Галина с Наташкой соглашалась и взахлеб жаловалась на Светлану Николаевну, совершавшую регулярные варварские набеги на их семейное гнездышко и пытавшуюся разбить хрупкий сосуд любви и взаимопонимания. После семейных чаепитий, на которых мама со змеиной улыбкой отмечала отсутствие у Гали обновок, старую стиральную машину и округлявшееся брюшко зятя, смакуя детали и домысливая последствия, Галочка обычно тихо плакала, вызывая недоумение уравновешенного мужа. Если бы Светлана Николаевна знала, что Женя научился отключаться от диалога и филигранно глушить передаваемые ею сигналы, как раньше КГБ глушило радио «Свобода», то, вероятно, получила бы от злости апоплексический удар, но она об этом не догадывалась, а зять согласно кивал и виновато улыбался, глядя на тещу, щурившую хитрые густо подведенные глазки, он размышлял над перспективами развития бизнеса и высчитывал варианты возможной прибыли и убытка от открытия новых точек. Цифры отвлекали его от оскорбительных намеков, а навязчивая пожилая тетка, отрывавшая куски от их совместных выходных, воспринималась как досадное, но вполне переносимое недоразумение и приложение к семейной жизни, тем более что она не орала, а улыбалась. В тонкости ее мимики Женя не вникал, поэтому Галочкины слезы были непонятны и квалифицировались им как незначительный дамский каприз. Он неловко утешал ее, не особо вникая в причину, которую жена старательно пыталась скрыть.

– Голова болит, – оправдывалась Галина и получала свою порцию поцелуев с таблеткой и стаканом воды.

Наконец бизнес пошел вверх. Но Галя, понадеявшаяся, что мама почувствует себя удовлетворенной, радовалась недолго. Было бы желание искать, а дефекты всегда найдутся. Светлане Николаевне купили шубу, отправили ее на море и сделали в квартире евроремонт. Естественно, все происходило по Галочкиной инициативе, а Женя лишь соглашался и выдавал средства.

– Во как меня зять любит, – гордилась Светлана Николаевна перед подругами.

– У Таты шуба из песца, а у меня нутриевая! Ее дочка за границу отдыхать отправляет, а меня на грязную лужу отвезли! – ныла она Галочке, столбеневшей от несправедливых упреков.

– Теща немолодая уже, – размышлял Женя, внося коррективы в бюджет. – Квартира потом нам, шуба тоже быстро не сносится, а путевку на день рождения подарим – все равно подарок покупать пришлось бы!

Вот так они и жили эдаким неравнобедренным треугольником. И даже выходки Светланы Николаевны не способны были разрушить их простенькое счастье.

Растворившись в Жене, Галя научилась быть идеальной женой и другом. Наташка то завидовала ее самоотдаче, то не одобряла столь откровенное самопожертвование. Ее мнение тоже штормило в зависимости от наличия или отсутствия кавалеров.

Но никому не дано абсолютного спокойствия. Чтобы удержать равновесие, придется постоянно балансировать. И нет гарантий, что в результате усилий не последует головокружительного падения.

Борщи и пирожки молодому мужу приелись, идеальная чистота воспринималась как само собой разумеющееся, спокойная и нетребовательная жена тоже казалась заслуженной наградой за годы ожидания. Он все чаще заговаривал о ребенке.

Галина начала паниковать.

– А кроме как говорить, он хоть делает что-нибудь? – скептически поинтересовалась Наталья, с которой Галя поделилась своими страхами.

– Все делает. Во мне проблема, во мне.

– Ты проверялась?

– Я чувствую!

– Ну, конечно! Женя идеальный, проблема в тебе, дефективной! А в ком же еще? Так нельзя.

– Но Женя тоже считает, что я больна.

– А он у нас гинеколог по образованию? Пусть он лучше зарплату считает и в наши вопросы не лезет! Ишь, умный. Он специально в тебе комплексы формирует!

– Не может он специально! Он не такой! – Галочка, возмущенная несправедливыми обвинениями, вставала на защиту любимого.

– Да, действительно! – усмехалась Наталья. – У него ума на такую комбинацию не хватит! И такта, чтобы промолчать, тоже!

– Он очень хороший…

– Разумеется.

– Он хочет ребеночка, чтобы как у всех!

– Естественно.

– А я не могу!

– Разумеется, опять ты! Все беды в мире из-за тебя! Дура ты, Галка!

– Но ведь это я не беременею, а не он! – Она чуть не плакала.

– Еще бы он забеременел. Вот бы радость была для мамы. Сначала сходи проверься, а потом уже строй предположения и грызи себя.

– Я уже ходила.

– Ну и? – Наташка округлила глаза и попыталась поймать ускользающий, как мыло из мокрых рук, Галочкин взгляд.

– Да ну…

– Что означает «да ну»?

– Сказали, что сначала надо мужу провериться. У нас же уже почти три года ничего не получается.

– Как ты любишь из ничего вселенскую трагедию выцедить! – вздохнула Наталья. – Гони своего красавца, пусть сдает анализы!

Галя ожесточенно замотала головой.

– Чего ты кумполом трясешь? Хватит мне тут загадки загадывать!

– Я не могу!

– Чего не можешь?

– Его послать!

– Так я же не говорю, что его вообще надо посылать. Пока только к врачу, а потом уже, по результатам… В общем, не паникуй раньше времени.

– Сейчас самое время для паники. – Галя нервно теребила подол фартука. – Ты хоть представляешь, что будет, если у него все в порядке?

– Мы за него порадуемся, – неуверенно предположила Скачкова.

– Ага. А потом он меня пошлет.

– Куда?

– Ну уж точно не к врачу. В такой ситуации будет проще послать меня вообще… далеко и надолго!

– То есть ты предполагаешь, что твой капитан побежит с тонущего корабля как крыса?

– Нет, я не хочу оказаться тонущим кораблем, неужели не понятно? – Галя уже почти кричала. – Лучше ничего не знать, чем получить какой-нибудь приговор с подписью и печатью! Как после этого жить?

– Тихо, тихо! Не будем нервничать и гробить друг другу нервные клетки. Они не восстанавливаются. – Наташка попыталась разрядить обстановку. – Хорошо, давай исходить из наиболее позитивного варианта: если все дело в Жене…

– Наиболее позитивный – это если у нас обоих все в порядке, – мрачно выдала свою версию Галина.

– Это вообще не вариант. Три года – приличный срок. У кого-то из вас явно что-то есть, – со знанием дела прознесла Скачкова. – Поэтому предположим, что у твоего чахлого мужа…

– Он не чахлый!

– Но и не кровь с молоком, уж согласись! То сопли, то давление, то он спит по полдня! Короче, не перебивай! Предположим, что дело в нем. Ты вообще не сможешь прожить без детей? Бросишь его?

– Ты что? – возмутилась Галочка. – Нет, конечно. Я его люблю. А без детей жить не обязательно, можно из детского дома взять.