Эти исследования стали вехами в неврологии. «Они имеют такое же значение для неврологии, как бозон Хиггса[234] — для физики элементарных частиц, — утверждает Натт в интервью Guardian. — Мы не знали, каким образом возникают столь мощные эффекты. Это было слишком сложно определить. Ученые либо боялись это делать, либо их останавливало нежелание преодолевать серьезнейшие препятствия на пути к цели».

Но главное — эти первые в истории визуализирующие исследования ликвидировали пробел, который не удалось устранить Саше Шульгину с имевшимися в его распоряжении инструментами. Шульгин оставил нам широкий ассортимент химических препаратов для исследования и субъективные отчеты о том, что происходит в организме после их приема. Кархарт-Харрис закрыл брешь, показав, что происходит в мозге, и выявив неврологические механизмы, стоявшие за субъективными отчетами Шульгина.

Эти механизмы пролили больше света на две фундаментальные характеристики экстаза: бессамость и насыщенность. Ранее мы уже говорили о том, как деактивация ключевых участков мозга, называемая переходной гипофронтальностью, по большей части приводит к бессамости. Кархарт-Харрис помог точно установить, какие участки мозга вовлечены в процесс. «Предыдущие результаты нейровизуализации давали нам статичные снимки мозга. Поэтому мы внесли коррективы: когда мы употребляем ЛСД, деактивируется один участок мозга, а когда медитируем — другой. Но технологии постоянно совершенствуются, и теперь мы можем получить динамичные изображения, благодаря чему знаем, что бессамость — не только результат деактивации определенных участков мозга. Это нечто большее. И скорее напоминает распад целых сетей».

Одна из таких сетей — сеть пассивного режима работы головного мозга. Она отвечает за «витание в облаках» и мечты и активна, когда мы бодрствуем, но не сосредоточены на выполнении какой-либо задачи. Она источник большей части наших мыслей, а вместе с ними и наших несчастий. Но, как и многие другие системы в мозге, сеть пассивного режима работы головного мозга хрупка. Небольшой неполадки в нескольких узлах достаточно, чтобы вывести ее из строя. «Первые психологи для обозначения эффекта измененного сознания использовали термины вроде “дезинтеграция эго”, — говорит Кархарт-Харрис. — Они оказались ближе к истине, чем могли предположить. Эго — это сеть, и такие вещи, как психоделики, поток и медитация, угрожают ее узлам. Они буквально дезинтегрируют сеть».

Еще одно важное открытие, сделанное Кархартом-Харрисом и его командой, касалось зарождения новых сетей. Сканы показали, что психоделики создают высокосинхронизированные связи между удаленными участками мозга, которые в обычном состоянии не образуются. Поэтому когда такие исследователи, как Джеймс Фадиман, обнаружили, что психоделики улучшают способность креативно подходить к решению проблем, оказалось, что это обусловлено именно связями между удаленными участками мозга. По словам самого Кархарта-Харриса, «главное, чего мы добились этим исследованием, — выявили биологическую основу расширения возможностей мозга под влиянием психоделиков».

Кархарт-Харрис поставил задачу получить снимок бессознательного в режиме реального времени и, когда это ему удалось, увидел, что оно активно охотится за новыми идеями. Это открытие помогло легитимизировать психоделики как инструменты повышения продуктивности для решения острых проблем; причем, с точки зрения Кархарт-Харриса, это открытие появилось как нельзя кстати. «Многие люди указывали на то, что современный мир находится во власти кризиса. Не знаю, соглашусь ли я с самыми пессимистическими оценками, но уверен, что решение сложных проблем требует уникальной когнитивной гибкости. Поэтому я считаю наши исследования в высшей степени своевременными. И мне кажется, в будущем они еще сыграют свою роль».

В 1823 году, 22 сентября, семнадцатилетнему деревенскому пареньку из Манчестера по имени Джозеф Смит[235] приснился странный сон об ангеле по имени Мороний. Ангел рассказал о сокровище, спрятанном на холме за его домом. Проснувшись, Смит вскарабкался на холм и, немного не доходя до вершины, нашел книгу с золотыми страницами. Скрепленные тремя D-образными кольцами и исписанные странными иероглифами, которые он позже назвал «реформированными египетскими», они содержали пророчество, способное перевернуть ход истории США.

В книге говорилось о потерянном колене израильтян, приплывших в Америку в 600 году до Рождества Христова, и подробно описывалась история пророка по имени Мормон и второго пришествия Иисуса Христа. Если все, что там написано, было правдой, то это переворачивало с ног на голову два тысячелетия христианской веры.

Но была одна небольшая проблема — доказательства. Ангел не позволил Смиту унести золотые скрижали с «Холма Мормонов». По сути, ко времени, когда Смит перевел откровения из книги и несколькими годами позже опубликовал их под названием «Книга Мормона», искать золотые скрижали было уже негде. По словам Смита, ангел забрал их с собой навсегда.

Хотя современники Смита усомнились в правдивости этой истории, а ученые так и не нашли никаких следов присутствия «реформированной египетской» культуры в Северной Америке, для уверовавших слова Смита были так же правдивы, как Евангелие для христиан. Его прозрение оказалось настолько притягательным, что привело к созданию одной из самых успешных религий в истории Америки. Церковь Иисуса Христа Святых последних дней превратила бесплодные пустыни Юты в цветущую теократию, построив впечатляющие храмы и глобальную миссионерскую сеть, по сей день влияющую на жизни миллионов людей.

Джозеф Смит был не первым, кого посетило видение, породившее целую религию. Моисей стоял у истоков трех крупнейших мировых религий — христианства, иудаизма и ислама, — когда спустился с горы Синай с двумя каменными скрижалями, написанными «перстом Божьим». Но и в этом случае главной проблемой было наличие доказательств.

Когда Моисей вернулся в лагерь и обнаружил, что израильтяне поклоняются золотому тельцу, он в ярости разбил вновь обретенные «Десять заповедей» на мелкие осколки. Это был первый случай в истории, когда Бог непосредственно общался с человечеством, а доказательство было уничтожено почти сразу же после его получения. Наказанным евреям пришлось поверить Моисею на слово.

До недавнего времени случаи подобных видений практически не поддавались проверке. Погружение в экстаз было редкостью. Понимание его механизмов и значения встречалось еще реже. Если кому-то и удавалось установить прямую связь с Богом, то это были единичные случаи: ни подтвердить, ни повторить их не получалось. Единственным способом доискаться правды была оценка утверждений самого провидца или рассказов его последователей.

Саша Шульгин и его последователи изменили наше отношение к откровениям. Что бы мы ни говорили о фармакологии как о ключе к мистическим состояниям, тот факт, что это действительно работает, неоспорим. «Некоторые люди способны достигать трансцендентных состояний с помощью медитации или других вводящих в транс техник, — объясняет невролог из Нью-Йоркского университета Оливер Сакс, — но наркотики предлагают самый простой и короткий путь — экстаз по требованию»[236]. Не надо взбираться на вершину горы и ждать, когда рядом ударит молния, или сидеть на подушке в ожидании нирваны. Проглоти таблетку, прими дозу — и окажешься где-то очень далеко. Легкость доступа означает, что гораздо больше людей чаще могут погружаться в эти состояния и собирать больше информации. В результате им уже не надо принимать на веру чьи-то откровения.