Ольга Ивановна подзывает блондинку к себе, та, склонившись робко подчиняется. Валерия непонимающе смотрит на мать.

- Ты девочка, левша или правша?

- П-правша…

- Дай-ка ручку. – Ольга Ивановна берет ладонь кандидатки и как под лупой рассматривает ее пальцы. – Она курит. – Поворачивается ко мне, - Богдан Александрович, разве вы можете допустить, чтобы ребенка нянчила девушка с вредными привычками?

- Конечно, нет.

Тут же отсекаю, а блондинка оправдывает, но Ольга Ивановна непоколебима:

- Детка, у тебя кожа на пальчиках пожелтела, только на двух. Так бывает от никотина и его следы ни одно мыло не смоет.

Самара вспыхивает мгновенно, эта новость стала неожиданностью не только для нас и для служанки тоже. Мама Валерии подзывает меня, дабы удостоверить. Отказываюсь и говорю Самаре увести кандидатку.

Мы продолжаем ужин, а Ольга Ивановна, попробовав буженину, мнет в руках салфетку.

- Богдан, зачем вам искать посторонних людей? Ведь я могу помогать с Александрой. Во мне еще полно сил, да и Леру как хорошо воспитала…

- Замечательная идея, мама! – подпрыгивает на стуле Майская. – Богдан, пожалуйста-пожалуйста, разреши.

- Я подумаю.

Лера.

С появлением родителей во мне будто открывается второе дыхание. Я ощущаю уверенность и внутреннее спокойствие. Очень сложно на самом деле идти против всех без какой-либо опоры.

В особняке Царёва помимо нас поселены еще около тридцати человек персонала наделенные различными должностными обязанностями, но объединяет их одно – затаенная неприязнь ко мне.

Нет, конечно, с тяжелой подачи Богдана они вынуждены улыбаться и выказывать почет, однако притворное дружелюбие в лицо всегда заканчивается шепотками за спиной, мол, а прошлая госпожа была лучше. Изысканней. Победительницей в конкурсе красоты. Инна была щедрой, а Валерия не смеет воровать из кармана Царёва и доплачивать прислугам деньги, как поощрение за их мнимую верность.

Сейчас же нас трое и главное, что рядом мама, с ней всегда уютно и можно ни о чем не волноваться.

По обе стороны от Богдана я и матушка буравим Царёва глазами неотрывно. Касаюсь его руки, исполняя грустную мимику. Мама поддевает вилкой пирог и кладет его на тарелку Богдана, после осторожно дотрагивается его второй руки и пододвигается ближе.

Погода в доме перестает быть солнечной и тучи над головой Царёва нависают давящей и безмолвной тишиной. Тихо настолько, что я слышу, как сопит Богдан, как тикают стрелки настенных часов и как папенька с интересом причитает, разглядывая скользких фаршированных осьминогов на закуску.

Богдан не шелохнется, он выпрямил спину и сосредоточенно пялится в стенку напротив, делает вид, будто не замечает наших с мамой жалобных взглядов, томящихся от ожидания вердикта вздохов, телесных вибраций, переполненных надеждой.

- Драгоценный ты наш, - мама не выдерживает и первой разрывает молчание, -уважь стариков. Нам ведь пожить не так много осталось…

- Мама! - взвинчиваюсь.

- Что мама? – шикает родительница. – Разве я неправа? Можно мне хоть сейчас понянчить внучку, пока еще в маразм не впала?

- Не говори так!

Ее слова как ножом по сердцу, я понимаю, что фантастических вещей она не произносит, лишь последствия течения времени, но принимать это сейчас я не готова. Сама того не замечаю, как от страха впиваюсь ногтями в руку Царёва. Он набирает грудь воздухом, поглаживая большим пальцем мою ладонь.

- Хорошо, Ольга Ивановна, я согласен… но Самара будет на подхвате.

- Да хоть Вологда! Всегда знала, что ты, Богдан, справедливый парень.

Довольно и с облегчением мама отстраняется, залпом выпивает стакан с морсом. После ужина, когда официанты уносят посуду, мы поднимаемся из-за стола и под пристальным контролем Царёва идем наверх в детскую, чтобы, наконец, познакомить родителей с Александрой.

Едва створка открывается, как мама с удивительной ловкостью торопится к колыбели, вытягивает руки.

- Ой, ты же сладкая, козюлька какая!

Богдан мрачной и суровой тенью подкрадывается со спины:

- Почему вы называете Александру козюлькой? – нудит и недовольно хмурится.

- Так я, любя, - невинно хлопает глазами и берет Александру на ручки. Оборачивается к отцу, - Миша, Миша только посмотри, будто Лерку держу…

Папа кивает и почесывает затылок, мол, во дела.

Доченька уже привыкла, что по дому постоянно разгуливает большое количество людей, поэтому реагирует спокойно. Со временем Александра поймет, что улыбающаяся белыми керамическими коронками женщина - ее родная бабушка.

Глаза мамы слезятся от счастья, дочь любопытно тянет маленькую ладошку к бусам и перебирает блестящие камушки.

В кармане Царёва звонит телефон, Богдан отвлекается на разговор и выходит в коридор. Через пару минут возвращается и приносит свои извинения. Ему нужно срочно отъехать в офис. Вихрем, ворочающим многомиллионной прибылью, он срывается с места и спешно летит вон.

Остаемся наедине с родными, усаживаемся на диванчик. Мама не пускает Александру с рук, никак не налюбуется.

- Уже поздно, если хочешь, я прикажу, чтобы для вас подготовили комнату.

- Прикажу… тоже мне…

Маме чуждо слышать из моих уст подобные слова.

- Переночуйте, а завтра отправитесь домой.

- Уговорила, - недолго противится мама, щурясь, разглядывает мою щеку, - а это что? - Кивает на почти зажившие порезы.

- Еще заметно? Так, поскользнулась во дворе и грохнусь в сухие кусты. Нерасторопная.

- Ну-ну…

Мама лично кормит Александру, вспоминая себя в молодости, на пару со мной купает в ванночке с розовой водой, на столике переодевает в модную пижаму и под баю-бай, баю-бай ты собачка не лай, укладывает малышку спать.

Я даю указание одной из безликих служанок, чтобы подготовила комнату, и перед тем как запустить родителей, тщательно перепроверяю апартаменты лично. С особой внимательностью постель и ковер.

Ближе к полуночи мы с родителями пьем ромашковый чай в столовой. Богдана до сих пор нет, поэтому не дожидаясь, расходимся по комнатам.

Я принимаю душ и, заглянув в спальню для нянь, обнаруживаю всю ту же разобранную кровать без матраса. Забираю чемодан и личные принадлежности, спускаюсь на второй этаж и открываю другую комнату для гостей.

После случая с разбитыми стеклами больше никогда не падаю на кровать с разбега. Аккуратно откидываю покрывало, ложусь край матраса.

Кажется, эта комната долго пустовала, белье хоть и чистое, но пахнет застарелым кондиционером. Пару раз чихнув, расслабляюсь и отключаюсь.