- Я не мог раньше тебе рассказать. Черт! Инга! Я не мог тебя сразу впутывать в свои личные проблемы, я ждал момента, когда... Все слишком сложно и тебе будет сложно понять и поверить, - ищу оправданий, но знаю что зря.

- Если ты скрыл такое, значит я совсем ничего не значу. Недостойна быть посвященной в твои тайны, - пытается она изобразить улыбку, но выходит слишком вымученно.

- Значишь, не представляешь насколько, - перебиваю ее, но Инга лишь мотает головой и опускается на пол, собирая щепки в открытый кофр для скрипки.

- Давай вернемся к истокам. Ты - телохранитель, я - объект. Ты был прав, так будет проще.

Я и правда этого хотел. Так действительно было бы проще. Еще неделю назад, но не сейчас.

Чувствую себя настолько растерянным, что не сразу соображаю что сказать. Из меня в один миг выветрились все подходящие слова, а сердце с такой силой колошматит в ребра, будто хочет разбиться и прекратить мои метания.

Опускаюсь рядом с Ингой и помогаю собирать осколки, когда-то составляющие собой прекрасный инструмент. Тишина. Она не скандалит, не говорит ни слова и это молчание ранит похлеще колких слов и жгучих пощечин.

- Выслушай меня, пожалуйста, - первым подаю голос я. - Я сегодня хотел тебе рассказать правду, я не хочу тебя потерять.

Снова смотрит мне в глаза, обдает этим морозным взглядом и я понимаю, что окончательно упустил свой шанс.

- Я выслушаю, но, кажется, это ничего не изменит, - равнодушно пожимает плечами Инга. - Считай, что твоя феррари сорвалась с ручника, скатилась в реку и пошла ко дну.

Доверие, будто карточный домик, вот уж не думал, что оно так быстро рушится. Смогу ли я вернуть былое отношение Инги к себе? Вряд ли, но все равно хочу верить, что в ее взгляде еще хотя бы раз промелькнет неудержимое желание и появится живой блеск, а не этот лютый безразличный мороз.

Инга застегивает скрипичный кофр и садится на край кровати, с поддельным интересом рассматривая свои ногти.

- Через час я должна выехать к своей подруге, - спокойно говорит она. - Я тебя слушаю.

Отхожу к окну, набираю в легкие побольше воздуха и медленно выдыхаю, заставляя себя успокоиться и рассказать девушке правду.

Я не лгал, когда сказал Инге о сложности ситуации. То, что написано в этой папке, лишь частично правда. Вывернутая наизнанку, очерненная, но все же правда.

Алена была примерной дочерью своих очень правильных больных родителей. Росла в строгости и не смела перечить их воле. Это было странно, но любые попытки гнуть свою линию у нее выходили боком.

Она была милой девушкой, привлекающей к себе взгляды парней, включая наши. Как-то так получилось, что я и Леша были ее единственными друзьями. Нашу дружбу не нарушали даже наши с Ледником долгие командировки без возможности связи.

Но, любая дружба между мужчиной и женщиной частенько превращается в большее, так случилось и с нами. А точнее с Лешей и Алёной. Я на тот момент был ярым карьеристом, мечтал стать лучшим в своем деле, наказать всех тварей и покончить с любыми наркотиками. Перепихон на одну ночь с девкой из клуба меня устраивал более чем. Зато никакого мозгоебства с отношениями.

Мои друзья были влюблены и счастливы, собирались на полном серьёзе пожениться и сообщить об этом родителям Алены. Я был за них безгранично рад.

Однако Леша, немногим ранее их отношений, уже подал рапорт на очередную командировку. Без малого на два года. Отказ не приняли и нам пришлось проводить Ледника в эту чертову командировку.

Девушка плакала, порвала со мной связь и я не трогал ее несколько недель, ведь это, похоже, сильнейшее потрясение - проводить любимого человека на два года хрен знает куда.

Я уже начал работу в наркоконтроле, уже был на хорошем счету. Каково было мое удивление, когда однажды в дверь моей комнаты в общаге постучалась заплаканная Алена.

- Мне некуда было больше пойти, - всхлипывает она через каждое слово. - Рома, меня родители убьют. Маму хватит удар, если она узнает, что я спала с парнем… Что я залетела… Рома… Я не хочу на аборт, я не хочу...

- Чем я могу помочь? - протягиваю девушке стакан воды и охреневаю от происходящего. Снайпер, блять. Пострелял и смылся.

- Пожалуйста, свяжись с Алешкой, прошу тебя, может быть как-то получится через начальство, а? - умоляет меня Алена.

Я киваю, но прекрасно знаю, что связаться с Ледником сейчас невозможно. Его местонахождение - секретно и он сам выбирал именно такую точку.

- Какой срок? Ну… в смысле, это точно? Не ложная тревога? - не знаю зачем это спрашиваю, наверное чтобы отвлечь Алену от рыданий.

- Три недели, это точно. Я была у врача, - снова всхлипывает девушка.

Связаться с Ледником у меня так и не получилось. Время шло и когда у Алены начался ранний токсикоз - тайна перестала быть тайной. Мать грозилась вышвырнуть дочь на вольные хлеба, если та не скажет чей ребенок и тот «пихальщик» тотчас не женится.

Алена, не придумав ничего умнее, назвала мое имя. Я не стал сопротивляться, ведь она меня убедила, как только вернется Леша - мы все ему расскажем, докажем и разведемся. В конце концов, я не мог бросить свою подругу, девушку друга, в сложной ситуации.

Свадьба. Получение квартиры от государства. Все как-то быстро закрутилось. Мы играли в иллюзию семьи перед ее родственниками, благо у меня никого уже не осталось и не пришлось позориться. Спали в разных комнатах, вели себя все так же по-дружески друг к другу. Все было замечательно до тех пор, пока Алена не родила наших близняшек.

Наших. Я до сих пор считаю их нашими. Они выросли на моих глазах, я кормил их и менял памперсы, я гулял с ними, покупал игрушки.

Диана и Алиса, два светленьких ангелочка. Все рухнуло к чертям собачьим, когда эти прекрасные создания впервые назвали меня «папа». В этот момент я понял, что заигрался в семейку, а вот-вот должен был вернуться Леша и нам предстоял долгий и тяжелый разговор.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍