— Вовка, угомони своего дружка, — послышался раздражённый голос караульного. — А то гранату уроню.

— Убери, — попросил я федерала и глянул вверх: — Василий, ты чего тут бродишь?

— Стреляли, — встал на краю сохранившегося пролёта мужик и безбоязненно щёлкнул зажигалкой. — Чего надо?

— Ты, блин, я смотрю, и жнец, и швец, и караульный в ночь. Вроде, с утра водой торговал?

— Приходится крутиться, — затянувшись дымом, пожал плечами Вася и поправил ремень висевшей на плече двустволки. — Так чего вы тут забыли-то?

— По делам мы.

— Ну и валите, чего встали?

— Спроси, где стреляли, — шепнул мне на ухо Кузнецов.

— Вась! — поднимаясь по чудом сохранившейся лестнице, окрикнул я караульного. — А, Вась!

— Ну? — отозвался мужик.

— Где стреляли-то? Нам бы не нарваться.

— Не знаю. Вроде, ближе к городу. И стрельнули-то всего пару раз, а нас с напарником сразу за химо и сюда.

— Ладно, бывай, — махнул я ему рукой и зашагал через непонятно чем перепаханное дорожное полотно. — Опер, ты где со своими встретиться должен?

— Неподалёку отсюда. Рядом с высоткой недостроенной на пустыре.

— Повыше, пониже которая?

— До которой отсюда идти дольше.

— Понятно.

Раньше на этом месте росли тополя, но свободное место на берегу реки в пяти минутах езды от центра города — это нонсенс, и несколько лет назад деревья спилили, землю разровняли и даже успели заложить несколько домов, планируя в дальнейшем построить целый микрорайон. Но грянул кризис; застройщик строительство заморозил и больше его уже не возобновил. Не успел.

— Далеко тут?

— Да нет, вон она уже, — указал я на тёмный силуэт. — Не пальнут по нам твои орлы?

— Не должны.

— Тогда забираем их и валим быстрее в город, пока не нарвались ни на кого.

— А что такое? — удивился федерал и взмахом руки отправил вперёд напарника, кравшегося за нами по зарослям невысокого кустарника.

— Они ж в камуфляже все. А по местным меркам — это нехорошо.

— Я вот чего понять не могу, — зашагал рядом со мной через пустырь Кузнецов, — ты говорил, что на политику местным плевать. Почему тогда с переселенцами ужиться не можете? Они же в другом районе сидят?

— Передел сфер влияния. — Я шмыгнул носом и спросил: — Ты хоть знаешь, на чём звери зарабатывают?

— Мародёрствуют?

— Нет, конечно. Наркотрафик обеспечивают. Ну и прочей контрабандой балуются.

— Контрабандой? — не понял опер. — Только не говори, что они космопорт тут организовали.

— Какой космопорт? Сверху сбрасывают всякую гадость, она в автономном режиме приземляется, а звери собирают контейнеры и переправляют их дальше.

— В пятне же электроника не работает?

— А парашюты для чего? Но вот отыскать контейнеры и в самом деле непросто. Хотя совсем уж запропавшие в прояснения по сигналам маячков ищут.

— Выходит, все пытаются у переселенцев свой кусок пирога отбить?

— Братва с Ленинского, говорят, обратно же найденный товар и сдаёт. Туда звери боятся соваться, поэтому выкупают контейнеры за нормальные деньги. Наши через местных скупщиков работают, вот и возникают конфликты постоянно.

— А как город вообще поделён? — заинтересовался федерал, несомненно мотавший оперативную информацию на ус.

— Север за зверями. От северо-востока до центра почти никто не живёт, там всё бомбардировками перемолото. На северо-западе, у нас то есть, анархия. А в центре и прилегающих районах — полная задница. С чем это связано не знаю, но слухи насчёт тех мест жуткие ходят.

Тут в кустах послышался какой-то шорох и я положил ладонь на рукоять кинжала.

— Вроде, всё спокойно, — заметив мой вопросительный взгляд, покачал головой Кузнецов.

— Показалось, — с облегчением выдохнул я. — Блин, другого места для встречи не могли, что ли?

— А чем тебе это не нравится?

— Да тут нас со всех сторон видно, а сами мы как слепые котята.

И в самом деле — плодородный слой сняли, когда бульдозерами ровняли пустырь, а на глине ничего толком не росло. Нет, проплешин кустов хватает, да только они все как один чахлые и низкорослые. Вот и получается, что нас любой наблюдатель издалека засечёт, а если кто в зарослях заляжет, то мы мимо пройдём и даже ничего не заметим.

— На это и расчёт, — усмехнулся федерал. — Ты про скупщиков что-то говорил? Это кто?

— Обычные люди. Только со связями на большой земле.

— И что берут? — Опер поскользнулся на мокрой глине и, едва устояв на ногах, выругался: — Да чтоб тебя!

— А всё подряд берут, — даже не улыбнулся я. Появилось у меня какое-то дурное предчувствие. Будто чужой взгляд затылок сверлит. Обернулся — никого. Или это прикрывавший нас боец пялится? — Оружие с руками отрывают, его в основном здесь же и перепродают. Запчасти с военной техники тоже неплохо берут, её ещё много в городе подбитой. Ювелирка только в путь идёт, а вот шмотки уже не продать. Ну и за начинку инопланетных устройств хорошие деньги предлагают.

— Это как?

— Блоки управления, платы, энергоячейки принимают. Но за этим барахлом в центр надо идти, у нас давно всё подчищено.

— Так это ж опасно, ты говорил?

— Если модули с сохранившимися данными найдёшь — выручки на месяц безбедной жизни хватит. Поэтому и рискуют. Меня тоже прижимало пару раз, но я далеко не лез…

— Интересно, — задумчиво хмыкнул себе под нос опер и вдруг замер на месте, как вкопанный. — Стой!

— Чего? — удивился я и только тут заметил притаившихся в кустах собак. — Ох, ты!

По самым скромным прикидкам в стае оказалось голов двадцать, и подобрались в неё вовсе не простые дворняги. Высокие — мне чуть ли не по пояс, — с большущими головами и массивными челюстями зверюги начали стягивать кольцо, но стоило Кузнецову сорвать с плеча автомат, как они моментально растворились в ночи.

Федерал повёл стволом, выискивая одному ему ведомую цель, и потянул спусковой крючок. Автомат выплюнул короткую, в два патрона очередь, послышался пронзительный визг, и в тот же миг вся стая кинулась наутёк.

— Не вздумай шуметь! — потянул меня за собой Кузнецов и махнул рукой выскочившему из кустов бойцу в дождевике. — Пошли отсюда!

— Пошли. — Я зашагал рядом с ним и поинтересовался: — А что за автомат у тебя такой странный? Это «калашников» вообще?

— АК-9, под специальный патрон девять на тридцать девять, — просветил меня опер и двинулся в обход двух этажей недостроенной высотки. — Сюда иди.