Я выдергивал червячков аккуратно, стараясь ни одного не порвать, и в конце концов скатал из них небольшой комок. Вполне достаточно, чтобы уничтожить любого, кто встанет у меня на пути. Потом я наспех осмотрел камеры. Огальт-Медведь уже исчез, как и трое других, что прежде были здесь заперты. На седьмом уровне не нашлось ничего путевого – непокорные отщепенцы убрались отсюда, не оставив мне жалких даров.

Приставив к стене разломанную кровать, я после третьей попытки добрался до единственной настенной лампы и сорвал ее. Концентрата было на треть баллона. Ну что ж, этого вполне хватит, чтобы подняться наверх и даже поджечь кого-нибудь по дороге. Если придется.

Но, вместо того чтобы двигаться наверх к выходу, я стал спускаться. Минус восьмой уровень. Коридор убийц. Я прошел его до конца. Вдруг Макс все же здесь?

Двери камер были открыты, никого внутри не обнаружилось – убийцы отправились убивать.

Я вернулся на лестницу. И опять пошел вниз. Все ниже и ниже, проверил минус девятый уровень и опять никого не нашел. Наконец я миновал последний марш и остановился. Я очутился на минус десятом уровне. Передо мной была открытая решетка, а дальше следовали камеры-колодцы, камеры-убийцы. Именно в такой камере несколько дней провел Кайл. Потом его выпустили. Но большинство отсюда никогда не выходит – они умирают в этих смрадных казематах. Так говорил Граф, а я верил ему и не верил. При всем моем уважении к Графу здравый смысл отвергал подобную чудовищную бездушность. Но прежде у меня не было шансов проверить его слова, разве что самому загреметь в такую камеру. Хаос хорош еще одним: в эти дни открываются многие тайны из тех, что держала под своим покровом Пелена.

Кто знает, быть может, Макса запихали именно сюда. И еще я просто должен был узнать, что все рассказанное правда. Граф говорил мне – и не раз, – что его сына Кайла держали на минус десятом уровне. За что? Обвинение даже не было сформулировано. Сначала арестовали, потом выпустили. Якобы за манипуляцию с кристаллами. Граф считал – за несколько страничек текста, за стихи. Стихи о синеве. И еще какие-то формулы. Кайл делал расчеты по просьбе Графа.

Я двинулся по коридору.

У камер-колодцев не было дверей – лишь решетчатые люки в полу – сюда опускали заключенных, чтобы они стояли вертикально дни и ночи, на мерзком осклизлом полу, пока не умрут. Я заглянул вниз. Колодец был так тесен, что лечь в этой дыре ни за что не получилось бы, даже свернувшись калачиком. Терпеть не могу минимализм, особенно в архитектуре. Что меня поразило – так это синеватое свечение решеток. Невероятно! Пелена пала и с ней все замки, и только здесь на решетки по-прежнему подавалось напряжение, чтобы несчастные узники не могли их открыть.

Я стал проверять все люки один за другим – одни пустовали, в других я видел заключенных внизу, но они не подавали признаков жизни и больше походили на куколок огромных насекомых. Видимо, они умерли очень давно – потому что я почти не ощущал запаха тления. Минус десятый уровень походил на склеп. Граф не солгал – как всегда. Наконец я дошел до конца коридора и остановился. Внизу кто-то был. Кто-то живой.

– Макс… – Я присел на корточки, стараясь не касаться решетки, и осветил каземат добытой лампой.

Человек внизу поднял голову. Нет, это был не Макс. Лицо заключенного, заросшее гунявой темной бородкой, было серебристо-серым и блестело, будто облитое водой. Он шевелил губами и улыбался. Я увидел его глаза – ярко-синие, светящиеся.

Передо мной был призрак синевы.

– Ты – Кайл? – спросил призрак.

– Кайл? – опешил я.

– Он обещал вернуться за мной.

* * *

Человек не может жить в Океане, не может плавать в этой энергетической субстанции. Всего десять-пятнадцать минут только и способно выдержать живое тело, сопротивляясь синеве. А потом Океан начнет высасывать из него жизнь и сделает это очень быстро. Тело со временем превратится в мумию и тогда опустится на дно. Если раньше его не прибьет к берегу.

Но есть – я прежде в это не верил – есть люди, способные сопротивляться синеве. Они вплавь достигают суши. Они пьют синеву, питаются синевой и ее извергают. Это призраки синевы. Они не подвластны Пелене закона. Их сдерживают лишь особые замки. И еще – чем глубже в земле их поместить, тем меньше у них возможности использовать свою силу. Они постепенно расходуют синеву и угасают. Так, во всяком случае, говорил Граф. Призраки – самые лучшие разрушители кристаллов. И еще они самые опасные существа на земле. Если бы магистр мог убить призрака, он бы его убил. Но дело в том, что призрака нельзя уничтожить. Говорят, они уходят в синеву. А потом из нее возвращаются.

Что за ирония судьбы! Я потерял команду, но обрел Разрушителя. Непобедимого Разрушителя.

И к тому же идеального убийцу.

* * *

– Извини, но Кайл не может за тобой прийти… – сказал я. – Он умер.

– Стал призраком? – Существо в колодце оживилось.

– Насколько я знаю, нет.

– Жаль. А что еще случилось… за последние годы?

– Ну, всего так сразу и не расскажешь. Но сегодня Пелена пала.

– Это хорошо. – Призрак помолчал. – Ты можешь отключить напряжение на решетке?

– Попробую…

Выпустить призрака? Он же опаснее Огальта-Медведя! Призраки неуправляемы, неуничтожимы и неподчинимы. И они никому не служат. Они лишь убивают, кого захотят, и разрушают кристаллы. Так, во всяком случае, говорил Леонардо. И Граф. Правда, Граф в этом сомневался.

«Потому что, – рассуждал он, – тогда бы призраки всех давно перебили».

Мне возражения Графа казались несколько прямолинейными. Я лично не сомневался, что призрак опасен.

Но, как говорится, кто не рискует, тот не станет магистром.

Я стал осматривать стены, пытаясь определить, где находится щит питания. Наконец нашел – зеленый квадрат с грубо намалеванным зигзагом. Ничего подходящего для взлома не было под рукой, и мне пришлось задействовать энергию браслета, чтобы раскурочить замок. Когда щиток открылся, я лишь удивленно присвистнул: питание на решетки подавалось от автономной системы, огромный титановый баллон с концентратом синевы был упрятан в каменной нише. Включалась же и выключалась система механически – простым рубильником.

Вот оно как… Пелена контролирует законы, открывает решетки и запирает замки, предотвращает преступления и держит в повиновении стражей, но здесь, на минус десятом уровне, нет закона – здесь царит произвол. Минус десятый – ну конечно же, на такой глубине Пелена не сечет нарушений… Здесь магистр и стражи могут определять вину и невиновность по собственной прихоти: в этих колодцах с одинаковым успехом можно держать бунтаря вроде Кайла и матерого преступника – там, где нет закона, они перед властью равны.

Я вернулся к колодцу призрака.

– Все, напряжения больше нет.

Я попытался открыть решетку, но это было не так-то просто – напряжение отключилось, но обычный механический замок был по-прежнему заперт.