Он хочет, чтобы его власть не имела предела.

– Например, «красный»? – Он говорил очень спокойно, но Арина заметила, как напряглись мышцы его лица, как напряглись скулы и похолодел взгляд. Максим провел ладонями по внутренней стороне ее бедер, прикоснулся к тонкой ткани ее трусиков, затем рука проскользнула внутрь, и он резко потянул ткань трусиков вверх, заставив Арину вскрикнуть от боли. Максим внимательно следил за ее реакцией. Краешки трусиков врезались в ее тело, но он продолжал тянуть, делая ощущение еще более сильным. Ткань впивалась в промежность, и Арина невольно подалась вперед, чтобы ослабить давление.

Если не попросить стоп-слова, вдруг он сделает ей очень, очень больно? Вдруг заиграется и не сможет остановиться? Он же сам говорил, что он – ненормальный.

– Возможно, тебе нужно это слово, родная. Потому что потом, даже если ты будешь кричать, я не остановлюсь и не перестану развлекаться с тобой. Скорее, напротив, твои крики раззадорят меня, – сказал он и еще немного потянул за ткань. Арина вскрикнула и попыталась свести ноги.

Стоп-слово? А можно стоп-словом остановить кошмары Максима? Можно придумать защиту от той боли, которую она, Арина, испытала, когда ждала его и думала, что он ушел навсегда?

– Мне не нужно никакое стоп-слово, – выдохнула она и перестала сопротивляться. Боль была чувствительной, но она постаралась переключиться на что-то другое. Она смотрела на своего красивого, испорченного мужчину, лицо которого озарила хищная варварская радость. Он вытянул руку, и Арина увидела, что он держит прямо над ней кухонные ножницы.

– Уверена? – в последний раз спросил он, и тут Арина почувствовала настоящий страх. Нет. Ни в чем она не уверена. Ей даже дышать трудно от страха и беспомощности. Максим еще сильнее оттянул ее трусики и перерезал их, одним взмахом ножниц оголяя ее промежность. Она почувствовала возбуждающую наготу между ногами. Максим заставил ее расставить колени еще больше в стороны.

– Я подумала… – еле выдохнула Арина.

– Я знаю. Молчи, – покачал головой Максим. И улыбнулся. На этот раз улыбка была хорошей, открытой. Такой, какую нечасто увидишь на его лице. Он поднес ножницы к подолу ее платья, и она невольно вскрикнула.

– Нет!

– Красный? – ухмыльнулся он. – Поздно, королевна.

И он принялся медленно разрезать платье прямо на ней. Она задержала дыхание, глядя, как чудесное голубое одеяние превращается в кусок ткани. Максим аккуратно дорезал его до груди и остановился. Подтащил стул ближе к островку, вскочил на него и одним махом забрался на стол. Встав коленями на стол между ее бедрами, он ухватился за края платья.

Треск рвущейся на ней одежды показался Арине оглушительно громким, и ее грудь оголилась перед оседлавшим ее Максимом. Арина инстинктивно задергалась, пытаясь освободиться от пут.

Невозможно. Она попалась. Чувства были неподдельными, подлинными. Он хотел владеть ею – сейчас весь контроль был в его руках.

Это возбуждало. Совершенно по-иному, не так, как его поцелуи или нежность его прикосновений. Первобытные чувства – страх, желание, надежда – овладевали ею. Максим склонился и взял губами ее сосок. Потянул его на себя, пососал, добиваясь того, чтобы он поднялся и набух. Волна возбуждения прошлась по всему Арининому телу и неминуемо подняла второй ее сосок вверх. Обе груди напряглись навстречу его рукам и губам. Максим засмеялся, поймав ее взгляд.

– Нравится? Не отвечай. – Он склонился чуть ниже, поцеловал ее в губы, спрыгнул на пол и отошел к кухонной столешнице. Арина повернула голову, пытаясь увидеть, что он там делает, но он стоял слишком далеко и сбоку, так что ей было видно только его спину. Наконец он повернулся к ней, и она увидела у него в руках бокал вина.

– Подглядываешь? – спросил он, улыбаясь. – Это мы исправим.

– Что? – Он хочет и этого ее лишить? Мало того что она распластана по холодному столу, привязана к нему, ее трусики разрезаны прямо на ее теле, а по бокам болтается разорванное платье. Мало ему ее страха? Ее желания?

– Приподними голову, счастье мое, – попросил он возмутительно ласково, учитывая то, что он собирался сделать. Он завязал ей глаза кухонным полотенцем. Вот для чего оно было ему нужно! Теперь Арина ничего не могла видеть. Она слышала звуки шагов, мягкий стук – наверное, ножка бокала о столешницу. Услышала звук льющейся жидкости, затем Максим, судя по звукам, сделал несколько глотков.

– Хочешь вина? – негромко спросил он. – Если хочешь – кивни. Ничего не говори.

Арина кивнула, и тут же к ее губам прикоснулось холодное стекло. Она жадно глотала терпкую тягучую жидкость, пока Максим не остановил ее.

– Что ты чувствуешь? Можешь сказать мне? – Его голос был очень серьезным.

– Я чувствую себя в твоей власти, – сказала она. – Мне это нравится.

– Открой рот, – попросил он, и Арина почувствовала нежный вкус очищенной апельсиновой дольки на языке.

Награда?

Максим исчез, звуки отдалились. Это было очень странно и завораживающе – лежать распростертой на столе, не зная, что будет дальше. Что он делает сейчас? Может быть, настраивает свою вечную камеру, подбирая свет и тень, чтобы наилучшим образом запечатлеть ее наготу и унижение. Может быть, просто стоит и смотрит на нее в тишине. Она представила себя – свое лишенное свободы тело, распростертое перед ним. Разрезанные трусики, совершенно бесполезные теперь, болтались на ее талии. И он оставил на ней разрезанное, разодранное платье.

Он видит это. От мысли, что он сейчас на нее смотрит, ее тело вспыхнуло, и кровь зашумела в ушах. Арина нерешительно свела ноги вместе – он же не связал их.

– Не-а, – тихонько засмеялся Максим и снова развел ее колени в стороны. Значит, он все время был тут, рядом. Просто дал ей сполна насладиться своим положением, прежде чем продолжить. Арина улыбнулась и попыталась расслабиться. Следующая сенсация пришла к ней в абсолютной тишине. Видимо, Максим старался все делать так тихо, чтобы любое его действие становилось для нее неожиданностью.

Что-то сдавило ее левый сосок. Несильно, но чувствительно. Не пальцы и не губы, их бы Арина точно узнала. Через секунду такое же настойчивое сдавливание охватило и другой сосок.

– Что это? – спросила она, не удержавшись, но Максим, конечно, не потрудился ответить. Ах да, она же пообещала ему молчать. Соски чуть заныли, непривычные к этому сдавливанию, а Максим прикоснулся к ним и слегка потеребил пальцами. Арина простонала и изогнулась всем телом, когда ее губы накрыл сильный, властный поцелуй. Максим прикусил ее верхнюю губу, заставил ее приоткрыть губы и вложил ей в рот свои пальцы.

– Соси, – тихо потребовал он, и Арина принялась осторожно, нежно обсасывать его пальцы. Он ритмично двигал ими вперед-назад, а потом вынул и приложил к ее лону. Теми же самыми пальцами он провел вокруг пульсирующего от возбуждения клитора, погрузил их во влагалище, а затем вернул на место, ей в рот. Арина почувствовала свой вкус на языке.