Ещё скажи тебя в рабочую группу позвать для обсуждения, вечно занятой ты наш, — говорит Мереминский, смеясь. Даже для друга всё то, что сейчас происходит — перебор. Нельзя так общаться с руководством при постороннем человеке! А что ни говори — я все-таки посторонний. Совсем неправильно изгаляться и так в открытую хамить. Даже если Корсаков когда-то увёл у него девушку… Вообще, в голове не укладывается, что Саша мог так поступить! По нему и не скажешь. Или я ничего не понимаю в людях? Мог ли Ярик соврать? И если да, то почему Корсаков не опроверг его слова?

У меня уже начала болеть голова от всех этих мыслей и гнетущей обстановки. Я вижу, как после слов Ярослава, у Саши злобно на лице заходили желваки. Но от эффекта разорвавшейся бомбы нас спасла трель мобильного Александра третьего.

Саша кидает быстрый взгляд на экран телефона, недовольно морщится и поднимается с места.

— Я не прощаюсь, — цедит он, выходя из кабинета.

Кажется, у Мереминского офигенный ангел-хранитель. Потому что он только что спас его клоунскую задницу от расправы. Ух, как я была зла! Зла и растерянна одновременно.

— Яр, ты что творишь?! — злобно шиплю я, резко поворачиваясь к главному пиарщику. Официально заявляю, что этот вопрос можно смело назвать вопросом дня.

— А что я? Я защищаю понравившуюся мне девушку от посягательств всяких там…

— Ярослав!!

— И ещё я несу ответственность перед Фарой, что у нас в компании тебя никто не обидит, — для большей проникновенности и убедительности Мереминский даже взял меня за руку, но я тут же отдернула её, как ошпаренная. — Лиз, я прекрасно знаю, какое впечатление Корсаков может оказывать на девушек. И как он ведёт себя с ними в последнее время… Он ведь был достаточно милым при подписании контакта?

Был, но в слух говорить этого не буду.

— Какое мне дело до Корсакова?! Если у тебя к нему личные счёты, разбирайтесь сами!

— Все наши личные претензии друг к другу мы уже давно разрешили, — спокойно отвечает Ярослав. Пронзительно голубые глаза смотрят внимательно и задумчиво. — Я предупреждаю на случай, если он начнёт к тебе клеиться, а он начнет…

— Как начнёт, так и закончит! — отрезала я.

— Мне нравится твой настрой, — расплылся в улыбке Мереминский. — Значит, у меня есть шанс?

— На что?

— Узнать тебя поближе, — улыбка пиарщика становится ещё шире. — Или я тебе совсем не нравлюсь? Только отвечай честно, а не как с контрактом.

Остановите землю, я сойду! Да, нет, не знаю? Что происходит? Где здесь скрытая камера, и куда мне смотреть?

— Ярослав, я не знаю, какая муха тебя укусила, и с чего вдруг у тебя возник ко мне интерес…

— Как откуда? Мне всегда нравились загадочные девушки, — искренне изумляется парень, как будто я ставлю под сомнение то, что дважды два — четыре. — А ты у нас одна сплошная загадка. Я что не могу защитить понравившуюся мне девушку?

Ещё немного и обиженно засопит. Вот только почему я ему не верю от слова «совсем»?!

— Каким образом? Устроив балаган?! — я правда не понимаю. Если он так переживает по поводу любого поползновения в мою сторону своего друга, то почему нельзя было заранее предупредить меня наедине в спокойной обстановке! Для чего это показное рыцарство и желание полезть на рожон?

— Лиз, я правда не хочу, чтобы ты потом разочаровывалась…

— Да с чего ты вообще взял, что между мной и Корсаковым что-то есть?!

— Ну со зрением у меня всё в порядке. И я вполне могу отличить понравившуюся нашему Дон Жуану девушку от всех остальных.

— Яр, мне кажется, не очень хорошо так называть своего руководителя при постороннем человеке. И вообще Дон Жуан звучит как-то оскорбительно…

И ещё мне кажется, если Мереминский не угомонится и пару раз упомянет в разговоре с Корсаковым нечто подобное, то ему точно не сносить головы!

— Ничего я его не оскорбил, — возмущается Ярик. — Я его часто так называю. Да и вообще, на правду не обижаются. Знала бы ты его во времена нашей буйной молодости, и как этот серьёзный дядя отжигал не по-детски. Это сейчас у него всего одна любовница…

Какая ещё любовница?!

Кровь моментально прилила к моим щекам, покидая область сердца из-за чего стало трудно дышать.

Дверь с шумом распахивается. Дон Жуан решил вновь почтить нас своим присутствием.

Глава 41

Я стараюсь чтобы ни один мускул не дрогнул у меня на лице. Нельзя показывать, что меня задела последняя фраза Ярослава. Хватит, наверное, того, что я сижу с пунцовыми щеками.

У Саши есть любовница. А раньше? Несколько сразу?! Именно это имел в виду Мереминский? И для Корсакова это нормально?

Я пытаюсь переварить эту информацию, повторяя её про себя вновь и вновь.

Вот ведь дура! Наивная дура! Неужели Ярослав прав, и Корсаков только с виду только такой хороший? Но зачем ему это всё? Зачем ему такая, как я? Решил расширить свой список? Или потянуло на экзотику — пообщаться с обычной среднестатистической девушкой, а не со всякими мисс мира, или с кем такие, как он, обычно отжигают?! Противно. Горько и противно.

Идеальных не бывает. Всегда должно быть какое-то «но». Я-то наивная думала, что это «но» — то, что Саша упрямый баран, который захотел добиться моего внимания. Целеустремлённый и упёртый, но искренний и настоящий. А ему просто захотелось поиграться…

Вдох выдох, стараюсь сохранять спокойствие. На секунду прикрываю глаза, ощущая навернувшиеся слёзы. Ещё чего не хватало! Нужно держать лицо. И считать секунды до момента, когда я смогу покинуть это чёртово здание.

Я не хочу на него смотреть. Я не хочу находиться с ним в одном кабинете, и дышать с ним одним воздухом. Но я не могу не чувствовать его взгляд на себе. Казалось, он проникает даже под кожу. Оставляет невидимые отметки. И я чувствую, как по венам разливается жар, смешанный с тупой острой болью.

— Итак, вы планируете накидывать идеи? Без предварительной аналитики? — спрашивает Саша.

— Это просто мозговой штурм, — отвечает Ярослав и я, чувствую на себе пронзительный взгляд пиарщика. Наблюдает за моей реакцией и слегка хмурится. Хотела бы сейчас я видеть со стороны своё лицо, и что по нему можно прочитать.

Какой на хрен мозговой штурм? Я сейчас вообще ничего не соображаю. Дышу, моргаю и ладно, как говорится, и на этом спасибо.

— Хорошо, я, пожалуй, тоже поучаствую, — пожимает плечами Корсаков.

Уходи! Мне хочется прокричать ему это в лицо, но я лишь поднимаю на