— С высокой степенью вероятности.

— Значит, тридцать два года назад кто-то убил Ниссу из-за копии уникального арт-объекта, оригинал которого стоит целое состояние. Пока не сходится, в этой истории нет логики! И мы не знаем, почему птица прилетела к нам, причём здесь старая кружка.

Детектив по привычке массировал шею; чёрт, а это помогает думать.

— Соберись, Чернушка! — воскликнул Одиссей. — Я задам вопрос, а ты покажешь картину из жизни Ниссы, которая на него ответит. Поняла?

Птица уставилась на детектива, а затем долбанула клювом по панели управления. Наверняка в знак согласия.

— Ай, — после паузы озвучил ИИ.

— Для чего твоей хозяйке нужен… как его… харроидный метафран? Почему он был так жизненно-важен для Ниссы? Покажи!

Чернушка раскрыла крылья, и свет в рубке погас.

Девушка лет семнадцати, костлявая и нескладная, с бледной кожей, покрытой едва заметной сетью лопнувших сосудов, опустилась в кресло, неудобное, не предназначенное для её комплекции и роста. Торчащие колени доходили Ниссе почти до подбородка, имплантов в коленях и локтях ещё не было, они появятся позднее… На девушку было тревожно смотреть: Фокс увидел сухие, потрескавшиеся губы и слезящиеся глаза. Нисса медленно и неотвратимо умирала, не приспособленная к взрослению и жизни в низкой гравитации. В её взгляде темнело отчаяние человека, доведённого до крайности. Одиссей знал этот взгляд.

Перед женщиной колыхался хозяин пёстрой лавки, полупрозрачный жидкий мелкарианец, двухметровая амёба из слизи в плотной клеточной оболочке — и в модной кожаной жилетке. Мелкарианцы похожи один на другого как две лужи воды, и человеку попросту невозможно различить их без подсказки. Амёбы не нуждаются в одежде, но многие носят её, чтобы создать хоть какую-то индивидуальность в глазах твёрдых существ.

Торговец забулькал, внутри него возникали десятки пузырей, неслись наверх, всплывали на «макушке» и лопались: так разговаривали уроженцы Мелкара. Из лингво-синтезатора, плавающего в том месте, где у гуманоидов находится голова, донеслась человеческая речь. Гамма озвучил для Одиссея и бульканье, и приглушённый голос — видимо, продвинутый ИИ умел читать не только по губам, но и по пузырькам.

— Я уж думал, ты не появишься, астероидная крыса, — недовольно бурлил мелкарианец. — За все два года, ты ни разу не внесла оплату вовремя, а-ха-ха. Думал, в самом конце ты не справишься и бросишь.

— Я справилась.

— Твой заказ готов, столько затрат, которые не окупились! Одних биоматериалов ушло вдвое больше, чтобы ускорить рост и закончить к сроку. Три операции для лечения отклонений и два курса выправления критических несовершенств!

— Я не просила лечить!..

— А без процедур никто бы не выжил, бурл-бурл! — мгновенно вскипятился мелкарианец. — Не смей придираться, твердолобый мешок с костями, я сотворил шедевр биохакерства. Плати и забирай! Или у тебя опять нет денег? Тогда ничего не получишь и сдохнешь, туда тебе и дорога.

— Деньги есть! — почти крикнула Нисса, тяжело дыша. — Вот, видишь?

Она достала и показала мелкарианцу жетон с бледно-желтыми цифрами, накопительный токен с определённой суммой. На множестве отсталых планет ещё применялись физические деньги или их материальные носители.

— Тогда хорошо, — довольно булькнул мелкарианец. — Тогда плати.

— Сначала передай мне коды контроля, — потребовала Нисса, и Одиссей отметил, что её голос дрожит и срывается, как у зависимой при ломке. — Ты же знаешь, я не могу сбежать.

— Ну разумеется, — насмешливо булькнул биохакер. — Циклоп тебя ликвидирует, станешь из твёрдой жидкой, бха-ха-ха!

За спиной Ниссы возвышался громоздкий, побитый жизнью, латаный-перелатанный боевой робот с круглой кинетической пушкой в груди, импульс которой превращал противников в жидкое месиво. Пушка напоминала выпученный глаз, за что получила у гуманоидов своё название: малый геранский Циклоп.

— Давай уже! — прикрикнула Нисса.

Биохакер махнул ложноножкой, по его телу промчались стайки пузырей, и в комнату, заставленную множеством ёмкостей и странных механизмов, бесшумно вплыл длинный белый саркофаг на магнитной подушке.

— У нас всё на биоматериале, — ухмыльнулся мелкарианец. — Прикладывай руку.

Нисса нехотя положила руку туда, где у саркофага была «голова». Прижала, поморщилась от боли, а красный контур на саркофаге сменился на зелёный. Коды управления перешли к Ниссе.

— Ну, открывай, смотри, проверяй.

— Нет! Не буду.

— Тогда плати и выливайся отсюда. Ты воняешь разложением и скорой смертью, меня от этого бурбулирует и мутит!

— Вот твои деньги.

Нисса вскочила с неожиданной прытью, её рука с включённым буром врубилась мелкарианцу в грудь и пробила клейкую оболочку, отдёрнулась — внутри амёбы осталась маленькая химическая бомбочка. Из раны полилась густая слизь, хотя оболочка затягивалась на глазах. Но внутри амёбы пошла буйная химическая реакция: вздувшиеся грозди пузырей, пена, муть.

— Ааааа! — заорал синтезатор речи, когда мелкарианец трясся от боли и весь бурлил.

Робот сзади ожил, заскрежетал.

— Чернушка, убей!

Выпученный глаз Циклопа налился энергией — но абсолютно чёрная молния мелькнула сквозь охранника снизу-вверх. Птица прошила Циклопа насквозь, создав кротовую дыру прямо в нём, и наверняка эта червоточина проходила через максимально губительное место в галактике. Например, через нейтронную звезду. Внутри робота полыхнуло багровым светом, раздался оглушительный грохот и лязг, и он развалился на две исковерканных, искрящихся части, так и не успев выстрелить.

Нисса уже оседлала саркофаг, прижалась к нему, распласталась на белой поверхности. Она успела приладить к бокам саркофага овальные реактивные блоки, и теперь в них загудело синее пламя. Саркофаг задрожал и устремился вверх, пробил витрину магазина, на улице суетились толпы самых разных существ, наземных и летающих машин, которые теснились, сталкивались и лавировали вокруг десятков рядов и сотен лавок. Притон биохакера прятался в самом сердце огромного подпольного рынка, который простирался во все стороны: в том числе, вниз и вверх.

Нисса на саркофаге скользнула вниз, прорвала косую брезентовую крышу следующего магазина, развалила лоток, полный разноцветных прыгающих и кричащих мячей, и помчалась, набирая скорость, виляя между пёстрыми ярусами. Стремительно растворяясь в огромной многоликой толпе существ, машин и кораблей… Чернушка мелькнула в воздухе и исчезла, прыгнув вслед хозяйке.

Наступила тишина.

— Чернушка, это потрясающая сцена, — вымолвил Одиссей. — Неужели в саркофаге то, о чём я думаю?

Но птица ещё не закончила. Она набралась сил, раскинула крылья и выпустила новую волну света.

Эта Нисса ничем не отличалась от предыдущей.