В то время я уже отдыхал на контрольной точке и новости узнал позже — через круг-другой, от мокрого и слегка пованивающего Джорджа. Импульсивный оборотень рванул вслед за ускользающей добычей и провалился в канализацию. Даже опытный оборотень не смог выдержать каскадное заклинание сыгранной пары боевых магов. В таком случае спасает или скорость, или разница в силе. Возможности Плахиных на порядок превосходили Жорины, а достигавшая колен зеленая жидкость хорошо сковала перевертыша. Бедолага вдоволь нахлебался изумрудной отравы, и его немилосердно рвало. Это была моя последняя встреча с учениками Макарова. Сверхи предпочитали не показываться на глаза, а мне было некогда их выслеживать.

Черт! Очередное напоминание больно кольнуло в грудь, заставив поморщиться. Изорванные перчатки продолжали скрывать кольца, но от этого их пульсация не становилась приятней. Организм оборотня восстанавливал силы, и мои надсмотрщики все настойчивей подталкивали в дорогу.

Нарастающее с каждой секундой ощущение нельзя было назвать болью. Благодаря высокому болевому порогу перевертыши легко переносили физические раны. От вида и запаха крови, без разницы — чужой или своей, в нас зарождалась ярость. Это — боль-вспышка! Подобно уколу адреналина она только добавляла сил, отчего даже смертельно раненный оборотень способен выкосить толпу врагов. Наша магия напрямую завязана на ярость. Ярость течет в нашей крови, давая силы убивать врага даже с остановившимся сердцем и изломанными конечностями.

Сейчас я испытывал совсем иные ощущения. Помнится, выжженные смерчем глаза беспокоили меня куда меньше, чем адова поделка Макарова. От нее мои невидимые простому взгляду сердца-источники протяжно тянули одну, совершенно исступляющую ноту. И чем дольше я стоял, тем громче звучала «музыка». Она вызывала неудержимое желание расцарапать собственную грудь, лишь бы избавиться от тянущего чувства. В такой ситуации бег становился меньшим из зол.

Большую часть пути я пробежал с закрытыми глазами, ориентируясь на слух и запах. Не служебная собака, конечно, но с каждым разом получалось все лучше и лучше. По крайней мере, я перестал на каждом шагу натыкаться на торчащую из земли арматуру. Короткий взгляд-рентген и очередной рывок между кусками камня и в лепешку смятыми бочками — такая тактика оправдывала себя как нельзя лучше. Тело само выбирало дорогу, инстинктивно обходя ямы и перепрыгивая расщелины. Не безошибочно, но тяжелые армейские берцы и укрепленные суставы перевертыша пока держались.

Я бежал, старательно отгоняя мысль, что любой из учеников чувствует себя здесь вполне комфортно, и при этом они даже умудряются сражаться между собой. Аналогия со слепым кутенком неприятна, но на фоне воспитанников Макарова я выглядел именно так. Сила ключника позволяла переть все восемь колец, но я не тешил себя иллюзиями — против меня не станут работать силой. Здесь она вторична. Пусть из любого правила существуют исключения, и бой с Эльвирой — лишнее тому подтверждение, но рано или поздно статистика возьмет верх и опыт победит. Фортуна — дама переменчивая, и не стоило на нее полагаться.

Большая часть пути осталась позади, когда дорогу мне перегородили завалы сплавленного металла. Похоже, я слегка задумался и свернул не туда. Центральная часть пещеры была относительно свободна от баррикад, но ближе к стенам начинался настоящий лабиринт, абсолютно непроходимый для человека. Маги и перекинувшиеся оборотни легко преодолевали препятствия там, где пасовали человеческие конечности. К тому же у сверхов всегда оставалась возможность прорваться силой. Я не поленился и хорошенько рассмотрел участок, где мерились силами ученики Макарова. Под ударами заклятий каменные обломки искрошились в мелкую щебенку.

Оценив препятствие, я принял решение не возвращаться. Обратная дорога займет больше времени и сил, чем рывок вперед. Все случилось внезапно. Пауза между вспышкой-озарением и прыжком-действием оказалась минимальной. Припав к земле сжавшейся пружиной, я изо всех сил толкнулся четырьмя конечностями. Ненормальное для простого человека действие получилось настолько органичным, что я чуть не сверзился обратно на торчащую как штык-нож арматуру. Шесть метров — совсем не плохо для недооборотня.

Страх — опасное, но сильное чувство. Под его воздействием в моей груди будто взорвалась граната, ладони покрылись липким потом, от которого не спасали даже выданные перчатки.

Рванув наружу, когти намертво вцепились в верхушку завала. Неустойчивое положение гораздо лучше панического падения в бездну, но долго балансировать я бы не смог. Пришлось что есть мочи прыгать вперед, благо на секунду включившееся зрение высветило передо мной относительно свободную площадку. Бухнувшись на четвереньки, отчего в колено прострелил разряд боли, я негромко, но очень эмоционально выругался. Переломать себе хребтину на тренировке — это верх глупости, я считаю.

После такого приключения небольшой булыжник показался мне вполне комфортной альтернативой креслу. Усевшись и вытянув ноги, я принялся бездумно сдирать остатки перчаток, представляя вместо них тренера. В принципе Макаров был ни при чем, но пар требовалось спустить немедленно. Уж лучше разорвать перчатки, чем взорваться самому и наделать глупостей. Когти втянулись, но пальцы еще дрожали. Я рассматривал собственные руки с показушным спокойствием, хотя внутри все кипело.

— Напиться бы.

Отчего-то вспомнился Черный. Раньше у него, помнится, на все проблемы находилось одно решение: «Буханем?!»

Сидеть было хорошо. Сидеть было приятно. Несмотря на боль и усталость, я не мог отделаться от желания продолжать бег. Странная навязчивая идея двигаться вперед настораживала. Даже кольца на время успокоились, давая время прийти в себя. И все же меня тянуло во тьму. Дошло до того, что тело начало подрагивать, словно от переизбытка энергии. И это после двухчасового марафона.

— Как говорится, все страньше и страньше, — задумчиво протянул я, даже не пытаясь подняться с камня.

Стоило заметить, и прежде неуловимый зов заиграл в голове навязчивую мелодию. Не спорю, заклинание, а это, без сомнения, дело рук одного из игроков, работало прекрасно. Элегантно вплетаясь в мыслефон, оно задавало новый вектор движения, и человек неожиданно для самого себя поворачивал в другую сторону.

Чтобы засечь его, потребовалось воистину чудовищное стечение обстоятельств. Даже сейчас мне приходилось силой удерживать себя на месте, а еще минуту назад я без раздумий перемахнул четырехметровый завал и едва не угробился о камни. Не помогли даже кольца Макарова. Их навязчивые подстегивания не шли ни в какое сравнение с работой невидимого мастера. За последний месяц я привык, что чешуя защищала мою шкуру от большинства магических воздействий. Зов играючи преодолел подточенный демоном барьер и взял за горло.

Не думаю, что меня хотели убить. Скорее я случайно попал под удар и вместе с другими счастливчиками уверенно бежал в западню. Я не сомневался, что впереди нас ждала ловушка. Двух часов хватило, чтобы оценить стиль игры. В девяноста процентах случаев матч заканчивался сразу после обнаружения противника. В ход шли капканы, приманки, ловля на живца и другие грязные приемы. Зов уверенно вписывался в картину.