себе то задание, которое Бог давал Баху, целуя: «Ты станешь символом не только музыки, но и вершиной Культуры. Эверестом среди гор. Ты станешь символом для людей искусства и науки. Ты будешь именем и смыслом среди нескольких имен. Ты будешь равен самому Создателю, оправданием Человечества, защитником его от моего гнева, когда мир дойдет до ручки».

Но… только после смерти. Тебя даже дети твои, тобой выученные, тобой взращенные, не будут воспринимать как большого композитора. Они будут называть тебя «старый парик». Они никогда не узнают, кем ты станешь через столетия, ибо уже при жизни будут считать твою музыку устаревшей. Всю жизнь тебя будут воспринимать обыкновенным музыкальным церковным работником. Кто угодно будет указывать тебе, как нужно и как не нужно писать музыку. Церковное начальство, городские власти. Половину жизни ты будешь скитаться по маленьким провинциальным городкам, переезжать с места на место в поисках удобоваримой зарплаты, а главное, людей, которые хоть немного оценят твою музыку. Про тебя при жизни дважды напишут в музыкальных справочниках. И оба раза плохо. А теперь иди на Землю, мой любимый. Тебе никогда на Земле не придет в голову, что после смерти тебя назовут… «Пятым Евангелистом Господа». А мир узнает тебя и твою музыку только через 79 лет после твоей смерти. (Бах умер в 1750 году, а в 1829-м гениальный Феликс Мендельсон публично исполнил «Страсти по Матфею», открыв его имя миру.)

Фредерик Шопен! (Поцелуй.) Иди в мир и научи его ДЫШАТЬ красотой, нежностью, вдохновляться твоими мелодиями. Только (удар) для тебя проблема дыхания во всю твою короткую жизнь будет невероятно серьезной. Ты с рождения не сможешь дышать носом, у тебя будут полипы, которые нельзя оперировать. Будешь дышать ртом (с придыханием и задыхаясь). А потом — туберкулез. Ты проживешь на Земле всего 39 лет. Будешь задыхаться. Но музыка твоя будет дышать и дарить дыхание всем, кто тебя услышит и полюбит.

Ты откроешь миру совершенно невероятные возможности рояля. Он в твоих творениях станет оркестром, скрипкой, органом, Вселенной. Ты напишешь для него замечательные сонаты, концерты. Ты сочинишь 24 этюда для развития технических и звуковых возможностей будущих пианистов. Но в каждом этюде за невероятной техникой будут звучать ветры и бури, любовь и отзвуки звезд. Ты создашь 24 прелюдии — целый Космос воспламененной Души. И еще: неожиданно сочинишь много танцев: вальсов, мазурок, полонезов. И это потому, что не сможешь танцевать из-за проблем с дыханием. И