— Разве вам еще не сказали? — изумилась хозяйка. — Сокровища пиратов.

— Пиратов? — разинула рот Лиза. — Драгоценности?

— Золотые слитки? Монеты? — вторил ей Илья.

Хозяйка звонко, совсем по — молодому расхохоталась:

— Вы оба угадали. И то, и другое, и третье. Только они… на картине, которая сама по себе сокровище, хотя и не пиратское, а совершенно законное. Вот, смотрите! — И она провела их в комнату.

На стене, над диваном, напротив празднично накрытого стола, висела писанная маслом картина, не очень большая, но моментально приковывавшая к себе взор. Пещера. На каменистых ее стенах горят смоляные факелы. В центре огромный распахнутый сундук, полный переливающихся под светом факелов сокровищ. Через край свисают длинные нити жемчуга, золотые цепи, изумрудные и рубиновые ожерелья. На пол пещеры сыплется поток золотых монет. Увенчивала это великолепие корона, инкрустированная драгоценными камнями. Вокруг отплясывали зловеще — ликующий танец пираты. Все на картине будто бы жило, двигалось и переливалось.

— Очень красиво, — сказал Илья, хотя в глубине души испытывал разочарование: картина, конечно, хорошая, но куда интереснее было бы спасти подлинные пиратские сокровища.

— Откуда она у вас? — поинтересовался Клим.

— Сейчас расскажу, — пообещала хозяйка. — А вы поведаете, как ее спасали. Только сначала давайте сядем за стол.

Когда ребята устроились и наполнили тарелки угощением, Мария Елизаровна начала свой рассказ.

Ее прапрадед, художник Борис Иванович Сыромятников, жил в середине девятнадцатого века. Семья у него была большая, работал он много, однако продавать свои картины не любил, поэтому жили Сыромятниковы очень бедно. К концу жизни Сыромятников заболел, лишился рассудка и в одном из припадков уничтожил большую часть хранившихся в мастерской картин. Старшему сыну удалось спасти лишь несколько работ, лучшей из которых и была «Сокровища пиратов».

Время шло. На долгие годы Сыромятникова практически забыли, хотя картины его хранились и в Третьяковке, и в Русском музее. И вдруг в последние годы за его живописью началась настоящая охота, а картин Сыромятникова в частных коллекциях осталось раз — два и обчелся.

Несколько не столь значительных работ Мария Елизаровна продала, — денег на жизнь не хватало. Однако с «Сокровищами пиратов» ни за что не хотела расставаться.

— Сколько же она стоит? — восторженно разглядывая картину, спросила Лиза.

— Очень много, — ответила Мария Елизаровна.

— И все же… — оглядывая более чем скромную обстановку комнаты, начала было Лиза, но Марфа пнула ее под столом.

— Милая, это не просто произведение искусства, а память о моей семье, — объяснила Мария Елизаровна. — В такие тяжелые годы ее сберегли! Теперь из всех я одна осталась. Пока живу, она будет со мной, а после моей смерти перейдет в музей.

Охотники за шедеврами, однако, продолжали атаковать Марию Елизаровну все более заманчивыми предложениями. Потом вдруг настало затишье. Она вздохнула с облегчением, решив, что коммерсанты от искусства поняли наконец, насколько тверды ее намерения. Выводы ее были в общем — то правильны. Вот только кто — то, увы, не сдался, пошел другим путем.

— Это был Андрей? — спросила Марфа.

— Он всего лишь исполнитель, специально для этого к вашему дедушке пристроился, — покачала головой Мария Елизаровна. — Их вместе с напарником кто — то нанял. Но в милиции мне сказали, что до заказчика пока добраться не могут. Как — то они интересно выразились. Вспомнила: слишком много прокладок, то есть посредников. Но главное, картина цела. Пришлось ее вновь на подрамник натягивать. Хорошо еще, что не срезали, а аккуратно сняли. — Она усмехнулась. — Наверное, заказчик потребовал. Повезло. Но если бы не вы, скорее всего, «Сокровища пиратов» вообще больше никто никогда не увидел бы. Еще раз спасибо вам, мои смелые друзья. — Она задумчиво оглядела их сияющие от гордости лица и добавила: — Шестеро смелых.

Ребята скромно потупились.

— Ну, а теперь я жду вашу часть истории.

И шестеро смелых, перебивая друг друга, начали свой рассказ. Мария Елизаровна лишь всплескивала руками и ахала.

— Нас даже за камеры почти не ругали, — гордо завершил историю Клим. — Мы их обратно на забор вместе с Ильей и Данилой установили. Из сервиса никого вызывать не пришлось.

— Вы, конечно, большие молодцы, — сказала хозяйка квартиры. — Но умоляю на будущее: будьте осторожней. Ваше приключение все — таки было очень опасным!

Черчилль вальяжно возлежал на своем любимом месте — книжном стеллаже в Данилиной комнате, одним глазом поглядывая на мальчика. Опять он уткнулся в свой ящик! Что — то новенькое разглядывает. Та охота уже закончилась. Поймали они свою мышь. Молодцы, конечно, только ведь и он им помог. Но никто ему не сказал спасибо.

Кот принюхался и, пружинисто спрыгнув на пол, пошел в кухню на разведку.