Без меня меня женили. Реально какой-то анекдот не очень хорошего содержания получается. Кажется мне, что Лорка там основательно мозги родителям промывает.

— Чем быстрее ты свыкнешься с тем, что мы с Лорой никогда не будем вместе, тем проще тебе будет. Хочешь в ложных надеждах жить? Ну, это тогда без меня.

— А что ты будешь делать, когда вернешься?

— Ты прекрасно знаешь ответ на этот вопрос.

— Собираешься вернуться к своим рисулькам? Ты ведь уже взрослый серьёзный мужчина… — строго говоря, я от них и не отходил.

Мне стабильно каждые две недели скидывали отчетность, часть вопросов можно было решить на расстоянии, остальное откладывалось на мой приезд.

Ребята довольно неплохо справлялись своими силами.

— Собираюсь и дальше позорить вашу фамилию, да. Раздолбай — чего с меня взять? Давай уже заканчивать этот разговор, мне как раз нужно идти решать что-то с приказом о назначении. Пока, мам. Я всё равно тебя люблю.

Можно выдохнуть.

Когда только успел докатиться до того, что любой звонок родителей воспринимается отработкой общественных работ?

Рука опять заныла. Здорово же меня новая живность Вредины зацепила. Малышка меня на семейный обед пригласила, где я успел познакомиться с её семьёй и получить внушительные царапины на предплечье. А я всего лишь хотел погладить дикарку.

Даже рыжий таким поведением сородича был возмущен. Зашипел на неё, лапой попытался садануть — она увернуться успела, а через две секунды уже оказалась под диваном, куда Макс из-за своих габаритов протиснуться никак не мог.

Сидел, насупившись, караулил её. Потом круги наматывать начал, будто считал, что калечить меня имеет право только он. Ничего, Вредина скоро откормит своего нового задохлика, так они на равных окажутся.

Чувствую, придется теперь отношения налаживать с ещё одной вредной дамой.

Кроссовками надо запасаться и кормом. Будем использовать тактику подкупа.

Хорошо, что с мамой Роксоланы общий язык быстро нашёл. Она, конечно, в первое время на меня косилась грозно — подозреваю, о деталях нашей с Вредины истории она знает — а потом ничего, подобрела.

Расспрашивала с интересом обо всем, даже поинтересовалась смущенно, не поздно ли в её возрасте делать первую татуировку. На дочь, говорила, насмотрелась, теперь тоже желание появилось.

А возраст там, на самом деле — самый расцвет. Муж её даже поругал по этому поводу.

Малышку потом украл по городу кататься. Нашли нечаянно какую-то ярмарку, прогуляли до самой ночи. Стыдно, но медведя выиграл в тире не я, а мне — всё пошло не по канону.

Кто же знал, что Вредина так хорошо стреляет: практически все выстрелы в десятку или около того. Я со своей твёрдой восьмёркой наблюдал со стороны да в руках вертел игрушечного слона таких размеров на фоне приза девочки, что лучше не показывать.

Привёз её домой после ярмарки, целовались в машине ещё полчаса перед домом. Оба едва удержались от быстрого перепихона в машине.

Не так всё должно быть в первый раз. А он у нас именно таким будет после стольких месяцев вдалеке.

Медленно, со смаком и без синяков из-за слишком тесного пространства.

— Можно? — секретарь ещё с утра попросилась на приём. Она русский знает, но так смешно иногда некоторые слова коверкает.

— Заходи. Что у тебя там за серьёзный разговор?

— Ходят слухи, что Вы нас покидаете. Я узнать хотела… — жмётся вся, глаза по кабинету бегают. — Мне нужно подыскивать новое место работы?

— Зачем это? Ты владеешь всеми навыками, замечаний к тебе у меня нет. У нового директора, думаю, их тоже не возникнет. Работай себе спокойно, никто тебя увольнять не собирается.

Девочка, правда, хорошая. Ответственная очень. На работе раньше всех появляется, схватывает всё быстро. Если и дальше так пойдет — перспективы у неё отличные.

Откидываюсь на кресло, когда она уходит радостная. Глаза закрываю и медленно считаю до десяти.

Очень медленно.

В горле у меня стоит весь этот офис. От вида рубашек по утрам уже тошнить начинает. Дотерпеть две недели, вернуться в Россию, а потом сжечь всю эту деловую гадость и вернуться к своим любимым футболкам и ботинкам потёртым.

Как только люди всю жизнь в костюмах ходят?

Жаль, что серьёзно тебя могут воспринимать только в них. Когда-нибудь эти стереотипы сотрутся и обстановка станет комфортной для людей. Помню я, как летом в сорокаградусную жару в пиджаках варился.

Вечером у Вредины какие-то дела, так что в планах у меня завалиться домой с огромной мясной пиццей и опробовать, наконец, новую игру на приставке — купил давно, а времени свободного всё не находилось.

Ближе к ночи Стас позвонил. Я хотел было пошутить про то, что в такое время лучше бы занятому мужику заниматься чем-нибудь другим, со своей дамой сердца, но голос его показался мне слишком взволнованным после первой фразы.

— Нет, я не занят. Случилось что?

— Мы с Машкой в аварию попали. Какой-то урод на скорости влепился, когда мы на светофоре стояли. Удар на её сторону пришёлся, в операционной сейчас. А у меня, блять, только несколько царапин и висок подбит.

— Что врачи говорят? Какие прогнозы?

— Да нихера не говорят. Ждите, ждите — вот и вся информация. Адовый пиздец, Фил, это ведь я её угробил, — выдыхает зло, слышу какие-то стуки в трубке.

— Чё ты девочку хоронишь раньше времени? Выкарабкается она, я уверен. Тебя вытерпела и с этим справится.

— Там столько крови было… — перебивает меня, а у меня хоть время появляется слова какие-то подобрать.

— В руки себя возьми, мужик. Ты не виноват. Сам же сказал, что не твоя это вина. Мудаков с купленными правами хватает. Меня в курсе держи. Звони, если что надо будет.

— Слушай, я же даже номер её матери не знаю. Они так и не общались с её развода, а Машкин телефон всмятку…

— С этим я помогу, попытаюсь. Часа через два сброшу.

Как назло Вредина звонки мои не берёт. У меня был план найти хоть какие-то контакты матери Маши через неё, но теперь его осуществление придётся отложить. Для начала было бы неплохо найти девушку.

Чёрт. Не могу не думать о том, что это станет для малышки ударом, а я не особенно умею успокаивать. Сделать что-то, помочь — это я всегда готов. А вот найти подходящие слова…

В первую нашу встречу на крыше всё получилось как-то само. Она загрустила, рассказала мне про бабушку. Я смог сказать хоть что-то, потому что сам подобное переживал. Есть какое-то понимание.

Звонке на десятом я всё-таки слышу её голос в трубке