Шуточка насчет того, что «U.S.», то есть «United States», «Соединeнные Штаты» – означает «Uncle Sam» – «дядюшка Сэм», по-видимому, уже была в ходу[3], Гранта его соученики прозвали Сэмом, и он в конце концов и сам стал подписываться не U.H.Grant, а U.S.Grant. В конце концов, фамилия его матери была Симпсон.

Ну, после окончания Вест-Пойнта Улисс Грант повоевал в Мексике, в 1854-м ушел в отставку, попробовал себя и в фермерстве, и в кожевенном деле – и везде потерпел неудачу. Когда началась война между Cевером и Югом, его выбрали командиром волонтеров в одном из полков Иллинойса, и к 1862 году он был уже бригадным генералом и командовал армией в 17–18 тысяч человек. И он решил, что план «Анаконда» можно немного модифицировать.

Идея генерала Гранта заключалась в том, что при наличии канонерок совершенно необязательно действовать только в долине Огайо, постепенно двигаясь по течению реки, в общем направлении к Югу. У Огайо были свои полноводные притоки, например, реки Теннесси и Кумберленд, начинавшиеся на территории Конфедерации.

Так почему бы не использовать долины этих рек как пути вторжения, двигаясь вверх по течению? Тогда вместо долгого «окружения Юга» можно будет попробовать агрессивное «сокрушение Юга» – надо только пробиться через систему фортов, которыми южане защищали входы в эти реки. Идея, собственно, была не нова – ее рассматривали в штабе Макклеллана – но там она и застряла. А вот Грант решил попробовать ее на деле, и флаг-офицер Эндрю Фут его поддержал, и при этом – самым энергичным образом.

Форт Генри, запиравший вход в реку Теннесси, был взят с ходу, и даже без помощи армии. Южане, завидев какие-то непонятного вида пароходы, оказавшиеся неуязвимыми для их пушек, растерялись, а уж когда «черепашки» начали громить их укрепления с расстояния всего в 400 метров, сочли за благо на обороне не настаивать.

С фортом Донельсон на реке Кумберленд так легко не получилось – там и укрепления были понадежнее, и артиллерия помощнее – и когда канонерки Эндрю Фута попробовали такое же лихое нападение, которое всего несколько дней тому назад дало им победу, их встретил жестокий отпор. Оказалось, что для тяжелых орудий броня «черепашек» не так уж и неуязвима, – им пришлось отступить. И вот тут свое веское слово сказала армия Гранта.

Поскольку падение форта могло открыть федеральной армии путь вглубь Теннесси и Кентукки и тем грозило южанам большими бедствиями, они решили сосредоточить для его защиты крупные силы. Грант этим совершенно не смутился, атаковал позиции противника и заставил его отступить. При этом несколько тысяч человек оказались окружены в форте Донельсон, без всякой возможности к спасению. На вопрос генерала южан Бакнера об условиях сдачи в плен Грант ответил ему коротко: «No terms except unconditional and immediate surrender» – «Никаких условий, кроме немедленной и безусловной капитуляции».

Эти слова – «Unconditional Surrender» – «Безусловная Капитуляция» – начинались с букв «U.S.» и отозвались по всему Северу.

Они совпадали с инициалами генерала Гранта.

Примечания

1. The making of strategy, Edited by William Murray, Macgregor Knox, Alvin Bernstein, Cambridge University Press, 1994. Р. 236.

2. Горная система Аппалачей вытянута с северо-востока на юго-запад на 2600 км в пределах Канады и США.

3. Версия эта состоит в том, что шутка про «дядю Сэма» возникла только во время Гражданской войны. Согласно легенде, какой-то сверхнаивный новобранец федеральной армии спросил – кто же посылает в войска столько всевозможных припасов? Ну, ему и разъяснили, что все, что помечено буквами «U.S.», принадлежит богатому дядюшке Сэму, который и заботится обо всех солдатах.

I

22 февраля 1862 года в Ричмонде, столице Конфедерации Штатов Америки, состоялась инаугурация Джефферсона Дэвиса. Oн официально вступал в должность первого президента Конфедерации, на весь шестилетний срок, что был отведен ему конгрессом южных штатов, a временное правительство, которое он возглавлял, сдавало свои полномочия постоянному. Погода была ужасной, дождь с неба лил как из ведра, но президент КША не пожелал перенести церемонию с открытой лужайки под крышу, в закрытое помещение. Все прошло так, как было намечено заранее, – на деревянном помосте, накрытом чем-то вроде шатра, в присутствии множества зрителей, прятавшиxся под своими зонтами, была принесена присяга.

Новости с полей сражений были под стать погоде, так что, возможно, президент Конфедерации хотел подать пример стойкости. Он намерен был «выполнить свой долг, несмотря ни на что» и провел долгое время в молитве. Он просил Господа «укрепить его волю и просветить его разум» – никакой надежды, кроме как на помощь свыше, Джефферсон Дэвис не питал.

Главный юрист правительства, Томас Брэгг, разделял чувства своего президента. Он размышлял, хватит ли у Конфедерации жизни на то, чтобы провести инаугyрацию еще одного президента. Согласно Конституции Конфедерации, президент избирался на шестилетний срок и после этого не имел права баллотироваться еще раз. Так вот, Tомас Брэгг очень сомневался в том, что Конфедерация доживет до следующих выборов.

Джефферсон Дэвис поцеловал Библию, отпечатанную в Нэшвилле, столице штата Теннесси, и подаренную типографом первому президенту Конфедерации. Падения города ожидали со дня на день – наступление Улисса Гранта замедлилось, но не остановилось, и миссис Дэвис говорила, что ее муж пошел на торжественную процессию в его честь примерно так же, как обреченный мученик пошел бы на костер – с ужасом, но с несокрушимой готовностью исполнить свой долг.

Он знал, что армия генерала Джонстона, защищающая Виргинию от нападения с севера, увязла в непролазной грязи, что в ней сейчас намного меньше людей, чем было еще два месяца назад, что против нее стоит федеральная Армия Потомака и что в ней, оценочно, втрое больше солдат и впятеро больше снаряжения, чем есть у южан.

Он полагал, что эта армия вот-вот перейдет в наступление, – хотя, конечно, президент Дэвис вряд ли знал, что по приказу президента Линкольна это должно было случиться 22 февраля, именно в тот день, когда сам Джефферсон Дэвис приносил на Библии свою клятву.

Но о том, что федеральный военно-морской флот закрыл все побережье Конфедерации, все пять с лишним тысяч километров извилистых берегов, со всеми их бухтами, устьями рек, десятком больших портов и всем прочим – это он знал очень хорошо. Редкие попытки проскочить через кольцо блокады удавались еще реже, всякая хоть сколько-нибудь значимая торговля с Европой была пресечена. Нападения с моря следовало ожидать в любую минуту, и оно могло случиться где угодно – от Нового Орлеана и до побережья северной Виргинии, в двух шагах от Ричмонда. Но президент КША Дэвис принес присягу, и ему оставалось только одно – выполнить свой долг.

Tак, как он его понимал.

II

Конечно, речь президента Дэвиса не могла быть полностью откровенной – он говорил публично и обращался к самой широкой аудитории. Тем не менее, он был довольно правдив и не скрыл от своих слушателей, что и последние надежды на хоть сколько-нибудь приемлемое мирное решение уже исчезли. Джефферсон Дэвис сказал, что случилось это из-за «той злобы, с которой штаты Севера ведут свою варварскую войну против Юга…».