— Он упрямый, — сказала она шепотом, глядя в окно невидящими глазами, перед которыми неожиданно всплыло бледно-голубое утреннее небо с аспидно-черной фигурой змея.

— Мы считаем, что у вас может получиться создать фантом, — сказал Джилейр так же тихо. — Если бы у вас получилось, мы бы доверили его вам. Вы не пожелаете ему зла. Вы не пошлете его уничтожать города. Тут нужна любящая душа, чистая и сильная. Возможно, вы сможете даже… изменить его. Сделать лучше.

— Я не умею рисовать, — прошептала она, очарованная заманчивым предложением.

— Это совершенно неважно, — улыбнулся Джилейр. — Среди нас есть очень талантливые художники. Знали бы вы, какие чудеса могут творить дети Феникса, — он негромко рассмеялся. — Могу вас даже познакомить. Вашей задачей станет создание образа Змея, но образа красивого, благородного, положительного… Если получится — вы станете его хранительницей. Хотите попробовать? — вкрадчиво спросил он.

Юлька долго молчала, глубоко задетая столь притягательной идеей. Почему бы действительно не попробовать? И она медленно, но твердо кивнула.

Джилейр подошел и взял ее за руки.

— Вот и славно, — сказал он.

Через два дня Самир принес ей большой кристалл концентратора, дымчато-пепельный кругляш, до предела заряженный наэром, и акварельный рисунок. На переливающемся нежными утренними тонами розового и золотого небе был изображен величественный змей, паривший над белоснежными пиками гор на фоне хорошо знакомой башни из стекла и стали. Рисунок был явно сделан в Наган-Кархе и дышал удивительной легкостью, полетом, движением… Юлька долго любовалась тонко выписанным телом, полупрозрачными золотистыми крыльями, изящными шипами и роговыми лентами, но потом неожиданно осознала, что одного рисунка для полноценного воплощения недостаточно. Нужен… человек. Сам Саша. А она так ни разу и не видела его после принятия ипостаси.

Но все еще вдохновленная благородной идеей, она решила попробовать. Взяв концентратор в руки, она долго вглядывалась в рисунок, вспоминая черты его лица и те его образы, что сохранились у нее в памяти с прошлых времен — времен Старой Земли, когда они вместе работали. Ну вот, усмехнулась она про себя. Как быстро она стала называть свой собственный дом по-местному… Перебирая в уме драгоценные крупинки памяти, она продолжала любоваться рисунком, а потом, устав, закрыла глаза и стала вспоминать его лицо, пытаясь решить, что же осталось в ее душе от былой пылкой и неразделенной любви. Печаль. Сожаление. Немного обиды. И страх — страх, что тот добрый, чуткий, внимательный и заботливый, такой симпатичный человек Саша потерян теперь навсегда. Он больше не Саша, он Нигейр Алекс, Вечный Змей-Аспид, бессмертное и могущественное существо, в котором осталось так мало человеческого.

Когда она открыла глаза, прямо над картинкой парил и переливался бесплотный и небольшой, но вполне реальный Змей. Неужели получилось? Она осторожно взяла оживший под ее пальцами фантом в ладони. Дальше, кажется, надо поместить этот чудный фантомчик в медальон? Держа Змея в одной руке, она подтянула медальон к себе, но когда они соприкоснулись, фантомчик стал быстро скукоживаться и в итоге полностью исчез. На всякий случай Юлька всмотрелась в медальон — изображения в нем не было, а концентрация наэра в кристалле явно уменьшилась, потому что его сочный, рубиновый цвет поблек, превратившись в грязно-розовый. Я сделала Змея из джив, подумала Юлька, потому что моя ударная сила — это джив, но когда эти две силы соприкоснулись, они погасили друг друга. Надо попробовать как-то иначе. Надо делать фантом на той силе, которая не антагонистична наэру. На рох, например. Или на фэйр. Но она не владеет этими стихиями.

Надо что-то придумать, подумала она. Или с кем-то посоветоваться. Или попробовать взять второй концентратор, например, то же ожерелье с фэйром, и использовать его энергию. Я и вправду это могу. Я должна попробовать. Ради Саши. Ради всего человеческого, что в нем осталось.

Огромный лохматый зубр раздраженно мотал головой, оглядываясь на меня все с большей и большей неприязнью. Ему не нравился человек, кругами блуждающий вокруг него. Зубр не знал, то ли боднуть его толстыми изогнутыми рогами, то ли равнодушно пройти мимо.

Я отошел назад, оценивая размеры опушки леса, на которой он пасся. Как бы отогнать его подальше от поселений разумных существ? Не хотелось бы устраивать безобразие так близко от жилья. Появилась тут у меня одна гипотеза… Как применить ее к Вагабру, я не знал, но с Даллахом, если она верна, воплотить ее в жизнь вполне в моих силах.

Я сменил облик и поднялся в воздух, еще раз осматривая окрестности. Лес тянулся где-то хаара на два, потом начинались населенные районы — деревеньки Двуликих и смешанные поселения городского типа, расположенные на обоих берегах реки. Что ж, попробуем поаккуратнее.

Поднявшись над лесом чуть повыше, я начал концентрировать на крыльях фэйр, поднимая и разгоняя ветер, создавая воронку и кружась над землей по спирали. Круги мои становились все шире и шире, двигался я, постоянно увеличивая скорость и стягивая все имевшиеся в округе ветры на себя. Сформировав здоровенную воронку смерча, я оттолкнул ее от себя в сторону Даллаха.

Смерч прокатился по опушке леса, сбил и перевернул массивного зубра, зацепил деревья в лесу и заглох, проложив в чаще небольшую просеку. Зубр встал, отряхнулся и медленно побрел вдоль поваленных деревьев. Я ругнулся, понимая, что он как назло двигается в сторону селений. Эх, была не была…

Я повторил процесс. На этот раз растревоженная ранее стихия поддалась быстрее, в воронку закрутило вырванные с корнем сосны. Мне было жалко леса, но если Даллах очнется, своей вечной силой он быстро зарастит последствия моего локального урагана. Смерч швырнул зубра сильнее и дальше, одна из сосен едва не придавила его, а я, испугавшись, чуть было не погасил созданный мною ветрище. Полежав какое-то время в прострации, зубр поднялся на ноги и с бычьим упорством поковылял дальше. Над лесом и лежащей за ним деревенькой сгущались тучи, нагнанные моими попытками натравить на Даллаха стихию воздуха. Что ж, возможно, подобная встряска недостаточна для такого могущественного зверя, как Вечный Зубр.

В этот раз я долго раскачивал воздушные потоки, разгоняя ураганный ветер на несколько хааров вперед. Издалека я видел, как клонятся под ударом мощной стихии плетеные изгороди в деревне, расположенной на дальней опушке леса и почти на самом берегу реки. Подождав еще немного, я опять бросил очередной смерч прямо на печально бредущего сквозь лес зубра.

Удар стихии был безжалостен. Темная ураганная воронка, полная комьев земли, вырванных с корнем деревьев, захваченных в столб зверушек, зацепила зубра и выбросила его на опушку леса, и, потеряв лишь немного в силе и свирепости, двинулась на деревню. Даже издалека я слышал крики паники и грохот разбиваемых ветром построек. Пройдя по краю деревни, ураган сорвался в реку, а я рванулся следом за ним, стремительно вырастая до самого большого своего облика и крыльями гася мною же созданное безобразие. Развернувшись над рекой, я отыскал взглядом Даллаха, увидел, как он выбирается из-под сорванного с земли и рухнувшего прямо на него сарая, и, испытывая злость от очевидной бесполезности моих попыток, снова принялся закручивать воронку. Все, эта — последняя, иначе стихия снесет несчастную деревеньку прямо в реку.