– Зачем он ее держал?

– Не знаю, Зои. Может, насиловал ее, может, заставлял себе готовить, может, ему просто нравилось с ней разговаривать… Откуда нам знать?

– Почему Николь Медина он похоронил сразу? А Мэрибел держал так долго? Почему он так резко меняет образ действий?

– Может быть, он просто психопат-садист, – предположила Лайонс.

– Так не бывает. – Зои покачала головой. – Серийный убийца не одержим дьяволом. У него нет цели творить зло и сеять несчастье. Он повинуется некоей потребности. У него есть сложная сексуальная фантазия, и, основываясь на ней, он делает то или другое – например, закапывает женщин живьем. И еще, похоже, старается привлечь внимание – и прессы, и полиции. Он жаждет славы.

Какая-то деталь на видео… что-то там не так… Зои не могла понять, в чем дело – словно видела краем глаза тень, которая ускользает, едва пытаешься ее разглядеть.

– С этим разберемся позже, – сказала Лайонс. – А сейчас нам нужно закончить разговор и… – Тут она повернулась к двери комнаты для совещаний – и умолкла.

Зои взглянула туда же. Дверь была приоткрыта, комната пуста. Пока они разговаривали, Делия выскользнула оттуда и ушла.

Обе бросились за ней. Делия прошмыгнула мимо пары копов и свернула направо, прямо к двери с табличкой «Отдел криминальных расследований».

Зои и Лайонс поравнялись с ней лишь секунду спустя. Она стояла в дверях Отдела расследований, глядя на мониторы, показывающие одно и то же – искаженное криком лицо ее дочери. Звук на всех компьютерах теперь был выключен, но и без звука было ясно: происходит что-то страшное.

– Это же Мэрибел… – проговорила Делия. Ее губы дрожали, в глазах стоял ужас.

Лайонс мягко взяла женщину за руку.

– Миссис Хоу, пожалуйста, пойдемте со мной.

Она вырвала у нее руку, не сводя глаз с экранов.

– Что происходит?

Лайонс начала отвечать, но Зои ее уже не слышала. Глядя на видео через плечо потрясенной матери, она наконец поняла, что не так.

У девушки накрашены губы, вокруг глаз размазана тушь. Но если убийца похитил ее полтора месяца назад, зачем ей краситься? Разве что сам убийца заставил. Или…

Переведя взгляд на ее топ без бретелек, Зои поняла все.

В первый раз со времени приезда в Техас Тейтум по-настоящему ощутил, как же здесь жарко. Капля пота сползла по лбу и попала в правый глаз. Подошел Фостер с большой бутылкой воды; Тейтум одним махом опрокинул в себя едва ли не половину.

– Как думаешь, сколько времени у нее осталось? – спросил Фостер, поднимая на него усталый взгляд.

Грей пожал плечами. Фостер задавал этот вопрос уже в четвертый раз. Сказать невозможно – даже если б они точно знали, когда Мэрибел заперли в ящике. Судя по видео, сейчас она делала единственное, что увеличивало ее шансы на спасение: лежала спокойно, потребляя меньше кислорода.

У Фостера пискнул телефон.

– Вот черт! – произнес он, взглянув на экран. – Журналисты обо всем пронюхали!

Он показал телефон Тейтуму. На экране красовался заголовок: «Полиция разыскивает девушку, похороненную живьем», и сразу под ним – искаженное лицо и широко раскрытый в крике рот Мэрибел Хоу.

– Скоро это свяжут с делом Николь Медина, и пиши пропало – начнется паника!

Тейтум взглянул на свой телефон, где по-прежнему шла видеотрансляция из могилы.

– Он не прекращает трансляцию. Уже почти два часа.

– И что это значит?

– А черт его знает, – устало ответил Тейтум. – Зои сказала бы, что его фантазия развивается.

Беспрерывные отдаленные гудки действовали на нервы. Шестьдесят седьмое шоссе находилось отсюда в нескольких десятках ярдов: его перегородили двумя блокпостами и у всех проезжающих проверяли водительские права. В результате в обоих направлениях образовались огромные пробки.

Тейтум взглянул на длинный ряд машин, на стеклах которых играло солнце, затем обвел взглядом весь периметр поисков. Плоская равнина, присыпанная песком и гравием, кое-где утыканная кустарником, кактусами и одинокими безлистыми деревьями. У дороги трейлерный парк; его обитатели высыпали на улицу и с любопытством наблюдают за работой полиции. Вдали виднеется заправочная станция. В нескольких ярдах от дороги, параллельно ей, тянутся железнодорожные пути. Тейтум уже смотрел на карту и знал, что они на много миль идут бок о бок с шоссе.

Несколько полицейских прочесывали местность с металлоискателями; пока нашли лишь несколько пивных банок. Кинолог по фамилии Джонс со своим псом Бастером обыскивал трейлерный парк. С другой стороны периметра криминалист водил по гравию радаром. Выглядело это чудо техники не слишком впечатляюще – вроде газонокосилки, к тому же криминалисту приходилось постоянно огибать или убирать со своего пути камни, кусты и кактусы. На глазах у Тейтума он остановился, потряс головой и, понурившись, двинулся прочь от своей машины.

– Что еще? – проворчал Фостер.

– Радар здесь почти ничего не ловит, – сообщил криминалист. – Почва глинистая.

– И что?

– Глина мешает радару.

– Ты говорил, эта твоя штука просвечивает землю на пятьдесят футов вглубь. А здесь на сколько? Пятнадцать футов? Десять? Пять?

– На пятнадцать дюймов.

– Дюймов? – словно не веря своим ушам, повторил Фостер.

– Слишком много глины. – Криминалист кивнул. – Уж извини.

– Нам нужно больше собак, – сказал Фостер, поворачиваясь к Тейтуму. – Больше металлоискателей. И…

Из телефона последнего донесся странный звук, нечто вроде треска помех. Тейтум всмотрелся в экран, прикрывая его ладонью от солнца.

– Какого черта? – пробормотал он.

На видео явно что-то происходило.

Стенки ящика вокруг Мэрибел дрожали, сквозь щели сыпался песок. Что-то ревело вокруг нее. Мэрибел отчаянно кричала.

Тейтуму вспомнились слова доктора Кобб: «В варианте Эйнштейна речь шла о взрывчатке».

Стенки ящика содрогались все сильнее. Нет, это не взрыв, это что-то совсем другое…

– Что это? – спросил Фостер. – Как будто землетрясение… Да где она, черт побери?

Тейтум поднял глаза и огляделся. Он не видел ничего, что могло бы вызвать такую дрожь земли.

А потом его взгляд упал на железную дорогу.

Сердце Тейтума ухнуло куда-то вниз; он снова взглянул на экран. Мэрибел похитили полтора месяца назад; однако ее топ, хоть и измятый, не выглядел заношенным – вряд ли она носила его дольше нескольких дней. Вокруг глаз размазалось что-то темное: теперь Тейтум понял, что это. Тушь.

Все это время они думали, что смотрят живую трансляцию. Прямой эфир, как в случае с Николь Медина.