— Да-а-а, — прокряхтела она, качая седой головой. На вид старушке давно перевалило за триста лет, но выглядела она при этом довольно бодрой. — Давненько я не слышала такого Зова… Ни от одноглазого Бенгта, ни от Кимлета, ни даже от старого Саврона, пусть будет сладко его душе, пирующей с перворожденными! Значит, в Карнохельме новый хёгг, ох, силища! Вот так новость! Только голова у него белая, страшно-то так… Но каков Зов! Ох, каков! Даже мои старые кости пробрало… может, и стоит навестить косматого Гворта, по прежней памяти-то… Если старик еще не помер, конечно, давненько я к нему не заглядывала, кхе, кхе…

Я подошла ближе.

— О чем вы говорите?

— Так о Зове, деточка, — хмыкнула старуха. — О Зове нового хёгга. Не была бы я так стара, может, тоже откликнулась! Видать, соскучился Рагнвальд по Трин! Вроде, я слышала ее голос!

Я не стала уточнять то, что было плохо видно старушке с ее места за очагом.

— А она кто?

— Трин? Она вёльда, ты разве не знаешь? Крылатая дева-воин. Ну и давняя подруга Рагнвальда, который теперь хёгг, вот уж диво… Трин от него венец нареченной уж который год ждет, да, видать, дождется, кхе, кхе… Хотя мне и казалось иначе! Но такой Зов, ох, какой! Удивительная пара, загляденье одно!

Старуха причмокнула, отставила свою кружку, и кажется, только сейчас поняла, что говорит с незнакомкой.

— А ты хто? Я тебя знать не знаю! И странная такая, ну-ка подойди ближе, дай рассмотрю! Что это с твоими волосами? Неужто красные? Или я уже вижу хелево пламя и пора собираться в незримый мир? Так у меня еще дел полно, рано мне! Кыш, кыш, вестница! А глаза твои морем кажутся… Кто ты?

— Гостья, — пробормотала я, отступая от резвой старушки. — И вообще мне пора бежать! Приятно было познакомиться!

Выскочив в коридор, я прислонилась к стене и перевела дух. От того, что случилось в кухне, кружилась голова. А стоило вспомнить взгляд Рагнвальд, как внутри становилось жарко и сладко… Я тяжело вздохнула. Надо скорее убираться из Карнохельма! И от этого ильха. Потому что от мыслей о нем внутри так тревожно и непонятно, сердце стучит в горле, а тело охватывает озноб. Меня словно все сильнее затягивает в воронку новых пугающих чувств, еще немного — и не выберусь… Еще немного — и увязну с головой, потеряюсь! И внутри становится страшно… словно что-то подсказывает — надо бежать!

Надо скорее уезжать!

* * *

…Зов царапает горло.

Зов, который невозможно сдержать. Да и не хочется сдерживать. Хочется иного. Смотреть на ее волосы, трогать губы, чувствовать тело. Как там, в пещере. Больше, чем в пещере. Внутри жарко и тяжело. И больно. От того, что она не откликается — больно.

Чужачка не понимает, не чувствует. Не ощущает того, от чего у него сжимается горло, лишая воздуха. Того, от чего внутри все дрожит, того, что туманит разум. Того, что уже почти ломает хребет, выворачивает наизнанку. Того, что выгнало из кухни всех прислужниц!

Зов обжигает…

Но она лишь смотрит своими невозможными глазами, не понимая, с каким трудом он сдерживает себя.

А он не понимает — зачем сдерживает.

Надо просто протянуть руку и повести ее за собой. Надо взять то, что хочет. Ярость, сила, стужа! Желание и подчинение!

Хелево пекло! Надо отбросить инстинкты хёгга и вернуть разум!

Никогда он не ощущал такого. Сладость и боль, сплетенные воедино.

Желание. Настолько сильное, что не вдохнуть.

К боли он был готов — привык. А вот к тому, что так туманит голову — нет.

Трин что-то говорила, но Рагнвальд не слышал. И не смотрел на нее. Глотал воздух, пытаясь уйти подальше и не сделать то, о чем потом пожалеет.

Зов опасен и тем, что ему не нужны подмены. Только та, для кого он звучит.

Но она ведь не откликается! Совсем! И скоро покинет Карнохельм.

«Хёгги не отдают свое. Никогда!» — с насмешкой произнес в голове голос брата.

Башня ожидаемо оказалась каменной, но уютной и хорошо обставленной. Внизу располагались кухня, общий зал, купальня риара и жилые комнаты для прислужниц. Две лестницы вели наверх, вероятно, в покои и спальни, но подниматься туда я не решилась. Башня опустела, так что моим бесцельным блужданиям никто не мешал. Заглянув в одну из темных комнаток, я услышала странный хрип. А следом донесся женский смех и такие характерные звуки чужой близости, что меня окатило жаркой волной смущения. Вылетев обратно в коридор, я решила на этом завершить исследование башни. А то мало ли, на что еще натолкнусь!

И потому я почти бегом устремилась к выходу и выскочила наружу. И задохнулась. В мягких потоках поднимающегося солнца нежился Карнохельм. Башня риара была выше основной части города и мостов, так что я видела и дома с мшистыми крышами, и спешащих по своим делам ильхов, и море под городом, и кружащих в вышине птиц.

Совершенно не понимая, как себя вести и что делать, я сочла за лучшее спрятаться за какой-то постройкой и пересидеть там, размышляя.

Поправила на носу воображаемые очки, находя успокоение в привычном жесте. Попыталась рассуждать здраво, но выходило плохо. Неужели я интересна ильху? Я, неуклюжая Эннис? Нет, невероятно! Верно, дело в моих волосах!

Разум забуксовал, отказываясь работать.

И снова обожгло воспоминанием, как мы стояли, как Рагнвальд смотрел… Это же он при всех… Это же все видели… Ну так что! На фьордах к близости и желанию относятся совсем не так, как за Туманом!

Так что мне надо повыше поднять нос и вернуться в башню!

Нос я подняла, но двинулась не к каменным стенам, а от них. За постройками были валуны, ели и кедры, а еще дальше — лестница, ведущая вниз. Каменные ступени зигзагами спускались в туман — к узкому деревянному причалу, возле которого покачивался хёггкар.

Собрав волю в кулак, к нему-то я и направилась. Сотню ступеней я преодолевала бесконечно долго, особенно страшно оказалось входить в белесое марево. Но к моему удивлению через десяток шагов туман поредел. Он словно лежал пеленой между водой и городом! Я добралась до пристани и посмотрела наверх. Над головой простиралась изнанка Карнохельма. Покрытые мхом и облепленные птичьими гнездами мосты, огромный массив утеса, закрывающий небо.

Вблизи черный корабль казался огромным. Вырезанный на носу дракон скалился и смотрел угрожающе.

— Ого, да у нас гостья, — хрипло произнес мужской голос. — И искать деву не пришлось, сама пришла! Вы только посмотрите, какая ладная и вкусная! Иди к нам, дай я тебя попробую! Тебе понравится!

Из-за деревянного борта выглянуло сразу несколько мужских голов. Косматые, бородатые, ухмыляющиеся! Я испуганно попятилась, начиная понимать, что совершила ошибку, спустившись сюда. Еще несколько ильхов свесились, рассматривая меня.