Эта чёрная дыра во время сжатия поглощала материю вокруг себя, а идеально круглая и чрезвычайно прочная внутренняя поверхность шара имела "стенку", защищающую от радиационного излучения — в результате чёрная дыра не поглощала окружающий её шар и продолжала неизменно находиться в его центре, висящей в пустоте.

Полтора месяца назад им были воплощены все эти разработки. Тогда накануне они с друзьями устроили небольшой пикник в дворцовом парке, и это странным образом придало ему бодрости и дополнительной уверенности в том, что всё получится как надо. А с утра его ждал огромный зал, наполненный амулетами-накопителями стихии земли, телескопами и учёными, участвовавшими в разработках — всем хотелось увидеть грандиозное начало творения звезды.

Через пять часов напряжённейшей работы его, обессиленного, но счастливого, уносили из зала на руках как триумфатора, под неистовые аплодисменты собравшихся. Искренне аплодировал даже его величество. Сейчас с поверхности их планеты его создание было трудно различить на небе невооружённым глазом — яркая Луна затмевала неизменно следующий за ней маленький медленно вращающийся вокруг своей оси шарик. Но это было только лишь начало в их работе, которая продолжалась и по сей день. Теперь ему помогал ещё один маг земли с изменённым даром, бывший друг Ольги по академии, Тим Бартокк. Они вместе доставляли на шарик необходимые материалы для запланированного строительства купола, уложив эти материалы на "подушки" из песка и почвы, а Хант и Барис, соответственно, укутывали груз в материалы своих стихий. Потребуется ещё несколько лет огромных свершений, прежде, чем этот шарик будет виден всем как очень яркая звёздочка на ночном небе. И тогда его увидит Ольга.

Ну а сейчас его ждёт другая женщина — юная, хрупкая и болезненная, больше всего любящая тишину и огромных пауков. И с ним, и даже с привезёнными с собой фрейлинами она общалась мало, больше времени посвящая собственным, неизвестным никому мыслям. Целители лишь недавно разрешили им вновь разделить постель после консумации брака, в результате которой его молодой жене потребовалось долгое восстановление здоровья.

Ему было очень жаль Асель — не родись она принцессой и не выйди замуж за будущего короля — не обязана была бы произвести на свет наследника, и могла бы позволить себе не выходить замуж за мага, обрекая себя на короткую, по сравнению с его, жизнь, и даже могла бы оставаться бездетной. В результате он, её муж, испытывал постоянное чувство вины перед ней. Порой он вспоминал слова другой принцессы, своей сестры Маэлис, которая сказала в похожих обстоятельствах принуждения к нежеланному замужеству: "Иногда мне хочется быть простолюдинкой".

Иногда, действительно, лучше родиться простолюдинкой, вместо того чтобы быть обременённой тяжёлыми обязательствами с самого момента своего рождения. Обязательствами перед странами, которыми правят мужчины. За народную любовь и мирную жизнь часто приходится платить очень дорогую цену. И — увы — людям не дано выбирать, кем им родиться.

Отшумели пятнадцать минут славы, выпавшей на наши головы — мою и Цертта — в связи с разгадкой тайны оракула. Во всех слоях общества обсуждали возможность создания подобных артефактов, на которую мы намекнули. Люди до хрипоты спорили, можно ли будет при помощи такого оракула обнаружить клад или увидеть собственное будущее, накручивали одну фантазию на другую. Про племя аборигенов мы рассказали так, что вряд ли теперь многим захочется их посетить, учитывая их недружелюбие и собственные понятия о законах и применении смертельного оружия. Наши фотографии с Церттом на большой пресс-конференции и мой рисунок вождя дикарей печатала пресса во всём мире. И газеты называли меня "юная маркиза Эвелис Тонлей, воспитанница и ученица ректора магической академии Хидейры Цертта Молинна".

Вот так. После этого имя Арнель Молинн, которым меня прежде называли в академии, прочно сменилось на Эвелис Тонлей. Я официально была зачислена в академию как студентка под этим именем, мне даже пошили местную студенческую форму.

Этот гадский Цертт хоть и разрешил мне учиться экстерном, но заставил сдавать абсолютно все экзамены, которые сдают обычные студенты на протяжении учёбы, даже невзирая на то, что в своей предыдущей жизни я уже отучилась полтора года в академии Плиссандрии, о чём ему было прекрасно известно.

— Принеси ведомости с оценками на своё имя, и те экзамены будут тебе зачтены, — развёл он бюрократию. Прекрасно же знает, что на это моё имя не может быть никаких ведомостей.

— Неужели ты боишься, что тебя обвинят в том, что ты выдал своей воспитаннице липовый диплом? — возмущалась я, — Да против тебя и твоих решений в академии никто даже не пикнет. Тем более тут все знают, что во мне память Арнель Бринн и что я сама постоянно посещала разные лекции и практикумы. Да у меня студенты даже консультируются!

Как об стенку горох были все мои возмущения. Цертт на них даже не реагировал и не объяснял причины своего решения — думай, мол, как хочешь. И мне пришлось договариваться с преподавателями о сдаче им экзаменов и практических работ. Но те зачастую были заняты своими делами и далеко не сразу находили для меня время в своём графике. Да и мне приходилось хоть немного, но готовиться к каждому экзамену, освежая память, читать учебники. Так что до летних каникул я сдала экзамены только за два первых курса. А потом многие преподаватели вообще куда-то разъехались на отдых, и учёба в академии замерла.

Я научилась уходить порталами далеко-далеко, в те страны, которые мы с Церттом посетили. Зарядившись магической энергией под завязку и вооружившись своими амулетами и артефактом, я могла уйти и весь день провести на каком-нибудь южном морском утёсе, или в окрестностях деревни, прислонившись к копне свежескошенного сена. Покупала на рынках и в лавках экзотические сувениры, которые потом раздаривала добрым знакомым в академии. Порой находила приключения на свою постепенно растущую пятую точку, но от неприятностей успешно и привычно уходила.

А недавно я обзавелась первыми в этой жизни поклонниками. Каталась на карусели в столичном парке Хидейры, и, как оказалось, невольно привлекла внимание нескольких мальчишек-подростков. Они дополнительно раскачивались в сиденьях, висящих на цепях крутящейся карусели, ну и меня заодно качнули. Думали, я буду визжать от ужаса, а я только рассмеялась и, в свою очередь, толкнула сиденье другого мальчишки из этой компании. Потом мы с ними ещё покачались на качелях и поиграли в ножички, когда кидаешь складной ножик в очерченный на земле круг и проводишь от своего "разреза" черту, стараясь захватить побольше "территории" внутри круга. Потом мальчишки сбросились и купили мне мороженное. Это было так трогательно — с видимым удовольствием есть мороженное и смотреть на счастливые мордахи этих пацанов, которые чувствовали себя настоящими кавалерами. Я только половинку съела сама, остальное им отдала, они потом по кусочку его доели. Я сказала им, где живу, и они проводили меня до самых ворот академии с грозным вахтёром.

На следующий день наш невозмутимый слуга во время обеда принёс переданный для меня маленький букетик цветов, надёрганных прямо из земли. Некоторые цветочки были даже с корешками. Естественно, никакой визитки в букете не было, но я сразу поняла, от кого он. Невозмутимо попросила слугу поставить этот букет в вазочку и водрузить к нам на стол. И сказала Цертту: