Вдруг засияло солнце во мгле моего сердца

Наконец

Наконец ты пришёл

Наконец, наконец

Я люблю тебя, мой друг,

Больше, чем ты мог бы себе представить

Никогда не думала, что любовь

Может быть настолько огромным чувством

Не знаю, стала бы я продолжать карьеру в Roxette, если бы не наша встреча с Микке. Гастрольная жизнь за пределами сцены сводилась к постоянным посиделкам в барах, и я слишком много пила. Я часто грустила, и мне трудно было общаться с прессой, потому что надо было подбирать слова и говорить что-то хорошее. Ко мне могли обратиться в любую секунду, я должна была всегда улыбаться и казаться позитивной. Мари Фредрикссон стала великой певицей, но расплата за это такова, что настоящей Мари пришлось уйти в тень. Я больше не могла быть собой. А когда всё-таки пыталась это сделать, то чувствовала себя неуверенной, крошечной и растерянной.

Но внезапно я снова поверила в Roxette и загорелась желанием продолжать такую жизнь. Я посмотрела на всё это совершенно другими глазами.

Мне снова захотелось жить.

Сначала совместная жизнь, понятное дело, была не такой уж лёгкой, ведь для меня просто не существовало такого понятия, как «обычный день». Но именно о таких «обычных днях» я всегда и мечтала. Мне хотелось спуститься в прачечную и погладить бельё. Сделать какие-то повседневные дела. Это было совершенно не похоже на гастрольную жизнь. Домой возвращалась не артистка Мари Фредрикссон, а обычная женщина Мари, которой наконец-то можно было перестать притворяться.

Конечно, почти вся моя жизнь была связана с Roxette. Группа требовала моего времени, и мне приходилось отбирать его у нашей семьи. Микке относился к этому довольно спокойно и редко обижался на то, что он не на первом месте – ведь вокруг меня и Roxette в те дни была настоящая истерия. Это даже казалось ему прикольным: напоминало какой-нибудь старый фильм о «битлах», где группу постоянно преследуют фанаты. Только тут всё было по-настоящему.

И он очень гордился мной.

Дома мы бывали нечасто. Когда мы возвращались из очередного турне, весь пол был завален факсами. Звукозаписывающие компании из Индонезии или Тайваня сообщали, что в их стране мы поднялись на вершину очередного хит-парада. Успех избаловал меня; мне казалось, так будет всегда.

Я очень расстраивалась, если мы занимали лишь второе место. Что не так? Дело не в высокомерии: мы, безусловно, очень радовались успеху. Но почему-то к нему быстро привыкаешь, и это нельзя отрицать.

Тогда, в начале 1990-х, быть столь знаменитыми, как мы с Пером, было непросто. Куда бы я ни пошла обедать, меня тут же окружали люди.

Я постоянно оказывалась в центре внимания.

Порой это раздражало Микке. Бывало, он бронировал столик в ресторане, а, когда мы приходили, шеф-повар суетился только вокруг меня. Или вот ещё случай. Дело было в магазине. Микке захотел взглянуть на какой-то ковёр, а продавец обхаживал лишь меня, не замечая Микке.

Когда наши отношения только начинались, мы были на гастролях, а Roxette – на пике славы, и Микке порой сокрушался, что не может сходить поужинать с собственной женой!

Мы не могли просто побыть вместе, как обычные люди.

В турне нередко расписана каждая минута, особенно это было заметно в старые времена. Мы постоянно встречались с журналистами и промоутерами, и наше время нам не принадлежало. Куда бы мы ни пошли, меня везде узнавали.

Как-то в Буэнос-Айресе Микке всё же заказал столик в ресторане неподалёку от отеля, где мы остановились. Единственным, кого мы посвятили в свои планы, был менеджер тура Дэйв Эдвардс.

«Мы хотим побыть наедине друг с другом», – сказали мы ему. И что же? Когда мы пришли в ресторан, то увидели там пять охранников. Узнать их оказалось нетрудно. Они, конечно, были в тренчах и шляпах с полями – да и сидели на террасе – но всё же.

Мы послали им бутылку шампанского от нашего столика.

Поужинав в тишине и спокойствии, мы обнаружили, что у ресторана собралось человек триста. И вот тут-то нам и понадобилась помощь этих самых охранников: они помогли нам добраться до отеля.

Во время тура в поддержку альбома «Joyride» в 1992 году мы выступали в Буэнос-Айресе перед пятьюдесятью пятью тысячами слушателей. Концерт транслировал крупнейший телеканал Аргентины, но в тот же вечер конкуренты этого канала решили показать другой наш концерт – из Цюриха.

Мы были везде.

Как наивно было полагать, что нам удастся поужинать вдвоём как самой обычной паре. И всё же мы так хотели уделить время именно друг другу.

Чем больше мы получали внимания, тем сильнее нам хотелось создать собственный мир, в котором можно побыть вдвоём.

Именно поэтому, когда мы решили пожениться, то предпочли провести тихую церемонию и пригласили только родственников и друзей детства. Roxette занимали центральное место в нашей жизни, а выйти замуж я хотела в тишине и спокойствии. Этот праздник должен был стать семейным. Мы всегда чувствовали себя комфортно в семье. Моя родня приняла Микке с большой теплотой и любовью, а мама Микке стала одним из самых важных людей в моей жизни.

Мы хотели как можно дольше сохранять наш брак в тайне, ведь речь шла о чём-то очень личном.

Но вскоре об этом узнали все. Кто-то увидел, как я примеряю подвенечное платье. С нами связался бухгалтер Roxette, рассказал о появившихся слухах и предостерёг от необдуманных поступков в тайне от менеджеров группы. Предупредил, что у церкви может быть столпотворение, а потому будет неплохо, если кто-нибудь позаботится о безопасности. Если мы собираемся пожениться, то должны сообщить об этом администрации. Эдакое предупреждение из лучших побуждений: якобы ради нашей же безопасности.

Для нас вопрос организации свадьбы был делом принципа. Это ведь не какое-то деловое мероприятие. Многие лезли с советами и рекомендациями. Я же ужасно устала от всего, что было связано с Roxette, а Микке вообще не понимал, почему нашу личную жизнь вдруг должны контролировать какие-то менеджеры. Будто бы это не мы с ним решили пожениться, а Roxette!

Мы обвенчались в мае 1994 года в знакомой мне с детства церкви в Эстра-Юнгбю. Никаких странных происшествий, никаких беспорядков. Было много фанатов, но они стояли в стороне и не мешали, а лишь радовались за нас. Мы обошлись без всяких заграждений. Получился чудесный праздник, который продолжался целых два дня.

Наша свадьба наделала много шума. После церемонии нам позвонил человек, который хотел предпринять дополнительные меры безопасности. Но