продолжила сидеть без движения.

— А вы ее точно не убили? — раздраженно спросил хозяин особняка. — Похоже на то, что ты просто труп бьешь!

— Да дышала, вроде. — без особой уверенности ответил Вован. Или Сева, хотя какая, нафиг, разница. Будет Вованом! Все одно недолго осталось.

— Может, ее током ударить? — воодушевленно предложил Сева. И, демонстрируя готовность к этому, вытащил из разгрузки шокер, и щелкнул кнопкой.

— Ну, давай… — без особого интереса отреагировал Фабричный, и отвернулся в сторону.

Похоже, ребята так и не поняли, кого взяли в плен. И того, насколько им повезло. Черт, да на них буквально пролилась удача, когда, устраивая засаду на человека, они смогли взять немертвого! Никто же не знал, что они так уязвимы к светошумовым боеприпасам.

И, кстати, я не знаю, как они реагируют на электричество. И как-то не хочу выяснять. Есть вероятность, что ничего не произойдет, она как сидела на стуле, так останется там. А могла и проснуться. Причем, с жаждой крови, которая заставит ее перебить всех, кто в помещении. Про вампиров, как я уже говорил, мы почти ни черта не знали!

Поэтому, я немного ускорился. Пользуясь тем, что меня все равно никто не видит, я приблизился к охранникам и сделал два выстрела. В упор, ровно под срез защитного шлема. После чего приставил горячий еще ствол к затылку главы Фабричного и негромко произнес.

— Поговорим, Юрий Давыдович?

Глава 17

К его чести, стоит сказать, что он даже не дернулся. Не стал оборачиваться, тянуться к оружию — а пистолет его лежал на небольшом журнальном столике. Нет, он просто медленно кивнул, давая понять, что услышал мои слова и ничуть против них не возражает.

— Отлично! — я и в самом деле был рад, что он такой сдержанный. Меньше всего мне тут нужны были истерики или неадекватный героизм.

Но мафиози оказался крепким мужиком, явно всякое приходилось в жизни переживать. Да и не забираются на вершину криминального мира люди без соответствующих навыков и черт характера.

Пока заключались эти первичные договоренности, пользуясь своей невидимостью, я быстренько проверил состояние напарницы. Хм-м. Дышать не дышит, пульс не прощупывается, кожа такая же бледная, как и во время нашей первой встречи. Довели, сволочи, девку…

Еще бы знать что-то про физиологию немертвых. А то может это для них нормальное состояние. Или она так талантливо притворяется. Хотя последнее — вряд ли. Услышав мой голос, она уже должна была открыть глаза.

В общем, пришлось отложить осмотр девушки и вернуться к Фабричному.

— Скажу сразу. — продолжил я после недолгой паузы. — Если мы получим то, что хотим, то уйдем и не причиним вам вреда. Это ведь понятно? Кивните.

Фабричный медленно наклонил и снова поднял голову.

— Супер. Тогда первый вопрос. Что вы не поделили с уродами из гозбезопасности?

Вот тут он впервые дернулся. Не попытался напасть на меня, а повернулся. Так бывает с людьми, когда они слышат совсем не то, что ожидали. И поворачиваются к говорящему с удивленным выражением на лице и вопросом: «Чё?»

Так и он. Только за его плечом никого видимого не было, так что все эти гримасы он обратил к пустоте. Но из его пантомимы стало понятно, что меня он принимал, как представителя тех самых чекистов.

— Вижу, удивлены. Рассказывайте, может нам вместе удастся разобраться в происходящем.

— Ты кто такой?

Голос у Фабричного был тусклым и каким-то безжизненным. Не такого ждешь от статного мужчины пятидесяти лет, с волевым подбородком, крепкой челюстью и тяжелым взглядом. Наверное, он этим голосом наводил жути на конкурентов и подчиненных. Мне же он показался измученным.

— Прозвучит немного банально, но вопросы буду задавать я. Итак, что за терки с безопасниками?

Чтобы он вспомнил о положении, в котором оказался, я слегка притронулся стволом к его щеке. Помогло.

— Они попытались отжать мой бизнес. — наконец, ответил он.

— Какой?

— Тотализатор. Ставки на спорт.

— Ага. Большие выигрыши, низкая комиссия, легкий вывод денег. Слышал, слышал. А вы, стало быть, воспротивились? Можно понять, так-то, в самый разгар подготовки к чемпионату МММА…

Он даже кивать не стал, и так было понятно. Только соорудил на лице презрительную усмешку. Типа, если бы сама контора наехала, я бы без разговоров с рынка ушел, а тут какие-то щипачи-тихушники решили на гоп-стоп взять. Много таких было, каждую весну, как снег сходит, обнаруживаются.

— Ладно. Размен ударами я понимаю. Они козлят вам, вы им. Зачем было убивать китайского бойца? Это же ваших рук дело?

— Нет. — спокойно ответил Фабричный. — Ли Джинга я убивать не приказывал.

— Хочешь сказать, что это дело рук чекистов?

— Не знаю. Возможно. Кому еще это нужно?

До этого я был уверен, что за смертью китайца стоит именно он. Ему это было выгодно, Ли Джинг должен был драться с его бойцом. Но теперь подумал, что безопасники действительно могли пойти на убийство спортсмена. Для устрашения или, чтобы подставить Фабричного, на которого все сразу бы подумали.

— Ладно. — выбивать из него сведения я не собирался. Пока. Посмотрим, что он еще наврет. Время у меня еще есть, да и вампирша в себя пока не пришла. — А жнецы на складе — это что еще за новое слово в контрабанде?

Занятно, но я уже почти уверился, что говорю с разумным человеком. Ну, то есть, что мафиози предпочтет врать и тянуть время, но не станет делать глупостей. А он возьми и сделай! Внезапно, без перехода, прыгнул на меня и попытался вцепиться руками в то место, где у меня, по его мнению, находилась шея.

Бдительности я не потерял, и встретил пленника крепкой зуботычиной. Пока он поднимался с пола, поднял со столика его пистолет и сунул за ремень на спине.

— Что ж вы так, Юрий Давыдович? — с искренним сожалением, произнес я. — Нормально же сидели, общались как белые люди. Чё счас-то началось?

Он снова попытался прыгнуть на мой голос, но ничего, кроме пинка под ребра не добился. Да что с ним такое? Нет, я понимаю, провоз жнецов в мирный город, это почти, как грязную бомбу в подвале густонаселенного микрорайона собрать. В смысле, отрежут причиндалы, если узнают, и фамилию не спросят. Никаких поблажек, никаких сроков давности. Но я же сказал: поговорим — отпущу. Так чего он тогда?

— Кто тебя послал? — сплевывая кровь, снова спросил он. — Они?

Они! Очень конкретно, ничего не скажешь. Да, они, но не те, а эти. Это важно. Однако, его вопрос подтолкнул мою мысль в определенном направлении. И я тут же