– Пойди спроси, – предложил Макс.

Но их опередили.

– Эй, студенты, вылезайте!

Голос раздался с восточной стороны, там, где каменная стена пещеры сходила на нет, окруженная густыми зарослями лебеды. Они прошли мимо этого места несколько минут назад.

– Идеи? – шепотом спросил Артем.

Игрок указал глазами на трещину в скале.

– Давайте-давайте, – раздался второй голос. – Ничего мы вам не сделаем.

«Интересно, – подумал Грош, – они на самом деле думают, что мы поверим и выйдем?»

Самарский кивнул и пополз первым. Расщелину частично скрывали кусты и трава, и отличник быстро скрылся в темноте. Грош кивнул Лехе, и тот нырнул следом, оставив на каменном полу смазанный отпечаток ладони, которой зажимал рану.

– Пацаны, мы долго ждать не будем. Гранату швырнем и пойдем на обед.

Грош заработал локтями, переваливаясь через каменный порог. Возможно, он излишне старался, но жгучее чувство направленного в спину оружия заставляло невольно ускорять движения. Наверняка он что-то задел, слишком сильно приподнял голову или ему не повезло и стрелок посмотрел на трещину именно в этот момент.

Он почувствовал, как пуля просвистела возле уха, ощутил ее тепло. Почти без паузы – второй выстрел, из каменной стены во все стороны полетела крошка, обжигая ему щеки и лоб. С кустов посыпались сбитые листья. И он не выдержал, вскочил, готовый в любой момент ощутить жгучую боль, и бросился во тьму.

Их увидели, и пещера из укрытия превратилась в западню, в которой их перестреляют, как уток. Только если трещина не сквозная, а впереди не будет выхода.

«А он должен быть, – повторял про себя Макс, как можно быстрее пробираясь следом за парнями в глубь расщелины. – Где-то там, за границей видимости, должен быть выход. Темнота чуть развеется от заглядывающего в темное нутро трещины солнца. По-другому и быть не может, вот сейчас…»

Они не преодолели и трехсот метров.

Грош налетел на Игрока, внезапно вставшего посреди дороги и раскинувшего в стороны руки, словно один из пророков на картинке в книге, названия которой он не помнил.

Дыхание Самарского слышалось с другой стороны.

– Запах чувствуете? – спросил Леха.

Макс вдохнул сухой и какой-то терпкий воздух пещеры. Здесь не было ни одного призрака, мало того, здесь не было ни малейшего следа его недавнего присутствия.

Но едва он открыл рот, чтобы сказать об этом парням, произошли сразу две вещи. Во тьме напротив зажглись два желтых глаза. И кто-то приставил к его спине пистолет.

С секундным опозданием Макс все понял. Он так привык к потусторонней вони, что отвык искать подвох в обычных ароматах. Вокруг терпко пахло мокрой шерстью.

Парень подался назад, но незнакомый голос, не скрывая насмешки, произнес:

– Дернешься – пристрелю.

Во тьме послышалось тихое рычание. Острое чувство опасности, от которого волосы встают дыбом, хлынуло со всех сторон.

– В стороны, – заорал Игроков.

Макс дернулся. Неизвестный нажал на курок. Но чуть опоздал, и это спасло падающему парню жизнь. Зверь прыгнул. В серой темноте Грош успел разглядеть лишь гибкое стремительное движение звериного тела.

Макс рухнул на каменный пол. Тот, что стоял за спиной, успел нажать на курок еще раз, посылая пулю в темноту, прежде чем хищник приземлился всеми четырьмя лапами ему на грудь.

Кто хоть раз слышал, с каким звуком рвется плоть, расходится кожа, лопаются сухожилия, тот никогда его не забудет. Он не услышит ни рычания, ни мягкого, словно камушек в воду уронили, звука выстрела. Возможно, вздрогнет от стона, который будет подобен крику. Последний звук умирающего, последний судорожный и очень громкий вздох.

Макс вскочил на ноги, обернулся и не увидел ничего, кроме очертания тела.

– Это логово, выхода нет, – скомандовал Игрок. – Назад!

Они бросились обратно. Зрение сконцентрировалось на клочке света впереди. И потому удар прикладом в грудь стал для Макса полной неожиданностью. Голоса было два, уже падая, вспомнил он. Кто-то последовал за ними, кто-то остался у входа. Рядом захрипел Леха.

– Набегались? – уточнили у них.

Когда цветные пятна перестали скакать перед глазами, Грош увидел двоих с винтовками, Игрока, сплевывающего на землю зуб, и пытающегося сделать вдох Артема.

– Что с Вартом? – спросил тот, что стоял ближе к отличнику, его соломенные короткие волосы стояли дыбом.

– Подрала его кошка, наглухо, – раздался новый голос. Из темноты пещеры показался полностью лысый мужик, лет на десять старше остальных.

Парень поднял голову – в пяти метрах от входа лежала на боку пепельно-бежевая кошка. Рысь с развороченным выстрелами брюхом. Округлые бока судорожно вздымались. Животное было еще живо.

Им связали руки за спиной, отобрали рюкзаки и обыскали. Макс лишился складного ножа и таблички, которую он до сих пор таскал в кармане. Нож почему-то было жальче.

Но времени для сожалений им не оставили, подняли на ноги и тычками отвели куда-то в лес. Леха снова получил в зубы, стоило ему открыть рот и позвать Макса. А Самарский схлопотал пинок, когда, по мнению конвоиров, недостаточно быстро переставлял ноги.

Далеко не потащились. По ощущениям Грошева, не дальше полукилометра. А там…

Там их без лишних слов поставили на колени и приставили к затылками оружие, заставляя склонить головы. Все было так просто, так быстро, словно никто не видел ничего особенного в происходящем, словно они делали это каждый день, а каждое действие превратилось в рутину.

Дуло показалось Максу очень твердым. Других ощущений не было, кроме одного – всепоглощающего страха. Он поднялся откуда-то из глубины и затопил все.

Игрок странно всхрапнул и тут же под нажимом оружия замолк. Артем лихорадочно смотрел то на него, то на Гроша, не в силах остановиться на ком-нибудь одном. Макс едва сдерживал крик. Слушал шутки стоящих над ними мужчин и думал лишь о том, чтобы не заорать от страха. Каждую секунду, нет, даже каждую долю секунды ожидая услышать выстрел. Или не услышать, если все кончится быстро.

Именно в этот момент жизнь показалась Максу не столь поганой, как он привык считать. Даже совсем наоборот, он хотел продлить ее пусть на один удар сердца, на один вдох. Он всегда видел лишь одну опасность, одного врага – блуждающих. Не будь мертвых, жизнь была бы куда веселее. Но здесь, на поляне в лесу, ее готовились отнять совсем не призраки, ее собирались оборвать люди, которых его учили защищать.

Винтовка чуть сильнее уперлась в затылок. Зажмуриться, стиснуть зубы, удержать рвущийся крик – на большее Макса не хватит. Иногда время милосердно, иногда – безжалостно. С каждой секундой, с каждым отдающимся в голове ударом сердца все сильнее и сильнее хотелось открыть рот, попросить или даже умолять оставить им жизнь. Но он лишь крепче зажмурился.