У него уходят все силы на то, чтобы говорить, и я не должна мешать.

– Потом я решил поехать домой и пошел искать Керри. Я облазил весь дом, но ее нигде не было. Наконец я ее нашел – только потому, что услышал, как она плачет. Она заперлась в шкафу в одной из комнат. Когда я заглянул туда, она лежала на полу…

Эсбен смотрит на меня. Глаза у него красные, а слова, которые он буквально выдавливает из себя, полны боли.

– Она была в диком ужасе. Едва могла дышать от страха. Я помог ей встать. Представляешь? Она сама не могла. А потом… Когда мы вышли на свет, я увидел… увидел кровь. На светлых брюках. Это было не скрыть.

Он резко втягивает воздух и берет меня за руку.

– Господи, Элисон, я оставил Керри на полчаса, и оба эти урода ее изнасиловали. По очереди.

Эсбен крепче сжимает мою руку.

– Это… какое-то не то слово. Не знаю. По очереди. Мерзость какая… Они совсем о ней не думали. Как будто она ничего не значила. Как будто не была живым человеком, моей сестрой, самой доброй и доверчивой девушкой на свете. Один держал ее и зажимал ей рот, а другой…

Он не в силах договорить, и я его не виню.

– Господи.

«Керри. Только не Керри. Да и никому не пожелаю…»

– Хотя я был еще мальчишкой и толком не понял, в чем дело, я сообразил, что случилась беда. Впрочем, вряд ли я знал достаточно, чтобы прямо назвать это изнасилованием. Блин, ну и дурак я был. Я просто испугался и… и хотел, чтобы всё было как раньше. Поэтому, наверное, в какой-то мере я стал отрицать очевидное. Чтобы этого как бы не было.

– Разумеется.

– Хотя мне хотелось до смерти избить тех парней. Но нужно было сначала увезти оттуда Керри. Немедленно. Я донес ее до машины на руках. Наверное, все подумали, что я просто везу домой пьяную до бесчувствия сестру… Я собирался отвезти ее в больницу, в полицию, куда-нибудь. Но Керри мне не позволила. При мысли об этом она начинала неудержимо плакать – и взяла с меня слово, что я никому не скажу. Ни родителям, ни копам, никому. Я согласился, и это было единственное, что помогло Керри не сойти с ума. Поэтому я оставил машину в миле от дома, и мы оба сидели там, пока родители не легли спать – тогда мы вернулись домой незамеченными. Керри приняла душ, а я выбросил ее одежду на помойку.

Он трет глаза.

– Всю ночь я сидел у ее постели. Хотя сомневаюсь, что она спала. На следующей неделе один из тех парней из-за меня попал в больницу со сломанной скулой. Меня временно исключили. Хорошо еще, что его родители не стали подавать в суд. Первый и единственный раз я затеял драку. Другой парень после этого держался подальше от Керри и от меня. Мы не обсуждали то, что произошло. Больше года вообще об этом не говорили. Мы были еще совсем молодые, и я не догадался сразу же отвезти ее в больницу. Но я так испугался. Я не знал, что делать. Господи, Элисон, я не знал, что делать, поэтому страшно навредил Керри.

На его лице я вижу такую боль и отчаяние, что больше всего мне хочется ему помочь. Подарить Эсбену покой. Но я знаю, что не могу этого сделать. Ничего не могу исправить. Могу только быть рядом.

– Тебе было… сколько? Шестнадцать? Почти ребенок. Конечно, ты не знал, что делать. Ты, разумеется, был ошеломлен и напуган. Вряд ли каждый сразу сообразит, что делать в подобной ситуации. Вы оба пережили большое несчастье…

– Но я мог бы и не подводить Керри, – настойчиво произносит Эсбен, сделав большой глоток. – Я люблю ее. Она же моя сестра. Пока я впервые в жизни тискался с девчонкой, ее насиловали в соседней комнате…

Эти слова – прямые и правдивые – тяжело слышать.

– Эсбен, ты же не знал. Ты не оставил бы ее одну, если бы понял, что это опасно. Но вокруг было полно народу. А ты просто не сообразил. Я знаю, как много она для тебя значит. Знаю, что для нее ты готов свернуть горы. Ты не виноват.

– Но я привез Керри на эту вечеринку! Привез на вечеринку! Если бы я не… – Эсбен дрожит всем телом. – Это нельзя отрицать. Если бы я не уговорил Керри поехать со мной… но я же не знал! Элисон, я не знал, что так будет! Я бы ни за что…

– Ты бы не позволил тем парням тронуть ее. Они сделали это, потому что чувствовали себя вправе. Они хотели власти над другим человеком. Хотели почувствовать себя мужчинами, пускай в извращенном смысле. Они… ну, я не знаю. Они уже были не вполне нормальны. Не ты сделал их насильниками. И не Керри. Она просто попалась им на пути.

Эсбен тянет меня за руку, и я придвигаюсь к нему. У него такой вид, как будто я помогаю ему не сорваться окончательно, и я прекрасно понимаю, насколько Эсбен в этот момент полагается на меня. Такого в моей жизни тоже раньше не было. Никто и никогда не нуждался во мне настолько. Но я буду сильной – ради Эсбена.

– Ты не виноват, – повторяю я, на сей раз увереннее. – Виноваты те двое пьяных парней. Больше никто. Керри хотела, чтобы ты кое-что понял. Она сказала, что у нее всё хорошо. Она это подчеркнула. Мне кажется, ты ей не веришь. Но Керри очень просит тебя поверить, что после случившегося она оправилась. Она должна знать, что ты в этом убедился – и что ты ей доверяешь.

– Да… – говорит Эсбен шепотом, как ребенок.

Он такой невинный, такой хрупкий – и так зависит от моих слов.

– Здесь, в колледже, она нашла отличного консультанта. Его зовут Скотт. Он настоящий профи. Я сам ходил с ней. Скотт нам очень помог.

– Прекрасно.

– Керри проделала большую работу.

– И это хорошо. И у нее есть любящий брат.

Я глажу руку Эбена. Он кивает:

– Да.

До меня доходит, что он тоже получил травму. Обычно мы беспокоимся о тех, кто непосредственно пережил катастрофу – конечно, так и должно быть – но не всегда вспоминаем о косвенных жертвах. Теперь мне ясно, что нельзя об этом забывать.

Мой телефон переполняют сообщения, на которые я не обращала внимания. Но теперь Эсбен слегка подталкивает меня и даже улыбается.

– Проверь, что там.

Всё это эсэмэски от Керри.