Расправив плечи, Бринт подняла голову и, осмотрев край крыши, ухватилась за него и полезла вверх.

Широко распахнув дребезжащую дверцу вагона, Элис втолкнула внутрь Марлоу, подальше от ветра, а затем протянула руку Чарли. Джейкоба Марбера отсюда видно не было.

Они не стали останавливаться ни на секунду, а со всех ног побежали по коридору вагона, спотыкаясь и шатаясь из стороны в сторону. Пассажиры выглядывали из своих купе и удивленно смотрели им вслед. Элис то и дело в испуге оборачивалась. В конце вагона она распахнула дверь, ведущую на очередную площадку, и под грохот и лязг колес, под завывание растрепавшего все их одежды ветра подняла Марлоу, перелезла с ним через ограждение и перепрыгнула через сцепку.

Следующий вагон оказался вагоном третьего класса – переполненным, шумным, с рядами деревянных лавок и воздухом, пропитанным табачным дымом. Шуршали газеты, женщины в платках перекрикивались друг с другом через проход. Растрепанные мальчики с ошарашенным видом побежали дальше. Элис перевела дух, достала пистолет и, не обращая внимания на окружающих, поспешила за ними, стараясь не слишком задумываться над тем, что у нее затекли руки и ноги. Ряд за рядом навстречу ей поворачивались бледные лица. Среди пассажиров она заметила некоторых из тех, кого видела на лондонской платформе: двух вдов в черных платьях с суровыми, горькими лицами и мужчину с птичьей клеткой в руках.

Они уже были в трех рядах от конца вагона, как задняя дверь распахнулась и они увидели Коултона. Без шляпы-котелка, с раскрасневшимся лицом и потемневшими глазами.

– Ты бросил нас, сукин ты сын, – в сердцах воскликнула Элис и, подбежав, сильно толкнула его в грудь.

Даже не взглянув на нее, он обратился к детям:

– Вы все в порядке?

– Нет, – огрызнулся Чарли.

Элис взялась за рукав мальчика, призывая Чарли успокоиться.

Пассажиры продолжали таращиться.

– Позади Марбер, – сказала Элис. – Нельзя здесь останавливаться. Быстрее.

– Джейкоб? – Коултон схватил ее за плечи и пристально посмотрел ей в глаза. – Ты сказала…

Но тут его взгляд скользнул мимо нее, в переднюю часть вагона. Перехватив его, Элис обернулась.

В самом начале прохода, тяжело дыша, стоял Джейкоб Марбер, казавшийся сумеречным призраком, выросшим прямо из ночной тьмы. Некоторые пассажиры в изумлении поднялись со своих мест. От него валили сажа и дым, как от только что вытащенной из костра головешки. На руках его красовались необычно длинные перчатки; шляпу он потерял, и его растрепанные черные волосы торчали во все стороны. Он стоял как истукан, не делая ни шага вперед, чтобы подойти ближе, и только борода его вздымалась, как у какого-нибудь ветхозаветного судьи. Глаз его видно не было.

– Живо мне за спину, – скомандовал Коултон.

Он сбросил пиджак, оставшись в одном облегающем желтом жилете, и засучил рукава, как заправский уличный драчун. Элис почему-то обратила внимание на его очень короткую и толстую шею. Вдруг он весь будто запульсировал и уплотнился, его кожа словно затвердела, жилет на нем разошелся, плечи стали шире. Происходило что-то явно странное.

– Не следовало тебе здесь появляться, Джейкоб, – сказал он.

Наблюдая за тем, как фигура Коултона меняется на глазах и как расплываются очертания Джейкоба Марбера, Элис почувствовала такой страх, какого не испытывала никогда ранее. Это был абсолютный ужас, от которого сводило внутренности, и она едва не схватилась за живот от боли. Марлоу вцепился ей в руку. Тут Коултон сделал шаг вперед, а Джейкоб Марбер открыл рот, будто для крика, обнажив черные зубы, и она увидела, что его горло заполняет тьма, похожая на густую кровь. На стене вагона у него за спиной появилось нечто.

Сначала Элис показалось, что это след от сажи или капля темной смолы. Но пятно начало быстро разрастаться по деревянной панели, как упавшая в воду капля чернил, и, увидев это, Элис задрожала. Пятно абсолютной тьмы разъедало стену. Джейкоб Марбер поднял руки, раскрыл ладони, подобно проповеднику, призывающему прихожан узреть ужасное знамение. Он медленно вытянул их вперед, словно преодолевая сопротивление сильного течения, и вся чернота, вся эта живая тень разом хлынула к нему, проносясь по стенам, потолку и полу, затемняя окна, гася свет, окутывая всех пассажиров.

Вагон вздрогнул. Люди, корчась от ужаса, закричали. Элис достала свой кольт, но рука у нее так дрожала, что ей пришлось перехватить пистолет другой рукой и только потом спустить курок. Она снова и снова стреляла во тьму, туда, где находился Джейкоб Марбер, пока в барабане не закончились патроны, а вместо выстрелов стали раздаваться только щелчки. Ничего не изменилось. Темнота продолжала наступать.

Элис осталась стоять, бессмысленно нажимая на спусковой крючок, и только опустившаяся ей на плечо рука Коултона, тяжелая и холодная, как мешок с песком, вернула ее в чувство.

– Бегите, – крикнул он. – Живее!

Лицо детектива выглядело неестественно плотным и будто опухшим, черты его казались размытыми, а из глубоких глазниц сверкали маленькие и твердые, как речная галька, глаза.

Он развернулся, сжал свои разбухшие кулаки и бросился во тьму.

Первая пуля Маргарет Харрогейт прошла мимо, пробив стену почтового вагона. Уолтер быстро – до невозможности быстро – вскарабкался по стене и потолку. Сквозь оставленное пулей отверстие в стене внезапно проник лучик света, и Маргарет посетила неожиданная мысль: «Как же это прекрасно!»

Внезапно Уолтер навалился на нее, разрывая ей одежду и царапая плоть. Ссадины и порезы наливались кровью. Револьвер выпал из ее руки, со скрежетом прокатился по полу вагона и уперся в почтовый мешок. Уолтер был до жути легким – Маргарет могла бы поднять его одной рукой, а она отнюдь не была сильной женщиной. Однако, несмотря на небольшой вес, он обладал огромной силой, и женщина отчаянно боролась и пиналась. В последнюю секунду заметив опасность, она успела подставить ему под подбородок локоть, чтобы его похожие на кинжалы зубы не впились ей в шею, а потом резким движением отбросила его в сторону.

Он упал на спину, перевернулся и на четвереньках подполз обратно к ней. Маргарет же в это время пятилась назад, пытаясь нащупать на полу револьвер, но лич схватил ее за лодыжку, его длинные когти прошли сквозь кожу ботинка и вонзились ей в ногу.

Они боролись почти в полной тишине, если не считать тяжелого дыхания, шлепков и шарканья тел. Волосы Маргарет пропитались кровью, руки горели. Тем не менее она смогла раз-другой ударить его ногой в лицо, почувствовав, как что-то хрустнуло под ее каблуком, а затем вырвалась, схватила револьвер и пять раз подряд быстро выстрелила вперед, прямо в грудь Уолтеру Ластеру.

Его отбросило назад, к почтовому мешку, и он угодил в клубок паутины.

Пошатываясь, Маргарет поднялась на ноги. Левая рука почти не слушалась, в глаза затекла кровь. Она вытерла лицо запястьем, на котором болтался оторванный рукав. Перед ней лежал лич – худой, сгорбленный, неподвижный. Потом он слегка вздрогнул, будто только теперь ощутил озноб, повернулся и посмотрел прямо на нее. Его глаза были черными, абсолютно черными. Обсидиановыми, блестящими и нечеловеческими.

Без всяких колебаний Маргарет нажимала на спусковой крючок, пока в пистолете не кончились патроны. Перехватив револьвер так, чтобы его можно было использовать как дубинку, она медленно сделала несколько шагов назад и, упершись лопатками в стену, осмотрелась в поисках оружия получше.

Уолтер поднялся на ноги, тихо пощелкивая длинными зубами.

Он улыбался.

Застыв на месте, Элис смотрела, как Коултон бежит прямо в темноту, где прежде стоял Джейкоб Марбер. И вдруг сковывавший ее страх как будто развеялся. Подхватив под мышки маленького Марлоу и закрыв ему глаза, она распахнула заднюю дверь вагона навстречу ревущему ветру и собралась перепрыгнуть на следующую платформу. Чарли Овид, немного повозившись с дверью в поисках замка, которого в ней не было, последовал за ней. В голове у Элис понемногу прояснялось. Под ногами стремительно проносились шпалы. «Сукин сын», – подумала она. Если Коултон не остановит Джейкоба Марбера, тот будет гнаться за ними до самого последнего вагона.

Расставив ноги, она повернула барабан револьвера и как можно быстрее перезарядила его. Из вагона третьего класса не доносилось ни звука. Она прошла было в следующий, но, подняв голову, задержалась. К стене вагона в одном месте были прибиты перекладины. В один миг она подняла Марлоу на руки и вместе с ним взобралась на крышу.

Снаружи во всю